«Вот и поужинал».
И герцогиня и говорит ему:
— Мы знаем, барон, что вы пристрастились к питию кофе. Я велела к ужину его варить.
— А где же вы пристрастились к тому? — на правах знакомой интересуется у него Генриетта Розен фон Голдеринг.
— В южных землях, добрая госпожа; по молодости воевал там много и в портах видал магометан и сарацинов, что его варили. Они угощали всех, кто хотел пробовать.
— Вы в южных войнах участие принимали? — вдруг спрашивает у Волкова принц.
— Пришлось, — отвечает генерал.
— Наверно, было весело? — догадывается один из друзей молодого герцога.
— И весело, и трудно, — отвечает генерал. — Но я тогда был в ваших летах, посему трудности переносил легко. Может, от того у меня про те времена больше воспоминаний добрых, чем худых.
Казалось бы, перекинулись парой фраз, и всё. Дамы и господа стали выходить из-за стола, чтобы освежиться и сделать променад перед кофе со сливками. И генерал прошёл до уборной, но… на выходе его ожидал Георг Альберт фон Мален, принц Ребенрее.
И он сразу заговорил с Волковым без обиняков:
— Барон, в людях, подобных вам, я вижу настоящее неустрашимое рыцарство. Молодёжь, мои сверстники, кичатся победами на турнирах, бахвалятся при дамах, кто кого с коня спихнул, а уж ежели кто из них бывал на дуэли, так тот вообще полагается неслыханным героем. Но истинные герои — это люди, такие как вы. Ах, как жаль, что их немного при дворе.
Волков и не нашёлся, что сказать ему. Он немного растерялся и, лишь поклонившись принцу, ответил:
— Признание молодёжи — наиценнейшая похвала из всех. Старикам так тяжко сыскать уважение у молодых.
— Это не похвала, барон, — твёрдо заметил молодой человек. — Кто я такой, чтобы хвалить рыцаря, подобного вам? Я просто выразил своё восхищение. А ещё… — тут он глубоко вздохнул, словно готовился сказать что-то трудное. — Я возмущён тем отвратительным… той мерзостью, что произошла в Малене, — он пристально смотрит на Волкова и продолжает: — То нападение на графа и графиню Маленов вызывает только злость, злость и презрение к осмелившимся так поступить. Все, уверяю вас, все благородные люди земли на стороне юного графа, на вашей стороне, барон.
Принц говорил это с той горячностью, что присуща только молодым людям, с той пылкостью, которая идёт рука об руку с неподдельной юношеской искренностью.
— Благодарю вас за эти слова поддержки, принц, — Волков опять ему поклонился. — Надеюсь, так думаете не только вы, но и мой сеньор.
— Я уже доносил до батюшки мысли свои и всех молодых рыцарей земли Ребенрее на сей счёт. И опять скажу ему о том, как только он вернётся.
— Я буду вам благодарен, — произнёс генерал, думая, что на этом разговор и закончится. Но он ошибся, так как Георг Альберт продолжил:
— Я бы хотел написать графине. Но, кажется, она покинула Ребенрее.
«Ах ты хитрый сопляк! Вот, оказывается, из-за чего ты начал весь этот разговор про доблесть и рыцарство!».
— Да, после случившегося, пока я был по просьбе герцога в Винцлау, графиня с графом, не имея здесь иного защитника, были вынуждены бежать в Ланн.
— Да-да, я слышал о том, — говорит принц. — И я бы хотел ей написать. Но, кажется, она не оповестила никого о месте проживания. Может, ей просто написать на почту в Ланн?
Вот чего бы барону точно не хотелось, так чтобы его распутная «сестрица» продолжала кружить голову этому мальчишке.
— Она женщина и разумно предполагает, что убийцы могут пойти по её следу, — Волков развёл руками. И продолжил врать: — Посему и никому не сообщает о своём жилище.
— Но я же не враг… — начал принц говорить с прежней страстью. — Я самый преданный из её друзей. Если будет надобно, я готов с оружием встать на её защиту.
«О, с оружием… Ишь как тебя распирает. Видно, эта курица приманила сопляка отваром Агнес. И дала ему. Вот дрянь… Всё это она сделала в отместку герцогу за отставку! И вот что теперь получается. Нет, нельзя этому дуралею давать её адрес. Он ещё в Ланн кинется её охранять. И будет её охранять, от удали молодецкой, с утра до вечера… В её постели. А от этого герцогиня совсем взбесится, и обер-прокурору и подлецу епископу Вильбурга будет при дворе полное раздолье. Нет, так и феод потерять недолго. Нет, никаких сношений меж юным принцем и распутницей графиней быть не должно. Даже письменных. Господи, ещё одна головная боль, будто других мне было мало».
И он говорит принцу:
— Что ж, я думаю, добрые слова и поддержка как никогда нужны перепуганной женщине, вот только она проживает где-то у архиепископа. Но вы можете писать моей племяннице Агнес Фолькоф на почту Ланна. Она непременно передаст графине ваше письмо.
— Ах вот как? — было видно, что это было не совсем то, на что рассчитывал молодой человек. Но делать ему было нечего. — Что ж, напишу вашей племяннице, барон.
— Да, пишите, она надёжный человек и передаст ваши письма графине непременно, можете в том не сомневаться даже.
Многим, кто пробовал его первый раз, кофе по душе не пришёлся, то и понятно; но все гости и сама герцогиня были под впечатлением от его рассказа и снова вернулись к графу и графине Тельвисам, к их страшным ритуалам, к вопросам о рыцарской верности и вообще к делам Винцлау. Волков, наслаждаясь кофе и горкой взбитых с сахаром сливок, которые он просто ел ложкой, был уже не так рад отвечать на вопросы дам и господ. Теперь он больше думал о всяких тех делах, что происходят в Вильбурге, а не в Швацце. Швацц нынче для него стал как-то далёк. Даже померк в его воспоминаниях. И маркграфиня… Нет, он ещё вспоминал её тело, но она теперь была так далека от него. Словно вспоминание из молодости.
«Нет, не до Оливии сейчас, и не до Швацца. Надо бы утрясти все дела тут».
Вечером герцогиня и принц провожали его; и они, и придворные были довольны и благодарили его за то, что в этот вечер он избавил их от бесконечной дворцовой скуки. А когда они уже спускались к карете, он остановился и поцеловал жену.
— Сегодня вы были на высоте, душа моя.
— Ну конечно, авось не дура, — с некоторым апломбом заявила та.
И он не стал с нею спорить.
Когда они выехали со двора замка, была уже ночь, и кучер их впотьмах вдруг стал прижимать карету к одному из домов и после остановился совсем. И Кляйбер с фон Готтом тому не препятствовали.
— Что это? Что там? — стала волноваться баронесса.
Признаться, и генерал на всякий случай проверил, на месте ли меч, но потом, выглянув в окно кареты, всё понял: навстречу им ехала по ночному городу кавалькада всадников с дорожными лампами, а за ними и кареты.
— Ну, что же там? — всё ещё волнуясь, спрашивала жена.
— Не переживайте, душа моя, — отвечал ей барон. — Кажется, Его Высочество возвращается с охоты.
25. 02. 2025 Санкт-Петербург
Друзья мои, вдруг кто-то будет ждать… Если всё пойдёт по плану, продолжение выйдет в октябре этого года.