Ее откровенная, ненасытная страсть затмила воспоминания обо всех других женщинах, с которыми Майкл когда-либо имел дело. Сигнальное устройство, запрятанное глубоко внутри его, мигало тревожным огоньком, но Майкл не хотел омрачать эту минуту беспокойством. Они как-нибудь все уладят. Когда увлекательная охота за очередной красавицей завершалась в постели, Майкл всякий раз испытывал удовлетворение. Что поражало его сейчас, так это пронзительное чувство завершенности, охватившее все его существо. Как будто он наконец нашел свою половинку.
Dios, он, должно быть, свихнулся.
Угораздило же его связаться с женщиной, которая способна перевернуть его жизнь с ног на голову! Внутренний голос, глумливо хихикая, нашептывал Майклу беспощадную истину. Мэгги также способна придать его жизни радость, острый интерес, чувство вызова — словом, все то, чего он так отчаянно жаждал, как бы ни старался обрести покой в объятиях более удобной и нетребовательной подруги. Как будто давняя страсть Майкла к гонкам переносилась на его представление о женщине своей мечты — дикой, неукротимой, полной противоречий и упрямой. Он хорошо помнил, какой прилив адреналина испытывал, управляя этой буйной мощью, проводя поворотами трассы машину, грозящую в любой момент выйти из подчинения. Мэгги живо напомнила ему о том давнем упоении опасностью. Она пробуждала к жизни весь набор чувств, которые Майкл обычно держал под замком и сдерживал слоем цивилизованного лоска. Прошлое наконец настигло его.
И он был счастлив.
Внезапно Мэгги вскинулась, как ужаленная, и соскочила с кровати. Нагая, растрепанная, со сбившейся на один глаз челкой, она в безмерном ужасе уставилась на закрытую дверь.
—Господи! Твоя мать! Карина! А я кричала во все горло! Я совсем забыла, что они дома!
Майкл засмеялся и притянул ее в свои объятия:
—Когда я собирался пойти к тебе, мама сказала, что ей нужно в город. Она, дескать, собирается устроить какой-то сюрприз. Карину она взяла с собой, поэтому я точно знал, что на пару часов мы будем в доме совсем одни.
Мэгги испустила облегченный вздох.
—Значит, ты спланировал все заранее,— заметила она, одарив Майкла притворно-возмущенным взглядом.— А я-то решила, ты пришел накричать за то, что я вмешалась в дела компании.
—Я и собирался покричать… но потом.
Рука Мэгги скользнула между его ног, и пальцы обхватили добычу. Майкл засмеялся и бедром придавил ее к матрасу. Мгновенно возбудившись, его отвердевшая плоть напористо устремилась к потаенному влажному гнездышку. Проказливо блестя глазами, Мэгги то ласкала головку, то размеренно водила пальцами вверх и вниз. Как бы ему не принять смерть от рук этой женщины… а впрочем, он умрет счастливым.
—Так что ты там говорил?— промурлыкала она, то дразняще касаясь его, то с силой, в возбуждающем ритме двигаясь по всей длине.
Майкл заскрежетал зубами.
—Не затевай игру, в которой не сможешь победить, la mia tigrotta!— прорычал он и впился в ее рот глубоким жадным поцелуем. Сладостный вкус опьянил его, ноздри защекотал пряный запах женского естества.
—Этот раунд будет за мной, Граф,— прошептала Мэгги.
И, проведя языком по его нижней губе, с неожиданной силой прихватила ее зубами. Укол боли отозвался жгучей искрой в паху, и Майклу почудилось, что он вот-вот взорвется.
—Я бы показал тебе, кто здесь главный, но мне больше нечем предохраняться.
Пальцы Мэгги искушающе направили его возбужденную плоть к желанной цели.
Майкл замер, не решаясь войти. Голова у него шла кругом, точно он впервые был с женщиной.
—Я принимаю таблетки, и мне нечего опасаться.— Неистовое желание полыхало в ее глазах, искушало и притягивало его.
Майкл одним толчком погрузился в нее.
Они лежали бок о бок, едва не касаясь друг друга губами, и Майкл наслаждался тем, что, двигаясь внутри ее, видел до мельчайших подробностей, как меняется при этом лицо Мэгги. Ладонь его наполняла округлая тяжесть ее груди, и набухшие вишнево-алые соски манили впиться в них губами, испытать их спелый вкус. Аромат сандала накрыл его с головой, а Мэгги откликалась на каждое его движение с самозабвенной страстью, тем верней распалявшую его кровь. Он двигался медленно, без напора, желая не спеша насладиться ее восхитительным телом. Потаенная плоть теснее сомкнулась вокруг него, и Мэгги тихо вскрикнула, приближаясь к упоительной вершине. Сдерживая себя из последних сил, Майкл выгнулся, чтобы надавить на заветный чувствительный бугорок — и залюбовался тем, как она взмывает на гребне сладострастной волны.
Он заглушил поцелуем свое имя, рвавшееся с губ Мэгги, и, наконец дав себе волю, последовал за ней. И лишь тогда осознал, что совсем недавно называл ее нежными словами, которых никогда прежде не говорил. Словами, сберегавшимися для той, которая станет его женой. Словами, которые не срывались с его губ даже на самом пике наслаждения.
Mia amore.
Любовь моя.
Майкл судорожно сглотнул, борясь с подкатившим к горлу комком, и тесно привлек к себе Мэгги.
—Нам нужно одеться.
—Ммм…— Майкл провел ладонью по ее восхитительным округлостям, наслаждаясь ощущением упругой плоти и шелковисто-гладкой кожи.— Чуть попозже.
—Твоя мать и Карина вот-вот вернутся домой. Венеция хотела сегодня вечером подобрать аксессуары для подружек невесты. И мне опять предстоит помогать с приготовлением ужина, черт бы его побрал.
Майкл затрясся от едва сдерживаемого смеха и получил от Мэгги легкий тычок под ребра.
—Извини, cara, вся эта неделя вышла совсем не такой, как мы ожидали.
—Да,— отозвалась она едва слышным шепотом.— Не такой.— И чуть помолчав, спросила: — Майкл, что произошло между тобой и сестрами?
Майкл повернулся к ней лицом и бережно отвел прилипшие ко лбу рыжие прядки.
—Ты была права. Во всем права.— Острое сожаление всколыхнулось в нем, но он отогнал это чувство, понимая, что исправить дело может только одним образом: впредь поступать так, как надо.— Я чересчур увлекся своей ролью и наделал кучу ошибок. После твоего ухода я поговорил с сестрами и попросил у них прощения. А еще показал им твою фотографию мамы, и они пришли в восторг. Мы решили подготовить новую рекламную кампанию, которая будет основана на этой фотографии.
—Правда?— Брови Мэгги взлетели вверх.— Это чудесно!
Майкл улыбнулся, очертив кончиком пальца ее сочные губы. И мысленно проклял родителей Мэгги за то, что не понимали, какое она сокровище, и побудили ее усомниться в своей способности любить. Он достиг поворотного пункта, и теперь оба они должны взглянуть правде в лицо. Их поддельный брак превратился в нечто большее, и Майкл считал это преображение слишком ценным, чтобы им пренебречь.
Он взял Мэгги за подбородок и, бережно приподняв ее голову, вынудил посмотреть ему в глаза.
—Выслушай меня, Мэгги. Это важно. Буквально за пару дней ты разглядела то, что мне никогда даже в голову не приходило. Как я обращаюсь со своими сестрами и что им нужно от меня на самом деле. Четверо малолетних сорванцов ощутили твою любовь и заботу, хотя видели тебя впервые в жизни. Ты с уважением отнеслась к моей матери и готовила еду в ее кухне, а ведь это самое важное, что ты могла бы ей дать. Ты помогла моей младшей сестренке обрести веру в свои силы, поверить в то, что она прекрасна. Мэгги Райан, ты удивительная женщина.— Майкл сделал паузу, неотрывно глядя в ее глаза, а затем произнес то, что звучало у него в душе: — Останься со мной!
С неистово бьющимся сердцем он ждал ответа. Мэгги закрыла глаза, словно вопрошая себя, затем губы ее шевельнулись, и…
—Майкл! Ты дома? Скорей иди сюда, маме плохо!
Непроизнесенные слова умерли, не успев родиться, и Майклу оставалось лишь гадать, будет ли он вечно сожалеть о том, что их так некстати прервали. Они с Мэгги разом соскочили с кровати, натянули одежду и побежали вниз. Карина стояла у двери в комнату матери.
—Где мама?— спросил Майкл, стараясь за внешним спокойствием спрятать тревогу.
Сестра прижала ладонь ко рту и с трудом произнесла:
—С ней доктор Рестево. Мы отправились в город, и все было хорошо, а потом она пожаловалась, что чувствует слабость и головокружение. Я предложила ей отдохнуть, потому что сегодня очень жарко, но она потребовала вызвать доктора.— Из глаз Карины брызнули слезы.— Может, мне нужно было отвезти ее в больницу? Майкл, я просто не знала, что делать!
—Успокойся, ты все сделала как надо.— Майкл быстро обнял сестру, притянул к себе.— Давай подождем немного и узнаем, что скажет доктор. Может быть, ничего страшного не случилось. Va bene? [35]
Карина кивнула. Майкл разжал объятия и увидел, что Мэгги тут же взяла ее за руку таким естественным жестом, словно иначе и быть не могло. Из-за закрытой двери доносились приглушенные голоса, и он подавил нестерпимое желание нервно зашагать по коридору. Наконец из комнаты вышел доктор Рестево.
—Buon giorno, доктор,— сказал Майкл.— Как мама?
На лице пожилого доктора промелькнуло странное выражение. Судя по тому, как небрежно он был одет — легкие брюки цвета хаки, белая футболка и теннисные туфли,— звонок Карины застал его врасплох. Привычной деталью его облика был разве что черный саквояж: доктор Рестево до сих пор предпочитал навещать своих пациентов на дому. Сейчас он смотрел на Майкла поверх очков, и в карих глазах его была озабоченность.
—Хм… полагаю, в госпитализации сейчас необходимости нет.
Майкл ждал продолжения, но доктор отвел взгляд и молчал, переминаясь с ноги на ногу. Майкл подавил вспышку нетерпения, но тут вперед рванулась Карина:
—Что с ней случилось? Сердечный приступ? Почему вы нам ничего не говорите? Неужели все так плохо?
Доктор кашлянул, проведя ладонью по редеющим волосам:
—Никакого приступа не было. Вашей матери нужно отдохнуть, вот и все.
—Это из-за жары?— спросил Майкл.— Или из-за лекарств? Мы должны что-нибудь сделать?
Доктор Рестево покачал головой и проскользнул мимо него.