решать, как ему быть…
И вдруг услышал голосохранника.
- Сейчас меня сменитнапарник, – глухо, не глядя на него, проговорил он. – Так вот… ты постарайся неуснуть. Я слышал, как князь Борис много серебряных гривен ему предлагал, чтобыон задушил тебя. Но он даже от них отказался. Сказал, что у него к тебе своисчеты имеются… Он тебя и даром порешит!
В поруб вошел неочень высокий и не так, чтобы широкий плечах, воин. Но судя по всему, оченьпроворный и ловкий. Он сел на лавку, которую, освободив, снова незаметноподмигнул князю первый охранник, и с недоброй усмешкой, молча, стал смотреть напленника.
Медленно потянулосьвремя.
Руку разрывало от боли.Очень хотелось спать. Но князь Илья заставлял себя час за часом сидеть соткрытыми глазами, глядя на огонек свечи и чувствуя на себе неотрывный взглядвторого охранника. И все думал, думал: так мало это или много - три дня? Всегоцелых три дня…и три ночи…
Глава четвертая
1
После праздниканачались будни…
Князь Илья сидел,чуть раскачиваясь, словно баюкая прижатую к груди больную руку.
Новая мысль не давалаему покоя.
Как же могло так случиться?Ведь начиналось все так хорошо…
Когда ему исполнилосьровно три года, как и положено, над ним был совершен обряд сажания на коня.
Все это было известноему со слов матери и теперь трудно было отделить, то, что он слышал от нее, оттого, что действительно помнил сам.
Вначале его, вкняжеском красном плаще, сапожках, с маленьким мечом на боку вывели на крыльцотерема. Показали бесчисленным гостям, среди которых были многие князья, в томчисле и князь Владимир. Его жена, княгиня, держала на руках совсем недавнородившуюся дочь – Гориславу…. А затем крепкие руки отца, взметнув над землей,посадили его на самого смирного, низкорослого конька, показавшегося ему тогдаконем-великаном, на котором ездили сказочные богатыри…
После этого праздниканачались будни, хорошо известные каждому княжичу. Приставленные к немудружинники учили его умению владеть любым оружием, своим и врагов: мечом,саблей, копьем, стрельбе из лука. Целыми часами заставляли стоять с тяжелымкамнем на вытянутой руке. Слезы мешались на его лице с потом, но он терпеливовыдерживал это испытание. Знал, что все это нужно для того, чтобы потом он могсправиться с самым тугим луком и послать стрелу на целый перестрел, а то идальше, как это иногда показывал для примера отец. Седой воевода, сопровождаяего по лесам и полям, учил без ошибок находить нужные пути и дороги. Онрассказывал о боях, в которых участвовал сам, объяснял, как правильно начинатьи вести бой, где ставить засады и что делать, если противник окажется сильнейили слабее тебя…
А потом опять – боина деревянных мечах с ровесниками, и ненавистный камень на вытянутой руке.
Лишь однажды он невыдержал и, вконец обессилев, признался отцу, что больше не может.
Тот обнял его иотирая грубой ладонью его лицо, сказал памятные слова:
- Чем горше пот, темслаще плод! Единственное, чем я могу помочь тебе – это не жалеть тебя сейчас.
- Как это? - Не сразупонял он еще детским своим разумом и услышал в ответ жестокое:
- Пожалеть – значит,убить. Причем, возможно, в самом первом бою. Ведь тогда телохранители будуттолько с боков защищать тебя, а впереди будет враг. Нацеленные на тебя копья,занесенные над головой сабли, мечи. Летящие прямо в грудь стрелы…
Отец помолчал и,обводя рукой град с теремами и церквами на верху горы, небольшие избушки внизине, свою дружину, которая, дожидаясь князя, отдыхала на мягкой траве,добавил:
- Кроме того, отвечаяза жизнь дружинников и за судьбу своего княжества, ты должен не только первымидти в бой, но и уметь выигрывать целые войны! А это значит, знать все тонкостиих. Так что не мной придумана эта учеба, княжич, не мне ее и отменять! Так училменя мой отец, твой дед, а его, в свою очередь – его отец… Такова уж нелегкаясудьба князя! Готовься измлада к ней. Это только со стороны, в красных плащах,впереди дружины, мы кажемся самыми счастливыми людьми на земле!
- А разве это не так?– с изумлением спросил он, и не помнится, чтобы услышал тогда ответа…
2
Закончилось всеразом. Ужасно. Нелепо...
Детство сменилоотрочество. Будь у отца еще хоть одно княжество, как, например, у ВсеволодаЯрославича, он бы тоже отправил его, как тот своего тринадцатилетнего сынаМономаха княжить им. Но такого княжества у него не было. Зато был давний друг,более могущественный князь - Владимир, у которого дочь Горислава подросланастолько, что можно было обручать ее с Ильей.
Самого обручения Ильяпочти не запомнил. Но Горислава полюбилась ему с первого же взгляда. К ихбудущему счастью, как казалось тогда, взаимно.
Потом были редкиетайные свидания, память о которых целыми месяцами согревала его потом.
А в перерывах – ужебоевые мечи и сабли, бешеные скачки на взмыленных конях, первый настоящий бой,в котором все было так, как говорил отец. И даже после него – снова учеба…учеба…
Закончилось все эторазом. Ужасно. Нелепо...
В тот теплый летниймесяц внезапно занедужилось и так стало душно в тереме деду, что он повелелпоставить на берегу реки для себя палатку и там медленно приходил в себя. Отец,отпустив большую часть дружины к великому князю, затеявшему новую войну, вкоторой принимал участие и князь Владимир, остался в своем граде. А сам Илья,воспользовавшись случаем, ради нескольких минут встречи с любимой помчался вего княжество.
Он уже скакал сосвидания, молодой, крепкий, счастливый. Улыбаясь, вспоминал ее слова, улыбку,глаза… как вдруг к нему подъехал окровавленный гонец, который, сползая с седла,сообщил, что дома – беда. На палатку деда, узнав, что тот находится внеспасительных крепостных стен, внезапно напал давно зарившийся на его княжествососед. Его дружинники подрубили палатку, отчего дед задохнулся под ней. А отец…отец с небольшим отрядом, узнав об этом, бросился из града на выручку, датолько сам лежит теперь до смерти исколотый копьями, изрезанный нашим же,русским мечом…
Поначалу Илья непонял до конца всех тех изменений, которые произошли в его судьбе. Горе отпотери отца и деда затмили все остальные мысли. Во время отпевания, похорон онне замечал каких-то особенно сочувственных взглядов и значения некоторыхсказанных в его адрес слов.
И только потом, когдана вопрос, почему князь Владимир не привез с собой Гориславу, тот отвел всторону глаза и каким-то чужим голосом сказал, что Горислава теперь не сможет сним видеться, он вдруг понял, что с ним случилось самое страшное, что можетпроизойти в юности с любым Рюриковичем. Лишившись деда, он еще мог статьвладетельным князем после отца. Но так как погиб, не успев взойти на стол, итот, он по закону лишался всякого права на княжество. То есть, становилсяизгоем.
Несколько раз князьВладимир пытался уговорить великого князя выделить Илье хоть маленький град, нотот неизменно отвечал, что бессилен перед законом, данным самим ЯрославомМудрым.
И началась для Ильидолгая полоса скитаний и борьбы с сомнительной надеждой, а если честно, то безовсякой надежды на счастливый случай, который снова поможет ему сделатьсязаконным князем…
Наконец, к немуобратился с обещанием серьезной поддержки, решивший породниться или хотя бывойти в союз с князем Владимиром, разумеется, как только настанет для этогоподходящий момент, Борис Давыдович.
Тогда-то и произошлоих первое и последнее, после того, как он стал изгоем, свидание с Гориславой.
Они стояли на берегупруда, в котором было много одолень-травы. Ее белые кувшинки с зеленымисердечками могли радовать своей красотой кого угодно, но только не их.
Стоял июль, макушкалета. И плакучие ивы роняли частые слезы в воду, слушая их негромкий разговор.
- Ну так что? – вкоторый раз спрашивал он у нее и в который раз слышал один и тот же ответ.
- Я согласна!
- Может, все-такипередумаешь?
- Нет! Я готовабежать с тобой хоть на край света! Ты и в рубище нищего будешь мне так же люб,как и в княжеском плаще…
- Княжеский плащ… Чтоты можешь понимать в этом. Ради него я… я… - он оборвал себя на полуслове иснова спросил: - Итак, ты согласна?
- Да! Да!
Князь Илья осторожнообнял девушку, и та сделала попытку высвободиться из его рук:
- Боязно обниматься…Грех!
- Бежать на край светане страшно, а обниматься с любимым - грех? Ничего, мы все-таки обручены! –успокоил ее он и, сам отстранившись, вздохнул: - И потом, как знать, может, япоследний раз обнял тебя. Время сейчас такое, да и судьба моя такова, что влюбой момент все может оборваться единым разом…
- Ты говоришь такиестрашные слова и так мрачен сегодня…
- Меня сделали таким…
- Я знаю это. И всебы отдала, чтобы снова еще хоть раз увидеть твою улыбку. Я все готова для этогосделать… - прошептала Горислава.
- Тогда, едем? – ужеокончательно спросил князь Илья.
- Прямо сейчас? – сготовностью посмотрела на него любимая, но он, приостанавливая ее порыв,покачал головой:
- Нет, как толькодаст знак один человек, обещавший мне помочь вернуть этот княжеский плащ…
Борис Давыдович, вселето и осень выгадывавший, где и кем ему выгодней быть, вспомнил о нем, точнеео союзе с князем Владимиром, только зимой. И Горислава сразу отозвалась на зовсвоего любимого. Поехала с ним. Ничего не понимая, перешла в руки Бориса Давыдовича,