Секунды казалиськнязю Илье часами.
Игумена все не было.Он стал неотрывно глядеть на икону и, как было давным-давно, когда с отцом идедом они после говения ходили в церковь на исповедь и причастие, сталприпоминать свои грехи. Их было столько, что он даже испугался, что забудетбольшую часть из них, когда придет игумен. А того все не было и не было… Какбудто сам Господь давал ему возможность вспомнить все свои грехи.
Наконец, со словами:«Идет!» - вбежала женщина и тут же исчезла опять…
Зато в порубепоявился тот, кого уже отчаялся ждать пленник. С крестом и… как сразу совздохом облегчения заметил Илья, с мешочком на груди – в котором находиласьДарохранительница…
- Отче! – звеняцепями, рванулся навстречу к нему Илья.
- Вижу, все вижу и…радуюсь! - ответствовал ему тот и, глазами приказав охраннику оставить поруб,дабы не мешал таинству, неспешно подошел к пленнику.
Все дальнейшее длякнязя Ильи происходило, словно в каком-то тумане. Главное для него было незабыть ни одного греха, который навсегда мог встать между ним и Богом. Еще онбоялся, что игумен устанет и скажет: «Все, достаточно, хватит!» или, того ещехуже «Изыди от меня, разве такое прощается?!» Но тот терпеливо молчал, то ликачая, то ли кивая своей большой лохматой головой. И исповедь продолжалась…
Охранник мерз свнешней стражей за закрытой дверью поруба уже час, второй… На смену ему пришелпервый охранник, а князь Илья все перечислял и перечислял все те злые дела,которые успел натворить за свои неполных двадцать лет…
Выслушав пленника доконца, игумен выждал еще немного, затем поднял над его головой епитрахиль, нотут же опустил ее и уточнил, а всех ли людей на земле простил князь Илья.
- Да! – кивнул емутот.
- Даже… князя БорисаДавыдовича? – с небольшим сомнением в голосе уточнил игумен.
- Да, да! – искреннепрощая предавшего его самого и едва не оскорбившего его невесту человека радитого, чтобы Господь отпустил и ему все то зло, которое он только чтоперечислил, - убежденно повторил пленник. – Он ведь и сам не ведает, что творит!
- Тогда преклони своюголову перед Богом.
Стоявший на коленяхкнязь Илья, покорно выполнив повеление игумена, замер в томительном ожидании…
На этот раз несколькосекунд показались ему уже вечностью.
Наконец, на головудолгожданно легла епитрахиль, и послышались знакомые с детства, но на этот раз вызвавшиеу него невольные рыдания, слова:
- Прощаются иотпускаются…
После исповеди игуменпричастил князя Илью и каким-то незнакомым, прерывающимся голосом сказал:
- Много мне довелосьисповедывать за свою жизнь людей. Но лишь сегодня я первый раз вдругпочувствовал, что даже ад содрогнулся от услышанного и возопил от того, что несмог удержать уже, казалось бы, ставшую его собственностью жертву, а весь райнаоборот возликовал от того, что Господь простил такого кающегося грешника, какты!
Князь Илья взглянулна игумена и увидел, что глаза того так переполнены слезами, что они давно ужекатятся по щекам, запутываясь в густой бороде и сияя там яркими, в свете свечибриллиантами…
И только тут понял, почемупрерывался у него голос…
Бережно придерживаявисевшую на груди Дарохранительницу, игумен вышел из поруба. Его тут же сменилпервый охранник.
Смущенно покашливая,он сел на лавку, в готовности выслушать самые грозные и обидные слова.
Но князь Илья даже необратил на него внимания. Не только князь Борис, но и этот, также являвшийсялишь орудием невидимых темных сил, человек был прощен им.
Умиротворенный исчастливый, он закрыл глаза, и первый раз за последнее время уснул легко испокойно…
Глава девятая
1
В наступившей тьмечто-то хрустнуло, прохрипело….
Князь Илья спал таксладко и безмятежно, как спят, наверное, только дети. И еще, как говорят, людис чистой совестью.
Сквозь сон он слышал,как несколько раз хлопала, открываясь и закрываясь, дверь. То ли кто из людейвоеводы приходил проверять, все ли в порядке, то ли сменялись охранники…
Ему вновь приснилсялуг, который в прошлый раз оказался болотом. Только теперь за ним не былоникакой погони. И земля под ногой была твердой, надежной. Тропинка вела кпруду, в котором плавала одолень-трава. Не было здесь лишь Гориславы. Онпринялся звать ее, бегать по берегу, как вдруг какая-то неподъемная, злобносопящая тяжесть навалилась на него, и, каким крепким ни был сон, он сразу понял,что это - не во сне…
Спасла князя лишьвыработанная за годы скитаний, ночевок у костров, когда в любую минуту можетподкрасться враг, сидения в таких вот порубах, где не раз пытались предательскимударом оборвать ему жизнь, привычка молниеносно приходить в себя в мигопасности.
Как ни крепко онспал, тело само напряглось, а руки вытянулись, отталкивая напавшего на неговрага. Но тот был гораздо сильнее и к тому же вооружен. Князь почувствовал, какчто-то острое укололо его шею и стало входить под кожу. Все свои силы оннаправил именно туда.
«Эх… дотянуться бы доцепей!» - мелькнула вдруг мысль, но это его единственное оружие было сейчаснедосягаемо для него…
Гордость никогда непозволяла князю звать на помощь, даже если против него в бою было сразунесколько человек. Зная это, около него всегда находилось несколько верныхвоинов. И, тем не менее, несколько раз эта привычка, характерная для многих Рюриковичей,чудом не погубила князя. Вот и сейчас, помня о внешней страже, он молчаотбивался от врага, даже чувствуя, что уже уходят последние силы.
К тому же, он получилот Господа прощение всех своих грехов и прегрешений. Причастился святыхХристовых Таин. И спокойно мог сейчас уйти из жизни. Но жажда узнать приговорБожьего суда вдруг оказалась выше честолюбия, и он прокричал:
- Помогите! Напомощь…
Никак не ожидая этогоот своей сонной жертвы, напавший принялся зажимать ему рот ладонью.
Но было уже поздно.
Князь Мстиславдействительно поставил во внешней охране самых лучших дружинников.
Двое из них сразувбежали в поруб, один начал оттаскивать князя, а второй обхватил сзадинапавшего на пленника человека, ловким приемом взметнул и ударил о пол.
И без того слабыйогонек свечи испуганно рванулся и погас от резких, быстрых движений.
В наступившей тьмечто-то хрустнуло, прохрипело….
Воин попробовалзажечь свечу. Но другой, не выпуская спасенного князя из своих крепких рук,приказал:
- Ничего не трогать!Быстро за князем. Он приказал звать его в любое время ночи, если что здесьслучилось!
- А зачем теперьзвать? Ничего уже не случилось! – оставляя в покое свечу, густым басомнедовольно пробормотал дружинник, но все-таки вышел из поруба.
Дверь вскоре сновараспахнулась, и в темноте раздался встревоженный голос князя Мстислава Храброго:
- Ну, что тут у вас?Свечу бы зажгли, что ли…
- Сейчас, княже! –послышался густой бас и после быстрых уверенных звуков кресала, в порубе сталосветло от ярко загоревшейся свечи.
Первое, что увиделпленник - это взволнованное лицо князя Мстислава. Из-за его плеча выглядывали:его сын, воевода, второй охранник…
- Живой! – увидевпленника, с облегчением выдохнул князь Мстислав и кивнул в сторону нападавшего:
- А… это – кто?
Дружинникбогатырского роста ногой перевернул лежавшего лицом вниз человека, и всеувидели, что это был – первый охранник.
Он злобными,немигающими глазами смотрел прямо перед собой.
- Как ты посмел?! –бросился к нему воевода, приподнял его, но голова охранника как-тонеестественно и безвольно упала набок.
- Поздно… - виноватопробормотал богатырь и высвободил из пальцев убитого им воина маленькийзасапожный нож. – Вот чем пытался убить он князя. Хороший нож, такой непогнется даже о кольчугу, не то, что о голую грудь… И еще заговоренный, видать– вон, на нем даже сердечко есть…
- Сердечко? –бросился к нему второй охранник и растерянно посмотрел на князя Мстислава. –Так ведь это же – мой нож! Все его знают!..
- Вот именно, чтовсе! – усмехнулся Мстислав. – На то он и рассчитывал, чтобы потом свалить натебя вину!
- Но зачем емупонадобилось убивать князя? – с недоумением спросил воевода.
- А вот это мы сейчаси узнаем! – кивнул ему князь Мстислав и приказал: - Обыскать его!
Второй охранник,хмурясь, похлопал по бокам, по груди мертвого сменщика и вынул большой, тяжелыйкожаный кошель.
- Вот! - протянул онего Мстиславу.
Князь брезгливо взялкошель и усмехнулся:
- Знакомая вещь…Такими кошелями царьградской работы у нас расплачивается один только князьБорис. Ну, и во сколько же он оценил твою жизнь, князь Илья?
Мстислав высыпалсодержимое кошеля на столик, и тут все с изумлением увидели, что кромесеребряных гривен и золотых византийских монет, тут – перстни, серьги иожерелье, которые все видели на княжне Гориславе…
- Князь, - дернулся,звеня оковами, пленник. – Горислава тут ни при чем.
- Знаю, догадывался…- мрачно кивнул ему Мстислав и покачал головой, глядя на сына: – Она все твоейкнягиньюшке рассказала. Но они почему-то это в секрете решили держать. Анапрасно. Иначе бы я сразу принял надлежащие меры, и не случилось всего этого.А так…
Князь минуту подумали принял решение:
- Этого, - показал он