– Меня радует уже то, что вы сказали «нам», – произнёс городской голова, беря стакан с вином. – Давайте выпьем, дорогой генерал, за то, чтобы у нас хотя бы появилась надежда.
Они оба осушили свои стаканы до дна. И, кажется, бургомистр чуть повеселел после этого, уж и непонятно отчего – то ли от выпитого, то ли от того, что барон его обнадёжил. Господин Тиммерман вытер салфеткой губы и сказал:
– Пойду распоряжусь, чтобы подавали сыры и сахарные фрукты.
При этом он уже встал, но тут к их столу быстро подошёл Хенрик и, кивнув бургомистру из вежливости, наклонился к генералу и прошептал тому на ухо:
– В конце улицы собираются какие-то люди.
– Люди? – поначалу Волков не понял, о чем идёт речь. – Какие ещё люди?
– Люди при железе, – так же на ухо говорил ему оруженосец. – Человек шесть их, и на городскую стражу они не похожи.
– В доспехе? – теперь-то и барон поднялся с места.
– Парочка в кирасах.
– Что, господа? Что произошло? – сразу насторожился и бургомистр.
– К сожалению, мне пора, – отозвался генерал и протянул ему руку. Волков не хотел оставаться тут со столь малой охраной.
– О, но я должен был вам ещё столько сказать! – бургомистр пожал протянутую руку. Он был явно разочарован. – Господа, но что за поспешность? Что случилось?
Но генерал ему не ответил, он уже шёл к выходу, где в дверях его ждал Максимилиан.
Глава 51
Сразу ему подвели коня и, не оглядевшись, барон быстро садится в седло; и теперь поверх голов пешего люда он видит в конце улицы шестерых добрых людей. Неприятных людей. И это были не стражники. Тех легко было узнать по дешёвым кирасам и по плохим шлемам. Это же был иной люд. У одного из них была хорошая алебарда, а ещё у одного – отличный, недешёвый протазан. Другие были при малом оружии: мечи да тесаки. На одном был шлем, а двое были в кирасах. Они расположились на углу, в конце улицы, как раз в той стороне, откуда генерал и бургомистр пришли, и, казалось, люди эти чего-то ждут. Или кого-то.
– Господин генерал, поедемте от них в тот конец улицы, – предложил Максимилиан, сев в седло.
– Нет, – сразу ответил генерал. – Поедем на них. Вы ведь уже бывали в подобных ситуациях, прапорщик? Пистолеты при вас?
– При нас, – отвечал молодой Брюнхвальд. И, откинув плащ, показал рукоять своего пистолета, что торчала у него из-за пояса.
А оба сержанта сразу показали свои.
– Значит, едем к ним? – уточнил прапорщик.
Волков только кивнул в ответ.
– Отчего же так, господин генерал? – удивился Хенрик. – Вы же говорили: в городе быть тихим и не задевать никого, обходиться без свар, даже если будут местные задирать нас.
– Они не нападут, – уверенно произнёс барон, – думали бы напасть, так спрятались бы, а эти стоят на виду, как будто специально. А почему? Да потому, что хотят, чтобы мы поехали в обратную сторону от них. Но пистолеты взведите и будьте готовы применить.
Он чуть пришпорил коня и направил его к этим непонятным и даже на вид опасным людям.
Разгоняя людей перед ним, вперёд проехал Максимилиан, а те добрые люди в конце улицы, ещё мгновение назад праздно стоявшие у стены и болтавшие меж собой, как вдруг оживились и, взяв своё оружие, приготовились. А когда Максимилиан подъехал ближе, один из этих людей – тот, что был в шлеме, – крикнул ему весьма грубо:
– А ну стой!
– С какой это стати? – почти спокойно, может быть, чуть заносчиво, но громко крикнул в ответ молодой офицер.
– Кто такие? – всё так же грубо продолжал человек в шлеме.
Максимилиан чуть обернулся на генерала: отвечать?
И тот едва заметно кивнул: отвечайте.
– Дайте дорогу доверенному лицу курфюрста Ребенрее генералу фон Рабенбургу.
А на улице стали собираться зеваки; кажется, кто-то из прохожих знал того, кто был в шлеме, то есть зачинщика смуты и спрашивал его:
– Ёсип, а что это вы тут затеяли?
Но тот лишь отмахнулся и крикнул Максимилиану:
– Пусть твой генерал убирается отсюда, и ты катись вместе с ним!
– Мы и хотим убраться, – Волков подъехал ближе и вежливо продолжил: – Дозвольте нам проехать, добрые люди.
– Вы здесь не проедете! – крикнул человек с протазаном и вышел вперёд из-за Ёсипа; он недвусмысленно опустил перед собой своё красивое и опасное оружие.
– Мы здесь проедем, – с холодной твёрдостью отвечал ему генерал, а в подтверждение этого прапорщик Брюнхвальд достал из-за пояса пистолет и показательно откинул крышку с пороховой полки.
То же самое сделал и Хенрик и, подъезжая ближе к горожанам, закричал, показывая свой пистолет:
– Эй, ты, убери железо! У меня здесь аркебузная пуля; попадёт в брюхо, так смешает тебе всю твою требуху в кашу.
– Только посмей выстрелить! – воскликнул Ёсип, подходя поближе к юному оруженосцу.
– Я посмею! – спокойно заверил его Максимилиан и для пущей убедительности направил ствол своего пистолета прямо Ёсипу в лицо.
Волков огляделся и увидел, что за его спиной и вообще тут, на углу этой улицы, собрались зеваки, женщины, молодой парень с тачкой, на которую навалены какие-то тюки, грязный трубочист, бюргер, вышедший на крыльцо с кружкой пива, ещё какие-то люди, которые теперь ждут неминуемой развязки. Он и сам уже думал, что стычки избежать не получится, даже прикидывал, что ему придётся делать, когда он доберётся до бараков, как строить солдат, к каким воротам их вести, стал даже прикидывать потихоньку, в каких словах писать фон Реддернауфу о том, что горожане взбунтовались и напали на него. Но тут за его спиной кто-то громко крикнул:
– Ну-ка, пропустите! Пропустите, говорю!
И, расталкивая зевак, к генералу пробился сам бургомистр:
– Господин генерал, что тут происходит?
– Да вот, – Волков хоть и не показал виду, но очень обрадовался появлению городского головы. – Эти разбойники воспрещают мне проехать.
Бургомистр быстро прошёл вперёд и, приглядевшись к молодцам, вдруг воскликнул, тыча пальцем в сторону мужика в шлеме:
– Я тебя знаю! Шнайдер! Ты знаменосец гильдии ткачей и красильщиков! А ну-ка отвечай, какого дьявола ты тут устраиваешь?! Почему вы тут собрались? Да ещё с оружием?
Кажется, весь боевой задор и вся спесь храбреца и заводилы Ёсипа слетела с него.
– Собрались? А чего? Просто… Чего? – забурчал тот, не находя ответа на вопросы городского головы.
– Что чего? – повышая тон, кричал бургомистр. – Почему ты закрываешь проход нашему гостю? Мерзавец! Так ты относишься к гостям города?
– Я просто хотел узнать, кто тут ездит по городу с оружием, – он указал на Максимилиана. – Вон, гляньте на него, господин бургомистр, у него пистоль, он его ещё мне в лицо наставлял.
– Убирайся, мерзавец, я ещё буду иметь беседу с главой твоей гильдии, – тут бургомистр стал кричать и другим людям, что были с Ёсипом: – И вы убирайтесь отсюда! Обнаглели, разгуливают с оружием по городу, словно мы не мирный город, а бандитский лес!
Видимо, господин Тиммерман имел в городе вес, повторять ему не пришлось; молча и даже не огрызаясь, Ёсип и его люди ушли и скрылись за углом.
– Уж больше они вас не потревожат, господин генерал, – обещал бургомистр и тут же оправдывался за своих земляков: – Даже и не знаю, что на них нашло, обычно они люди смирные, когда трезвы.
Волков в ответ поклонился ему и расстались они с городским главой весьма тепло.
С площади, на которой была ратуша, они свернули на улицу, прилегавшую к ней. Барон ехал меж грязных стен домов, мимо сложенных под ними мешков, мимо перегруженных тачек и вглядывался в людей, которые попадались ему на пути, всё стараясь издали увидать копья или алебарды над головами прохожих. Теперь город казался ему отвратительным не только из-за грязи, дороговизны и перегруженности узких улиц, после этого случая он ещё стал для него и опасным. Приятного мало получить от воняющего луком и пивом бюргера хороший удар протазаном в бедро, такой удар, при котором железо перебивает главную жилу в ноге, после чего так легко истечь кровью в этой клоаке, которую местные называют городом. Конечно, бюргеры не чета его охране; и Максимилиан, и Хенрик, и особенно два сержанта, проживающие свои жизни на войне, горожанам не ровня. У них и кольчуги под одеждой, и пистолеты. У этих шести дураков шансов против него и четырёх его людей не было. Но как бы повёл себя город, узнав, что пришедшие люди курфюрста расправились с шестью горожанами?
«Интересно, а что это были за люди? Знаменосец гильдии. Безбожники, наверное. Наверное. По виду разве отличишь нечестивых от честных людей? Но кого они ждали? Меня? Ну а кого ещё? А как они узнали, что я сижу в харчевне? Наверное, кто-то из ратуши слышал и сказал им, куда меня повёл бургомистр. Ёсип Шнайдер – знаменосец гильдии ткачей и красильщиков. Зачем ему было нужно отправить меня в другой конец улицы?».
Вопросов у генерала было множество. И он поворачивается к оруженосцу, что ехал в паре шагов сзади от него.
– Господин Хенрик, а как эти разбойники появились, вы сразу мне сказали о том?
– Сразу, господин генерал, – отвечал молодой человек. – Они появились, мы поначалу думали, что это стража такая, но нет, подошли, увидали нас и тут же остановились, стали переговариваться, один побежал дальше, а эти вернулись в конец улицы. Прапорщик сразу велел к вам идти. Предупредить вас.
– Прапорщик у нас молодец, – произнёс барон, взглянув на широкую спину молодого Брюнхвальда, который ехал впереди.
«Значит, ждали всё-таки меня и хотели погнать меня по улице, как кабана на засады. Почему сами не затеяли дело? Бог их знает. Может, там, в конце улицы, имеется место поудобнее. Хотели убить? Может, и так. Хотя убивать представителя курфюрста… А может, просто желали устроить свару, настроить против меня всё бюргерство! И уже после того выдворить меня из города с боем, заявив, что я сам свару и учинил. Как хорошо, что бургомистр оказался столь расторопным».
Бургомистр на этот раз помог, но Волков понимал – не будет городской глава с ним всё время. И что, как ему быть дальше? Нужно брать с собой охрану. Десяток людей, не меньше. Десяток. А горожане соберут пять десятков. А может, и не соберут, им для крика и распри можно и не собирать столько людей, чтобы поднять город против него, достаточно будет одного убитого или даже раненого. Начнут орать, что люди герцога пролили кровь горожан.