— Давайте, сволочи! Идите! Ну! — орёт уже не на шутку взбешённый начальник. — Давайте идите уже… Или что? Хотите господ разозлить?
«Господ разозлить! Весомый, видно, довод!».
Несомненно, весомый. После него Волков, стоя на лестнице, видит, как колеблющееся пламя факела приблизилось к дверному проёму. И он теперь ничего не говорит, стоит не шевелится. Хотя нужно бы ему спуститься на три-четыре ступеньки, стать ко входу поближе, чтобы, как только появится кто-то в проходе, так врезать ему глефой-оглоблей, желательно по шлему или по шее, а нет, так хоть по рукам. Но он боится спускаться, уж больно тяжек у него шаг. Лязг железа враги сразу услышат, поймут, что он уже рядом, а пока… Он прячется в темноте и ждёт, тихонечко, чтобы не стукнуло, закрывая забрало. И дожидается: факел появляется в самом низу башни, освещает лестницу, с ним и ботинок солдатский проникает в башню, потом рука, а потом и сам… Это, наверное, и есть тот Габор, которого подгонял командир. Солдат. Он задирает голову вверх и…
— Тут он! — орёт Габор. — Тут. Вон он. Дворжак! Дворжа-ак!
И в мгновение за его спиной появляется Дворжак, у него хорошая кираса, отличный шлем и панталоны из бархата, что ли, а ещё у него… ну, конечно же. Аркебуза! И он тут же её вскидывает. Целится вверх. Тут уже генерал ждать не захотел. И сделал шаг назад… Но запнулся о высокую ступеньку. Замешкался, едва не упал, прежде чем увидал, как на затравочной полке аркебузы вспыхнул фонтанчик белого порохового огня.
Вш-ш… Пахх…
Вспышка озарила лестницу и ослепила барона на мгновение. Он пошатнулся и встал на одну из ступеней коленом.
«Дьявол!».
И услышал радостный, почти ликующий крик снизу.
— Попал! — Волков через дым видел, как аркебузир, сделав выстрел, тут же вышел из башни, а кричал как раз тот, что держал факел. — Дворжак попал в него!
«Попал? Куда? — генерал не чувствовал боли. Даже удара не почувствовал. — В доспех, в доспех пуля пришлась! А орёт он от радости, что я на ногах не устоял».
А снизу — видно ждали приказа — сразу ввалились ещё три солдата.
— Давай, давай, пошли… Заколите эту сволочь, наконец! — разрывался командир на дворе. И ребята пошли к лестнице. С копьями и алебардами. Утром в такой же ситуации ему пришлось отступать, но тогда у него был всего лишь один меч против древкового оружия. Теперь же…
Волков, не задумываясь, вытаскивает из сумки пистолет… Враги как раз сбились в кучу возле лестницы, да ещё и факел за ними горит, очень всё хорошо ему видно, и расстояние подходящее…
И генерал, быстро подняв крышку на запальной полочке, нажимает на спуск. Он направляет оружие точно в морду одного из солдат, что находится к нему ближе…
Искры из-под колесца уже полетели на порох, но тот, в которого Волков целился, вдруг закричал истошно:
— Пистоль у него!
Заорал и опустил лицо вниз.
— Вссс, — свистит колёсико, высекая белые искры. — Пуххх…
Вспышка на мгновение освещает всех собравшихся тут людей, а потом сизый дым… И пуля щёлкает в подставленный солдатом шлем и отлетает в того, который держит факел, единенный источник света в башне.
— А-а… — орёт солдат и роняет факел на пол.
Становится темно.
«Ну вот и Габор своё получил».
Он прячет оружие обратно в карман пистолетной сумки. Бедняга Хенрик говорил, что порох ещё есть, и есть пуля; как только будет время, нужно будет оружие перезарядить. А пока он берётся за глефу двумя руками. Берёт её как следует и делает пару шагов вниз. Туда, где в сизом пороховом дыму и темноте кто-то ругается и возится, звякая железом. Барон ничего не видит, но начинает молотить темноту своим гигантским орудием, он рубит и колет, потом снова бьёт сверху и снова колет.
И часть его ударов находит свои цели, кто-то попадает под них. Солдаты совсем затоптали факел, они ругаются и орут, они пытаются защищаться, требуя друг от друга, чтобы им дали место для отступления, а Волков просто стоит на ступень выше и всё бьёт и бьёт в темноту. И даже не думает о том, что может в этой сутолоке получить удар копья из темноты. Он не уверен, что наносит кому-то урон: как тут ударить точно, в такой-то темноте? Часто его удары приходятся в железо или по оружию, что выставили солдаты для защиты, но он продолжает бить, пока в руках есть сила, а чтобы усилить эффект от своего натиска, он рычит из шлема:
— Ни один! Ни один из вас отсюда не выйдет! Ни один! Слышите вы, сволочи? Ни один! Чёртовы слуги Сатаны!
И эти слова, а главное, свирепый его напор, наконец возымели действие; все, кто вошёл в башню, всё-таки вывалились из неё с шумом, руганью и взаимными упрёками на улицу. И как бы там не требовал от них их командир, обратно уже возвращаться не желали.
Наконец в башне стало тихо. Тихо и темно. Остро пахло порохом. И только тут он, привалившись к стене, открыл забрало, чтобы отдышаться. То, что у него болела нога… так это она с утра начала… Хуже было то, что после этой оглобли, которой он только что поработал, начало побаливать плечо, про которое он уже и забывать стал.
Ладно, ничего, зато Кляйбер сейчас убегает всё дальше. И о погоне, кажется, колдуны и не помышляют.
«Это хорошо, что я сюда пришёл! Ещё им пару человек поранил, а может, и больше!».
Тут генерал услышал, как кто-то подошёл к двери, что вела во двор, и… Дверь, кажется, захлопнули, закрыли… А потом зачем-то стали по ней ещё и бить. Признаться, Волков сначала не понял, что происходит. Он как можно тише спускается на несколько ступеней в полной темноте. Находит дверь… Так и есть — она закрыта. Закрыта?
Двери этих башен открываются наружу. Значит, дверь не только закрыли, так ещё и подпёрли чем-то.
«Это чтобы я к ним во двор не вышел? — Волков самодовольно усмехается. — Боятся, значит!».
Но тут, стоя в самом низу башни в темноте, он слышит звуки что доносятся и сверху. И он вдруг понимает, что двери, которые он запер изнутри, теперь подпираются и снаружи. Он аккуратно, чтобы не споткнуться, но всё-таки поспешая, начинает подниматься на второй этаж башни. Там есть ещё две двери, которые открывают выход на стену замка; как раз через западную дверь они с Кляйбером и пришли сюда. Он отодвинул засов и толкнул дверь, та не поддалась. Тогда генерал толкнул сильнее. Но и теперь дверь не шелохнулась. Дверь была подперта снаружи, подперта крепко.
И тут же он услышал, как и последнюю дверь башни, что вела на восток, тоже подпирают. Его не смогли одолеть… и поэтому просто заперли внутри.
«И пока я буду тут… они могут попытаться пойти в юго-западную башню. И, убив фон Готта, убив Хенрика, снова схватить маркграфиню! Вот хитрые дьяволы!».
Он тут же вспоминает про топор, который заткнул под ворот, чтобы тот не проворачивался и не давал опустить мост. Генерал быстро идёт на верхнюю площадку приворотной башни. Идёт, уже не думая о больной ноге.
«Хитрые, изворотливые твари, изощрённые! Ведьминское отродье, никак они не хотят проигрывать, никак не хотят отступать и на всякую мою победу придумывают новую подлость!».
Он поднимается на верхнюю площадку и уже здесь во тьме ночи видит свет. То костерок, что горит на юго-западной башне. Сам огонь за зубцом, но свет от него озаряет весь верх башни.
— Фон Готт! — кричит барон, доставая из сумки разряженный пистолет и пороховницу.
— Да, генерал, — тут же доносится с запада знакомый голос.
— У вас всё в порядке? — барон на ощупь шомполом прочищает ствол оружия.
— У нас всё хорошо, Хенрик отдыхает, я на страже.
«Болван, раз уж начал перечислять, нужно было и про Кляйбера вспомнить».
— А у вас, сеньор, всё хорошо? Я слышал, там стреляли, — продолжал оруженосец.
— Всё в порядке, — отвечает Волков. А сам пытается на вес определить количество пороха в пороховнице. Его явно осталось немного. И немудрено, они с прошлого утра стреляют из пистолетов. И он, привычно заряжая так хорошо знакомое ему оружие, пропихивает шомполом в ствол пыж и продолжает: — Ублюдки снова получили от меня, теперь зализывают раны, но, фон Готт, будьте внимательны. Слышите?
— Конечно, сеньор, мы настороже!
Вот и поговорили. Он вздохнул. Ночи тут, на юге, очень тёплые. Ему хочется пить после изрядной работы и волнений. Правда, разговор с оруженосцем чуть-чуть успокоил барона. Но ещё большее спокойствие ему принесла бы пара слов, произнесённых самой принцессой. Впрочем, как умная женщина, она не стала встревать в разговор воюющих мужчин.
Пуля… В кармашке для пуль остался всего один свинцовый шарик. Он отправляет его в ствол. Шомпол, снова пыж, ещё немного пороха под крышку на запальную полку. Всё, оружие готово. У него теперь два заряженных пистолета.
Времени прошло уже достаточно, чтобы Кляйбер ушёл от замка подальше, если, конечно, в такой тьме он найдёт правильную дорогу и не сломает себе ноги. Впрочем, если бы слуги колдунов вывели из конюшен лошадей, он бы услышал это. Значит, погони за кавалеристом всё ещё не было.
«Ну да…Но как мне теперь выбраться отсюда? Как вернуться к маркграфине?».
Волков уже начинает волноваться за неё.
«Не зря же они меня здесь заперли. Не просто так. Точно… точно что-то замышляют!».
Он знает, что под большим колесом, на который намотан толстый канат, поднимающий ворота, клином лежит его топор.
«Да, топор, и что? Двери башни из дуба толщиной в ладонь. Да оббиты железной полосой. Как раз деланы они для того, чтобы с ними пришлось повозиться. Да всё это ещё в кромешной темноте».
Нет, генерал прекрасно понимал, что рубить дверь, да ещё с его больным плечом, — затея пустая. До рассвета уж точно. И поэтому лихорадочно искал выход.
Глава 23
Но пока в голову ему ничего не шло. Как ни крути, а вот того, что просто запрут в башне, генерал не мог себе представить. То есть он понимал, что не сможет прийти на помощь фон Готту, если что-то произойдёт на юго-западной башне.
И тут в голову ему приходит как озарение:
«Верёвка! Точно… Я же её забрал с собой! Во