«А ты?» — задал я самый дурацкий из возможных вопросов.
«Без вас мне будет проще всё уладить миром. Главное — уведи Марсианина».
«Куда уводить?»
«Куда скажут. Мне этого знать пока не надо. Я вас потом найду. И ещё… О Зубастике позаботься, ладно? Ведь по-настоящему — это ты его опекун. Ну, бывайте…»
Бывайте… Это легко говорить. Так же легко, как мне было командовать: «Шагом марш отсюда, вперёд и с песней». И так трудно сказать: «Да, сэр. Приказ понял…»
А капля пота на лице Виски уже докатилась до подбородка. Трынделка продолжала выплёвывать какие-то слова, а десяток человек с парализаторами в руках за барьером толпились.
Я, коснувшись рукой плеча Зубастика, сделал шаг назад, к окну. Мне не надо было даже личку задействовать — он и так всё понял, кивнул чуть заметно. Марсианин привалился к подоконнику, словно ноги у него подкосились. Он тоже был готов к побегу.
А я был готов? Ох, как хорошо я сейчас понимал свою распустившуюся банду! Может, и в самом деле, не все приказы выполнять надо?
«Кэш…» — послал я просящий сигнал.
— Вперёд пошёл! — раздалась команда Дракулы. От сильного толчка ноги треснулись о подоконник. И я полетел вниз. С девятого этажа. У-ух: желудок — вверх, сердце — вниз, а мозги в полете зависли. Только бы успеть охранную систему перенаправить.
Успел-таки. И шлепнулся прямо в мягкую подушку силового поля. (Мягкая-то она мягкая, а спина так лязгнула, что позвоночник чуть на отдельные позвонки не рассыпался.) Рядом Зубастик и Марсианин приземлились.
А навстречу уже подкатывался Пончик в компании двух вампиров.
— Джокер! Зубастик! Вы в порядке?
— Дракула там? — Малыш стрельнул глазами вверх, в сторону далёкого открытого окна. — Что с ним?
— Не сейчас! — оборвал его другой внесистемник, помогая Марсианину встать на ноги. — За нами, быстро!
За ними — так за ними. Какая теперь тут, внизу, разница? А Кэш всё равно выпутается. Сумеет. Куда он денется? Это же Кэш!
Глава десятаяМарсианский проект
— Так, значит, Виски Фью — опекун Марсианина и агент Конторы? — Пончик в который раз свои круглые глаза выкатил.
— Сволочь он, этот Виски! — Зубастик в который раз кулаком по столу стукнул.
— Как они там? — Мелкий вампирёныш снова принялся костяшку указательного пальца грызть. Авось недоглодает.
И в самом деле, как они там?
А мы были здесь, в Церкви Успокоения Господня — том вампирском прибежище, о котором я даже и не знал. В любое другое время я бы рвал и метал. Но сейчас запас всех моих рваний и метаний давно к концу подошёл. Я мог только сидеть и по церковной скамье нервно ритм выстукивать: «Тореадор, смелее в бой! Тореадор, тореадор!»
Марсианин сидел тихонько в уголочке, рассматривал полустёртые краски обгрызенных фресок.
— Это всё из-за меня… — сказал он вдруг. — Мне нужно было идти с моим опекуном.
— Заткнись уже, — ответил я вяло.
— Если бы я мог хоть чем-то помочь… Я бы мог всё вспомнить…
— Заткнись уже, — повторил я. Что за привычка у некоторых — сидеть и стонать? Будто это чем-то помочь может.
— А как вы нас нашли? — любопытствовал тем временем Зубастик, обращаясь к Пончику.
— Так Джокер всё время мой канал связи открытым держал. Поэтому я и знал, где вы. А вампирам Дракула сообщение скинул.
— Сейчас нет от него никаких вестей? — быстро поинтересовался Зубастик у Малыша. Тот только головой качнул, щёлкнул по своей консоли.
А я в очередной раз послал запрос на линию Кэша. И в очередной раз ответом мне было молчание.
Зато вдруг ожил другой канал — тот, который оставался открытым в течение всего этого времени. Линия, соединяющая меня с Призраком Оперы.
«Джокер, надо поговорить. Я здесь, недалеко. Возле часовни у озера. Придёшь?» — «Приду». — «Злишься?» — «Злюсь». — «И всё равно придёшь?» — «А как иначе я тебе по морде съезжу?» — «Съезди. Только приходи. Ладно?»
И отключился.
— Зубастик! Остаёшься здесь за главного. А я пойду оба мозга проветрю.
И Зубастик, и Пончик, и Марсианин головами в мою сторону дружно крутанули. А вампир, до этого молча раскладывавший на скамье пасьянс, недобро прищурился и спросил сурово:
— Это куда ты собрался свои кости кинуть, а, Джокер?
— Не твоё вампирское дело.
— Моё. Я за всю твою компанию и тебя лично перед Дракулой головой отвечаю.
Ну надо же! Мало меня Кисонька опекает, так теперь я ещё и объектом вампирской заботы стал. Этого ещё не хватало!
— Ну и отвечай. Что мне теперь, из-за этого на зов природы откликнуться нельзя? Я, может, хочу на ваши от нас заныканные достопримечательности посмотреть, о вечном подумать. Тем более место располагает.
И, не слушая больше никаких возражений, я направился к массивной резной двери.
Место, в самом деле, располагало. Самое то для мыслей о вечном. Высокий шпиль креста рассекал луну пополам. В лунном свете скалились святые с куцых барельефов, из фундамента полуразрушенной колокольни пробилась береза, сама колокольня упреком над озером нависала. А на другом бережку озёрной бухты чернела часовня. Та самая.
Я пошёл к ней, продираясь через заросли. Наверное, всего лет сто назад здесь вместо колючек цветочки цвели, дорожка была асфальтом покрыта, а по ней верующие табунами ходили у бога милости просить.
А сейчас никто не просит — милостей и так на всех хватит. Вот только нужны ли они, такие милости? Обеспеченный сытый мир, где настолько всё есть, что даже бога не надо…
И почему только мне нужно то, чего не существует? Далёкое прошлое. Невозможное будущее. Или жизнь на Марсе.
— Ты пришёл, Джокер. Один.
Призрак Оперы вышел из тени часовни.
— А ты что тут думал?
— Разное, — Призрак уселся на бережок и глаза на меня прищурил. — Например, что ты решил тут ловушку устроить…
— Какую ещё ловушку? — Я посмотрел на него недоуменно.
— Для меня. Для предателя.
— Не говори ерунды… — начал было я, но Призрак резко вскочил на ноги и заорал — сразу и громко:
— Джокер, ну сколько уже можно идиотом быть, а?! Я же тебе ясно дал всё понять ещё тогда, на «Андромеде»! А после того как вас чуть на сталелитейке не поймали, всё стало настолько очевидно, что ты даже, дурак, должен был догадаться! Так нахрена ты мою линию открытой оставил?!
— Да потому, что ждал, когда ты вернёшься! — Я тоже вскочил и показал, что орать умею не хуже Призрака.
— А ты знаешь, как я тебя за эта ненавижу?! Если бы ты послушал меня там, на «Андромеде», то ничего и не было бы! Мы могли остаться друзьями. Даже если б ты послал меня подальше, когда от вампиров уходили, всё можно было бы исправить! Да плевать на это! Но мой канал-то ты мог заблокировать?!
— Не мог! — взорвался я водородной бомбой, которая сегодня мне уже просто обзавидовалась. Толчком Призрака к стене часовни прижал. — Не мог я! Потому что тогда бы всё точно было кончено. Если бы я перестал доверять своей команде… Если бы я перестал доверять тебе…
— А если мне действительно нельзя доверять?! — Призрак тоже толкнул меня со всей злости. — А теперь ты весь такой хороший: «Ах, я всегда верю своим друзьям!», а я, значит, такой плохой: предал своего лучшего друга, который в меня до сих пор верит! Да нафига ты вообще с этим Марсианином связался! Если хочешь знать, это ты меня первый предал! Ты вообще только и делаешь, что предаешь! Меня, Зубастика, Пончика. Кто мы для тебя? Твои игрушки?
За такие слова и по морде можно было получить. И Призрак получил — ох как получил. И сам в долгу не остался.
— Ненавижу тебя! — орал он, нанося удары. — Тебе было всегда на нас плевать! «Слово командира — закон, и точка!», так, да? А наши слова что-то значили? Ты вообще нас когда-нибудь спрашивал, чего мы хотим? Нет! Ты просто тащил нас вперёд, к своим дурацким идеалам. Как собачек на поводке!
— А нахрена вы тогда за мной шли, если вам это не нравилось?! Проваливали бы к черту! — С этими словами я так врезал Призраку в челюсть, что он на ногах не удержался, сполз вниз по стенке. Я его за ворот куртки ухватил, и кулак занёс для очередного удара.
— Потому что мы были друзьями, — сказал Призрак тихо. — Потому что ты был моим лучшим другом. Единственным другом.
Мой мозг, кибер-мозг и тело зависли одновременно.
А потом я сел рядом с ним, подперев стенку спиной.
— Я уже вообще ничего не понимаю… Почему? Объясни ты мне, наконец: по-че-му?
— Потому что он меня попросил.
— Он?
— Он. Виски Фью. Мой биологический папаша.
Это было такое «опаньки», что у меня даже речевой центр завис от удивления. Может, это и к лучшему: Призрак, непрерываемый мной, продолжал говорить, медленно подбирая слова.
— Он, конечно, не самый хороший отец… Я и не знал его почти. Но он всё-таки появлялся у нас с мамой иногда… Она его любила, понимаешь… И он не возражал, когда она решила не отдавать меня в воспиталку. Может, для тебя это ничего и не значит… Но… Он — мой отец, понимаешь? Когда он попросил меня познакомиться с тобой, я решил: ну ладно, познакомлюсь, раз ему так надо…
Щелк, щелк, щелк — мой мозг с трудом новую информацию обрабатывал. Познакомиться, значит… Познакомиться?!
Призрак посмотрел на меня и усмехнулся так, словно рот кислым соусом набил.
— А ты что думал? Познакомиться… Или ты считаешь, что я за просто так захотел бы общаться с таким, как ты? И ко мне в Оперу ты тогда не просто так залез — тебя твой опекун тогдашний тонко надоумил: вот, мол, какое в городе есть место интересное. Ты, наверное, даже этого не помнишь. Черт! Тобой так легко манипулировать! Но я дружить с тобой не собирался! Познакомился, как просили. А на остальное мне плевать было! Думал: встретимся, подерёмся, разойдёмся. До сих пор не могу понять, почему я с тобой связался…
— Потому что ты — мой друг, — я, усмехнувшись, вернул Призраку его же фразу.
— Друг… Несмотря на то, что я с самого начала за тобой шпионил?
На этот вопрос я отвечать не стал. Терпеть не могу тупые вопросы. Сам вопрос задал — ещё тупее.