К еще большему ужасу Роберта, придворные заблаговременно готовились к траурной церемонии. Некоторые уже поспешили заказать черные ткани.
– Но королева пока еще жива! – напомнил Сесилу возмущенный Роберт.
Сесил посмотрел на него, заглянул в его истерзанную душу и впервые за все время проникся к нему симпатией. К человеку, которого считал своим заклятым врагом. Да и кто сейчас мог не испытывать сочувствия к Роберту Дадли? Пусть он и амбициозный выскочка, самоуверенный и наглый, но этот человек искренне любил королеву и был ей предан.
– Мы не имеем права позволить ей умереть! – лихорадочно блестя глазами, заявил Роберт.
Лорд Хансдон – шумный, грубоватый родственник Елизаветы и брат Кейт Ноллис, согласился.
– Где этот немецкий докторишка? – пророкотал он. – Тащите его сюда!
Лицо явившегося доктора Буркота выражало крайнюю неохоту. Он заявил, что королева уже прогнала его, не пожелав внять его словам.
– Больше я к ней не пойду.
Хансдон был не из тех, кто принимает отказы. Выхватив кинжал, он одной рукой сдавил немцу горло, а другой приставил лезвие кинжала к его сердцу.
– Ступай к ней, иначе…
Бормоча проклятия, Буркот пошел в покои королевы. Едва взглянув на пылающее тело Елизаветы, которая по-прежнему находилась без сознания, и ее утомленных, испуганных фрейлин, он взял управление на себя:
– Разожгите огонь и принесите мне столько красной фланели, сколько сумеете найти.
Затем он приказал составить питье, продиктовав все, что должно туда входить. Вскоре в спальне королевы ярко пылал камин. Елизавета лежала перед огнем на перине, закутанная в красную фланель, и ее поили с ложки снадобьем немца.
Прошло достаточно много времени, прежде чем Буркот вернулся туда, где заседал Тайный совет. Роберт и Сесил, ожидавшие новостей, с тревогой взглянули на немца.
– Королева пришла в сознание и разговаривает, – объявил тот, опасливо озираясь по сторонам.
Он очень боялся снова увидеть страшного лорда Хансдона, которого здесь уже не было.
– Слава Богу! – не скрывая слез, выдохнул Роберт.
– Аминь, – произнес Сесил.
– Но королева все еще очень больна, и угроза смерти для нее пока не миновала, – продолжал доктор Буркот. – Она об этом знает и просит советников прийти к ней.
«А как же я? – подумал Роберт. Он в отчаянии смотрел, как поднимаются и один за другим уходят члены Тайного совета. – Неужели после всего того, что было между нами, я не смогу ее увидеть?»
В дверях снова появился Сесил.
– Вас тоже зовут, – сказал он Роберту. – Королева желает, чтобы и вы находились рядом.
Как во сне, вошел он в знакомую спальню.
– Робин, – послышался слабый голос. Такой знакомый голос. – Подойди ближе.
Взглянув на Елизавету, Роберт внутренне содрогнулся. Ее прекрасные рыжие волосы, разбросанные по высоким подушкам, потемнели и слиплись от пота. Лицо было совершенно белым и осунувшимся, отчего нос выглядел еще более горбатым. Чувствовалось, больной трудно смотреть на свет. Тяжелые веки так и норовили закрыться. Но для него Елизавета по-прежнему оставалась красивой. Роберт опустился на колени перед ее постелью, взял вялую, обмякшую руку и поднес к губам.
– Мои Глаза! – произнесла Елизавета и слабо улыбнулась.
Потом она повернулась к Сесилу, занявшему место с другой стороны кровати. Остальные члены Тайного совета остановились на почтительном расстоянии, изо всех сил стараясь не морщить носы, ибо воздух в душной, давно не проветриваемой спальне источал зловоние.
– Я знаю о том, что опасно больна. – Елизавета говорила настолько тихо, что собравшиеся напрягали слух. – Смерть притаилась в каждом уголке моего тела и все еще надеется забрать меня с собой.
– Нет! – воскликнул Роберт. – Я тебя не отдам!
Держа руку Елизаветы, он безуспешно пытался наполнить ее своей силой.
– Тише, Робин. Мне тяжело говорить, а я еще должна сказать очень много важного. Должна сделать распоряжения на случай, если Бог призовет меня к себе… Итак, мои лорды, я повелеваю вам назначить лорда Роберта лордом-протектором Англии и выплачивать ему жалованье в двадцать тысяч фунтов годовых.
Раздались удивленные возгласы. Роберт даже рот разинул. Неужели Елизавета вверяла ему королевство? Значит – Бог тому свидетель, – она все-таки собиралась выйти за него замуж? Решение королевы показывало, насколько велико ее доверие к Роберту. На мгновение он почувствовал ликование, но тут же спохватился. Чему он радуется? В болезни Елизаветы еще не наступил перелом. Он действительно может остаться без нее. Советники перешептывались, сердито поглядывая в его сторону. Ничего! Он их быстро поставит на место. Они убедятся, что Елизавета не зря оказала ему такое доверие. Роберт повернулся к ней, чтобы поблагодарить, но королева слегка сжала его руку и снова заговорила:
– А еще я прошу обеспечить Тэмворта, слугу лорда Роберта, ежегодным пенсионом в пять тысяч фунтов.
Роберт знал, чем обусловлена эта щедрость королевы. Тэмворт, постоянно ночевавший на койке в его спальне, хорошо знал о тайных встречах своего хозяина с Елизаветой. Если не знал, то наверняка догадывался. Внушительный пенсион купит его молчание. Мельком взглянув на членов Тайного совета, Роберт понял: и те того же мнения. Однако и Елизавета видела выражение их лиц и была к этому готова.
– Любезные лорды, очень может быть, что вскоре я предстану перед высшим Судией… – Ее голос зазвучал чуть крепче и увереннее. – Хочу заявить вам, что я всегда горячо любила лорда Роберта. Но Бог мне свидетель: ничего непристойного между нами никогда не было.
«Смотря что ты называешь непристойным», – подумал Роберт.
Воззрения членов Тайного совета явно отличались от мнения королевы. Это читалось на их лицах, хотя некоторые, и в их числе Сесил, глубокомысленно кивали, словно никогда не сомневались в целомудренности отношений между Елизаветой и Робертом. И потом, разве королева рискнула бы лгать перед возможной встречей с Творцом?
Вслух никто не возражал. Советники чуть ли не единогласно обещали выполнить все, о чем она просила. От Роберта не ускользнуло, с какой неохотой некоторые произносили слова обещания. Когда они покинули спальню королевы, он услышал, что герцог Сассекский «не желал печалить королеву накануне скорой кончины». В тот же день епископ де Квадра, всегда держащий нос по ветру, предостерег Роберта, сказав, что вряд ли будут выполнены все пожелания королевы. Роберт это и сам понимал. Если Елизавета умрет, он столкнется с весьма сильной оппозицией.
Доктор Буркот вернулся в спальню королевы с новой порцией своего почти чудодейственного снадобья. Его августейшая пациентка в ужасе разглядывала собственные руки.
– Язвы! – стонала она. – Я вся в язвах!
– Будет капризничать, – строго произнес немец, не умевший и не любивший придворных любезностей. – Что лучше? Оспины на руках и на лице? Или оспины на сердце, ведущие к верной смерти?
Сказав это, Буркот покинул спальню королевы и отправился к ожидавшим его министрам и советникам. Им он заявил, что появление язв – хороший знак.
– Худшее уже позади, и язвы – тому подтверждение, – говорил Буркот. – Вскоре гнойники начнут подсыхать и покроются коркой. Потом корка отпадет сама. Надо только не позволить королеве расчесывать и сдирать ее раньше времени.
– Интересно, он когда-нибудь пробовал что-либо запретить королеве? – наклонившись к уху Сесила, шепнул Бэкон.
Однако Елизавета, боясь, что оспа может изуродовать ей лицо и тело, оказалась на редкость послушной пациенткой. К глубокому облегчению Роберта, советников и придворных, королева быстро поправлялась. Прошло совсем немного времени, и Елизавета встала на ноги. Буркот объявил ее выздоровевшей. В память о чудесном исцелении королевы выпустили особую монету. Но никто не сомневался, что Бог оказался исключительно милостив к их правительнице.
Наступил день, когда Елизавета заняла свое обычное место на заседании Тайного совета. С согласия большинства советников, хотя кое-кто и возражал, Сесил приготовился сказать то, что говорил не раз, однако недавняя болезнь королевы придавала этим словам особую значимость.
– Ваше величество! – начал он. – Мы, ваши верные, любящие вас подданные, возносим нашу безмерную благодарность Всемогущему Богу за ваше исцеление. Смерть в ее слепой ярости уже вознамерилась занести над вами свою ржавую косу, но Божья длань остановила ненасытную жницу.
Елизавета благосклонно кивала. Ей было приятно слышать о верности и преданности своих подданных. Ее сердце наполняла благодарность за выздоровление. Елизавета благодарила не только Бога, но и свой крепкий организм. Она чуть ли не в тысячный раз взглянула на свои руки. Божье милосердие коснулось и ее облика. Шрамы на руках быстро бледнели. Еще какой-то месяц, и следов страшной болезни практически не останется.
– И тем не менее, – продолжал Сесил, и Елизавета сразу догадалась, что за хвалебной и торжественной частью последует более прозаическая, – ваша болезнь заставила нас еще раз задуматься об очень важных вещах. Ваша бесконечно драгоценная жизнь – единственная стена, заграждающая мирное, устойчивое правление от бунтов и кровопролития, которыми непременно бы сопровождалось восшествие на трон нового правителя. Мы, ваши советники и ваш парламент, полны решимости просить ваше величество незамедлительно сочетаться браком с лордом Робертом и произвести на свет наследника, который бы сразу оттеснил всех прочих претендентов на английский трон.
Елизавета услышала то, чего так боялась услышать, хоть и понимала, что есть все основания торопить ее с замужеством.
– Я говорила, что выйду замуж за лорда Роберта в будущем году.
– К чему так долго ждать? – возразил Сесил. – Ваше величество, я призываю вас покончить с отсрочками, переговорами и иной бесплодной тратой времени. Ради безопасности вашего королевства мы просим вас: выходите замуж немедленно.
– Любезные лорды, к чему такая недостойная спешка? – чувствуя нарастающее раздражение, спросила Елизавета. – Болезнь стоила мне немалых сил. Я только-только начинаю возвращаться в свое прежнее состояние, а вы уже заводите разговор о мое