— Тринадцать? — удивился тот.
— К сожалению, уже тринадцать, — сокрушался глава города. — А также разбойники напали на Лейдениц.
И тут обратил на себя внимание капитан Генрих Вайзен. Он неожиданно заговорил:
— Они знают своё дело, разграбили склады, что у пирсов. Вглубь города не пошли. Грабили полдня, пока не подошли силы из Эвельрата, а как подошли добрые люди, разбойники с ними драться не стали, тут же сели на лодки и уплыли.
— Взяли много хороших товаров, одного сукна синего сорок отрезов, на сумму четырнадцать тысяч талеров, — продолжал секретарь. — Фогт архиепископа Ланна во Фринланде, господин Райслер, писал нам о том подробное письмо. Там указано всё ценное утерянное имущество. А также жалобы побитых людей.
— И фогт написал это письмо вам, господин бургомистр? — спрашивает Волков.
— И мне, и сенаторам города также, — подтвердил Ольбрехт.
— Любопытно… Любопытно… — генерал смотрит на бургомистра. — А почему же фогт Фринланда пишет вам подобные письма? Он, что, имеет к городу какие-то претензии? — тут генерал делает паузу и обводит взглядом всех присутствующих за столом господ. — Или, может быть, этим разбоем занимается кто-то из горожан?
— Нет-нет, — заверяет его бургомистр. — Это не горожане. Нам нет нужды разбойничать на реке. Никто из горожан и не посмел бы… Нам на реке нужен мир. Торговле всегда нужен мир.
«Да уж, расскажи мне… А то я не знаю, с каким удовольствием вы, городские купчишки, наживаетесь на войнах, если они не касаются вас самих!».
И всё-таки ему было непонятно, почему фогт Фринланда пишет подобные письма в Мален.
— Значит, ограбили Лейдениц не горожане, но фогт пишет вам? Отчего же так?
Тут бургомистр повёл себя немного странно, он стал глядеть то на капитана Вайзена, то на консула, и если капитан не внял взглядам бургомистра, то консул Клюнг был вынужден отвечать:
— И во Фринланде, и в кантоне Брегген считают, что разбойники скрываются в нашем графстве.
И вот тут Волков утерял своё благодушие и расслабленность, с которыми он слушал рассказы горожан до этого. Генерал уставился на консула.
— Что? Что? Что? Я не понял… Разбойники нападали и на кантон?
— Кажется, да… — отвечал Герхард Клюнг.
И тут, заглянув в свои бумаги, снова заговорил секретарь бургомистра Цойлинг:
— В кантоне они напали на Мелликон, разграбили две лавки менял и одну лавку мехов, а также несколько возов с мясом, что ехали на ярмарку. Там разбойники взяли не больше двадцати тысяч, но из тринадцати ограбленных барж — шесть барж купцов из кантона Брегген. Совет кантона также написал нам письмо. Они во гневе.
— Да, две недели назад я получил из Бреггена письмо с обидами, — подтвердил консул города Мален господин Клюнг.
И вот это было уже действительно неприятно. Уж чего-чего, а портить отношения с кантоном барон не хотел ни при каких обстоятельствах.
Барон снова осматривает всех присутствующих и спрашивает едва ли не с насмешкой:
— И что же это получается — с Рождества и до Пасхи на реке кто-то озорничает, и все думают на нас?
— Да, господин барон, — соглашается с ним бургомистр. — Все соседи считают, что разбойники исходят из нашего графства. И здесь же потом прячутся.
— Сдаётся мне, что вы и сами так думаете, — замечает Волков.
— Признаться, так оно и есть, — нехотя соглашается с ним господин Ольбрехт. Потом он вздыхает. — Мы, признаться, тоже так думаем.
— Ну а что же вы… Писали ли вы письмо Его Высочеству? — интересуется Волков.
— Писали, — сразу откликается секретарь Цойлинг. — Первое ещё зимой. А второе уже в марте.
— И что же? — спрашивает барон. И в вопросе его слишком уж неприкрыто, немного злорадно звучит сарказм. — Что ответили вам из канцелярии курфюрста?
— Канцлер фон Фезенклевер написал нам, что сейчас он уже не в силах влиять на герцога, Его Высочество к нему не прислушивается, — объяснил бургомистр. — И что у него сейчас много других дел, но тем не менее, герцог обещает, что в ближайшее время займётся нашей бедой. Но с тех пор прошёл ещё месяц… И ничего.
Генерал понимающе кивает и после глядит на консула города.
— А что же вы сами? Или у этого разбойника велики силы? Отчего ему никто не даст отпор на реке?
— Говорят, что он ходит на пяти или шести лодках, — отвечает консул.
— На пяти-шести? — генерал тут же прикидывает. — То есть человек пятьдесят у него или, в лучшем случае, сто.
Теперь он глядит на капитана Вайзена.
— Капитан. Кажется, у вас три десятка латников из первых семей города, конных копейщиков, что ни конями, ни доспехом не уступают королевским жандармам, — льстил горожанам Волков. — А ещё пять десятков хороших кавалеристов.
— Да, в городе наберётся восемь десятков добрых юношей и мужей с добрым доспехом и на хороших конях, — соглашается капитан.
— А ещё вы можете призвать три сотни хороших пехотинцев, две сотни арбалетчиков и шестьдесят аркебузиров.
— Именно так, господин генерал, гильдии и коммуны города без труда соберут шесть сотен людей при надобности. И даже больше, если совет дозволит взять оружие и доспех в городском арсенале, — отвечает Вайзен.
— Как интересно. Вы знаете, что в графстве поселился разбойник, но ничего не предпринимаете, — произносит генерал с сарказмом. На самом деле Волков начинает кое-что понимать в сложившейся ситуации. Но всё ещё ждет пояснений.
— На то не было распоряжений, — без затей отвечает капитан.
Генерал этим ответом удовлетворён не был. Ему послышалась в голосе Вайзена какая-то фальшь. А ещё надежда, что приказа разобраться с разбойником от консула так и не случится. Волков некоторое время изучает лица собравшихся и убеждается в своей правоте. Лица у нобилей постные, отстранённые, собрались они здесь дело решать, вот только сами они его решать не хотят. Никак не хотят влезать в это дело, вот поэтому с самого Рождества и ждали его.
— Почему-то кажется мне, добрые господа, — наконец начинает барон, — что вы знаете, кто тот мерзавец, что из наших земель ходит по реке к соседям разбойничать.
Глава 13
И тогда господин Хуго Фейлинг и говорит ему:
— У того разбойника кабан на кирасе и на шлеме…
— Кабан? — переспрашивает Волков.
— Да, кабан, — продолжает Фейлинг, — а зовут этого человека Эрнст Иоганн Ульберт по прозвищу Вепрь.
— Ульберт, — вспоминает генерал; он, конечно же, слышал это имя, но пока не может вспомнить где. — Ульберт.
— Он из ветви фон Займлеров, — поясняет господин Виллегунд. — Он третий сын Карла Ульберта фон Займлера фон Малена.
«Ну вот всё и прояснилось! — теперь генералу всё стало ясно. — Я был прав. Конечно, это семейка Маленов. А эти городские храбрецы потому меня и ждали с самого Рождества, что никто из них не посмеет даже и рта раскрыть против этой поганой семейки, не то что походом против кого-то из Маленов пойти».
— И что же… — продолжает генерал, — вы, наверное, знаете, где убежище этого Ульберта Вепря.
— Мы предполагаем, — начал консул Клюнг, — что убежище его в самых верховьях реки, в болотах, туда ни одна баржа уже не заходит, так как воды там неглубокие, пристаней там тоже нет, но лодки туда ходить могут. Там места дикие, безлюдные, есть где спрятаться, а ещё там есть заброшенное поместье, зовётся оно Альтерзумпф; вот там-то, как нам кажется, и прячется Ульберт со своей ватагой.
— «Нам кажется», — усмехнулся генерал. — А мне кажется, господа, что вам не кажется, что вы всё про это знаете наверняка.
Но никто ему на этот выпад не ответил, а первый раз за весь разговор взял слово господин Остен:
— Мы ждали вас, генерал, так как, кроме вас, никто не осмелится бросить вызов фамилии Маленов. Даже если право будет на его стороне. Раньше, в былые времена, когда был жив граф, никто бы не посмел так озорничать на реке, — Остен разумно не стал вспоминать о поведении самого барона, — но сейчас граф ещё мал, и некому, кроме вас, генерал, самого сильного сеньора графства, остановить сие беззаконие. Поэтому мы и возлагаем на вас такие надежды.
— Хотите, чтобы я опять злил Маленов? — спрашивает Волков. — Трону этого разбойника, так они опять будут на меня герцогу жалобы писать.
— Чего вам бояться⁈ — воскликнул бургомистр Ольбрехт. — Ваша жена сама из рода Маленов, а ваш племянник теперь — глава этого рода, он хоть и не прямой, но всё-таки наследник герба Ребенрее.
Но барон не спешил соглашаться, он просто говорил:
— Да, жена у меня из рода Маленов, и племянник мой граф Мален, но это не значит, что родственнички из этой фамилии не попытаются как-либо меня убить при первом удобном случае. Они уже пытались это сделать. Почему же им снова не подослать ко мне убийц, отравителей. С них станется. И главное, если у них получится, то кто их накажет? Герцог? — он оглядел собравшиеся, чтобы видеть их реакцию, а после продолжил, всё также не спеша. — А после, как только меня не будет, они обязательно убьют молодого графа.
Он специально всё это говорил. Во-первых, генерал был уверен, что содержание этих бесед будет обязательно передано кому-нибудь из фамилии Маленов, например тому же фон Гейзенбергу. И он хотел показать своим противникам, что у него нет большого желания с ними враждовать. А во-вторых, он хотел знать, кто в будущей схватке точно будет на его стороне. А именно тот сейчас будет настаивать на походе против разбойника Ульберта Вепря. Была и третья причина этого его видимого нежелания новой распри. Он хотел взять небольшую паузу, чтобы сформулировать свои условия, которые он выдвинет городу. Но самому ему необходимость похода была очевидна. Нельзя было давать этому мерзавцу с кабаном на доспехе хозяйничать на его реке.
Судя по всему, его слова никого не удивили, собравшиеся всё понимали, и поэтому бургомистр, выдержав паузу, поднялся со стула и важно произнёс целую речь:
— Господин барон, разбой на реке не только обидами соседей чреват, но мешает торговле нашей; бесчинства в верховья