— Да, друг мой, так и было, — говорит барон, беря своего товарища под руку, — пойдёмте присядем, выпьете пива с дороги. Так, значит, Кляйбер вам рассказал про положение, в котором я оказался.
— Да, господин генерал, всё доложил, всё доложил со смыслом и подробностями. Толковый малый, — отвечал ему полковник. — И, главное, пришёл вовремя, мы уже по заре строились, выходить думали, а тут он. И начал говорить такое, что мы с Дорфусом поначалу решили, что он врёт. Ведь в первом приказе вы просили, чтобы я пошёл по западной дороге в сторону моста… — он стал вспоминать. — Кажется, Мальбрёке он прозывался.
— В каком ещё первом приказе? — изумляется генерал; тут им как раз солдат принёс две кружки пива, и барон взял одну из них.
— Как в каком? — в свою очередь удивляется полковник. — Вы же прислали мне приказ. Письменный.
— Я? — Волков уже не удивился. — И что же я вам там приказывал?
— Быстрее выдвигаться к мосту Мальбрёке… или как его там; в общем, идти на запад.
— А где то письмо? — спрашивает Волков с интересом. — У вас в канцелярской телеге?
— Да нет же, вот оно, — отвечает полковник и лезет к себе под кирасу, достаёт бумагу, — ещё вчера к вечеру привёз его какой-то мальчишка.
— Мальчишка? Этакий смазливый красавчик? — уточнил Волков.
— Да нет, — Брюнхвальд покачал головой. Он протягивает генералу письмо. — Обычный деревенский мальчишка в простой одежде, правда… — он стал вспоминать, — конь у него был неплох, и седло было тоже неплохое. Может, деревенскому сопляку тот конь был и не по чину.
Волков же едва разворачивает лист бумаги и сразу видит, что она писана и близко не его рукой.
«Разве же Карл не видел того?».
Он начинает читать и после каждого слова удивляется ещё больше, а потом поднимает глаза на своего товарища:
— Карл, вы это приняли за письмо от меня?
И видит, что тот удивлён.
— А что же, это письмо не ваше?
— Так разве же это мой почерк? — Волков возвращает Брюнхвальду бумагу. Тот берёт, смотрит в неё и вдруг начинает крутить головой и оглядываться. — Дорфус? Где вы, Дорфус?
— Я тут, — отвечает стоявший невдалеке майор.
— Дорфус, но как же вы читали письмо и не заметили, что почерк-то совсем не генерала?
Дорфус смотрит в бумагу, долго смотрит и только после признаётся:
— Да, почерк тут иной.
— Майор, а вы помните, как я подписываю приказы? — спрашивает барон.
— Разумеется, — отвечает Дорфус. — «Иероним Фолькоф фон Эшбахт, генерал».
— Именно, — соглашается Волков. — А тут какая подпись?
Карл Брюнхвальд читает и удивляется.
— «Барон фон Рабенбург», — он в изумлении смотрит на генерала. — Не понимаю… Как же мы могли так ошибиться?
— Это потому, что они — те, кто писал это письмо, — не знали, как я подписываюсь, — пояснил им Волков.
— Не понимаю, — говорит Дорфус. — И я, и господин полковник читали это письмо, как же мы могли всего этого не заметить?
— А тот мальчишка был при вас, когда вы читали это письмо? — интересуется генерал.
— Ну конечно, — отвечает Дорфус, — он ждал нашего ответа. Ждал, пока мы прочтём письмо и ответим ему. Хотя бы на словах, чтобы потом передать вам наш ответ.
Волков кивает: ну понятно.
— И ещё ждал от меня четверть талера, — добавил Брюнхвальд, — сказал, что вы просили меня расплатиться с ним.
— А мальчишка тот был смазливенький, этакий красавчик чернявый? — еще раз уточняет генерал.
Тут полковник и майор переглянулись и, к удивлению генерала, ответили оба и почти одновременно:
— Рыжий, — сказал Брюнхвальд. — С веснушками вроде.
— Пегий, обычный мальчик деревенский, лет четырнадцати. — сказал Дорфус и добавил: — Кажется.
Волков посмотрел на них, на одного, на другого и опять удивился:
— Вы, что же, господа, не помните того, кто вам привёз письмо?
— Так… не то чтобы не помню, — начал было майор.
А вот Брюнхвальд и говорить ничего не стал, лицо старого солдата, кроме удивления, которое можно было назвать и оторопелостью, ничего больше и не выражало. Он так и держал в руке кружку с пивом, поставив её себе на колено, и, кажется, сделал из неё всего один глоток, когда ему её принесли. И всё.
— Ладно, господа, — Волков протянул письмо Дорфусу, — не потеряйте его, оно мне будет нужно.
— Но как так⁈ — воскликнул Брюнхвальд. — Ведь только вчера видел того мальчишку, передо мной, как вы… рядом стоял, а сегодня вспомнить его лица не могу! И письмо же читал, и никакого подвоха не заподозрил даже!
— Ну, Карл, с вас спрос небольшой, — успокаивал его генерал, отпивая пива, — я и то на их колдовство повёлся, хотя знал, знал же, куда еду, и с кем имею дело, тоже знал. Уже не первый год с нечестивыми знаюсь, а всё равно попался не лучше вашего.
— Но зато, господин генерал, — вдруг оживился Брюнхвальд, — у меня для вас кое-что есть! Уж вы будете довольны!
— Вот как, и что же это? — Волков был заинтересован. Карл Брюнхвальд был не из тех, кто хвалится пустяками.
— Шмидт! — позвал полковник молодого человека, которого стал брать с собой повсюду последнее время и который выполнял роль штабного писаря. — Шмидт! Где ты? — и, увидав его, тут же распорядился: — А ну веди сюда того молодца, что мы взяли на дороге утром.
Глава 31
Солдаты привели одного человека, тот был изрядно мят, бос и в разорванной одежде. Видно было, что с ним обходилась неласково. Бровь рассечена, губы разбиты в кровь.
— Вот, ехал в телеге на восток, одет был как мужик, — Брюнхвальд указал на него с улыбкой: вот, полюбуйтесь, генерал. — Увидал наш конный разъезд и хотел свернуть по какой-то дороге в горы, да ребята, не будь дураки, его нагнали. Сначала начал врать, дескать, мужик местный, да вот только мужики местные не носят сапог. Кавалеристы сразу у него приметили хорошие сапоги, а ещё приметили, что с них шпоры сняли.
— Пытался, значит, врать? — удовлетворённо произнёс генерал. Он не мог того сказать доподлинно, но казалось ему, что вчера во время схваток тут, во дворе замка, он эту физиономию уже видел, хоть была она сейчас изрядно опухшей от побоев. Но Волков решил проверить свою догадку.
— Ты меня, конечно, не помнишь, я в шлеме был, и забрало было опущено, а вот твою морду я вспоминаю. Ты дрался со мною тут.
Побитый ничего не ответил, только вздохнул тяжело, опустил голову, тем самым показав разбитое в кровь темя. И отказом говорить или как-то опровергнуть слова Волкова как бы подтвердил его догадку.
— Сначала было запирался, — продолжал полковник удовлетворённо, — юлил да выкручивался, но потом заговорил и всё стал признавать.
— М-м… — произнес генерал задумчиво, и тут же решил проверить разговорчивость пленного. — А где же господа твои?
Генерал, признаться, думал, что солдат скажет, что господа подались на запад под крыло горцев, где теперь будут в безопасности, но тот вдруг заявил:
— Да тут рядом они, за горою, в Мемминге были, когда я отъехал.
— Так Мемминг — это вот тут где-то, — барон указал в сторону северо-запада. — За той горой?
— Да-да, — соглашался пленный, — там они были.
— А ты куда ехал? — спросил генерал; он думал, что пленный вёз какую-то весть, но какую, куда, кому?
— Дорогу разведывал, — ответил пленный.
— Шпионил, значит? — возможно, генерал ошибся про послание. — Для войска горцев?
— Нет, не для горцев, — ответил побитый. — Господам нужно было срочно в Туллинген. И они хотели мимо вашего второго отряда проскочить, хотели не попасться ему. А вы разъезды по дороге пустили, вот они и боялись.
«О да… Карл Брюнхвальд без передовых разъездов давно уже своих людей не водит».
— И что же, колдуны да ведьмы боялись, что мои люди их распознают? — не очень-то верил ему генерал.
— Не знаю, — нехотя отвечал солдат, — до вас они никого не боялись, всех могли одурачить, запутать и погубить, а вы… Вас, говорят, «Инквизитором» прозывали, они того раньше про вас не знали; если бы знали, так сразу в кантоны ушли бы, у них там друзей хватает. Но они не ведали, кто вы, вот у них с вами не задалось, они и стали бояться. А ещё вы госпожу Агнежку порубили, ей лекарь добрый нужен… Ну или знахарь, колдун; у них есть такой знакомец в Туллингене, вот они туда и хотели ехать. Но там ваш второй отряд шёл, и они меня вперёд пустили, чтобы дорогу посмотрел для них.
— Подлый ты ублюдок! — воскликнул Брюнхвальд. — Почему же ты сразу мне про то не сказал?
— Так вы про господ у меня ничего и не спрашивали, — бурчал невесело слуга колдунов.
— Вот какая незадача, — полковник обернулся к генералу. — Мы на марше были, долго расспрашивать его я не мог, так ещё он и отнекивался поначалу, — Карл действительно расстроился, что упустил колдунов. — Теперь они уж точно уже проехали на восток к Туллингену, — он вдруг оживился. — А может, послать за ними? Если у них раненая, то с телегой-то они быстро не поедут.
Волков на то лишь рукой махнул.
— Дело к вечеру идёт, они уже далеко; пока догоните, так уже стемнеет, и отряд нужно слать изрядный, тут везде их люди, да и коней у нас свежих нет.
В общем… Убежали колдуны, ну и ладно. Если быть честным, то больше его интересовало кое-что другое, например, всё ли своё имущество колдуны увезли с собой; и почему-то думалось генералу, что всё вынесенное ночью из замка увезти они вряд ли могли, и поэтому он начал расспрашивать пленного:
— А как же вы ушли из замка? Ворота же я не дал вам опустить? Вы и коней всех побили, даже хороших…
— Так и ушли через тайный ход, через темницу, через подвал, там дверь есть незаметная возле мертвяка прикованного, — объяснял пленный без запинки.
— А ход тот ведёт в ущелье никак? — догадался генерал.
— Ага… В ущелье, — кивал разбитой головой солдат колдунов. — А дальше там тропа есть по западному склону, она за стену выводит, там господ уже лошади ждали, их мужичьё местное привело, и телеги были под вещи унесённые, но всё равно на все вещи места в телегах не хватило, кое-что в ущелье пришлось оставить.