го живота, шелковистая нежность кожи, обтягивающей стальную твердость его пениса, и мягкость яичек. Он вздрогнул, когда она потрогала их, и они словно налились тяжестью.
— Аврора, — пробормотал он.
Воодушевленная, она дрожащей рукой обхватила символ его мужественности. Почувствовав реакцию, осмелела и сжала сильнее. Он стал еще больше в ее руке, и она, не разжимая ладони, провела по нему вниз и вверх, вниз и вверх…
— Где ты этому научилась? — задыхаясь, спросил он.
— У меня был отличный учитель, — пробормотала она.
— Не помню, чтобы я учил тебя этому.
— Этому, может, и нет. Но ты научил меня не бояться мужского тела. Научил доставлять и получать наслаждение. Об остальном я узнала из дневника.
Его плоть была такой твердой под горячей шелковистой кожей, такой возбужденной. Но что удивило и даже испугало ее, так это то, что, лаская его, она сама возбуждалась. Она пылала от жара, пульс участился, низ живота наливался тяжестью, пульсируя и требуя удовлетворения.
Их взгляды встретились. Слова были излишни.
Дрожа от предвкушения, она откинула капюшон и коснулась губами источника наслаждении. Она чувствовала себя бесстыдной, дерзкой, но это лишь усиливало радость возбуждения — этот сильный мужчина был в ее власти.
Когда губы ее задели головку, он, казалось, совсем перестал дышать. Глаза были закрыты. Придерживая рукой основание, она скользнула языком вверх и провела им вокруг пульсирующей головки. Судорога пробежала по его телу.
— Что-то не так? — спросила она шепотом.
Он застонал в ответ:
— Не останавливайся.
Она и не думала останавливаться. Это не входило в ее намерения. Она только начала познавать мир запретных удовольствий, которые могло подарить его тело.
Несмотря на недостаток опыта, Аврора не сомневалась, что он испытывает такое же удовольствие, как и она. Бедра его словно сами приподнимались ей навстречу, и она чувствовала, что неподвижность дается ему с трудом.
Он снова застонал. Взглянув в его лицо, Аврора поняла, что он в экстазе, и задрожала от удовольствия. Она хотела, чтобы он застонал еще громче, чтобы извивался под ее языком. Извивался от желания.
Аврора не заметила, как ее ласка стала откровеннее. Волосы рассыпались по его животу. Николас выгнулся, судорожно вцепившись пальцами в ее волосы.
Его била дрожь. Возбуждение Николаса передалось Авроре и росло с каждой минутой.
Пальцы ее судорожно сжали яички, губы двигались все быстрее.
Его пенис все глубже проникал в ее рот.
Еще миг, и, откатившись в сторону, он излил семя. Густое молоко горячим фонтаном брызнуло на траву. По телу Николаса пробегали судороги. Аврора наблюдала за ним, за его бурной реакцией. Просто не верилось, что это она довела такого сильного мужчину до полного изнеможения.
Николас снова перевернулся на спину, но глаз не открывал.
— Кажется, я в долгу перед француженкой, написавшей этот дневник.
Аврора почувствовала, что краснеет под его откровенно-дерзким взглядом. Он не делал никаких попыток скрыть наготу, а ей вдруг стало нестерпимо стыдно за свое поведение. Она отвела глаза.
— Не хочешь ли ты сказать, что жалеешь о содеянном, сирена? — пробормотал Николас, — Только не сейчас, когда пришла моя очередь ублажать тебя.
Он взял ее руку и поднес к губам, целуя ладонь. Аврора вздрогнула. Даже этот безобидный жест возбудил ее. Она высвободила руку.
— Думаю, для первого раза достаточно. Я и так далеко зашла.
— Я вижу только одну проблему — стоит мне тебя попробовать, как хочется еще. Я готов любить тебя всю ночь.
— Ты не можешь, — задыхаясь, сказала она.
— Почему нет? — Он просунул руку под плащ и накрыл ее грудь. Аврора вздрогнула, он нащупал под тонким платьем ее затвердевший сосок. — Ты возбуждена, Аврора. Сильно возбуждена. Ты хочешь меня.
Она не ответила. Чувства ее были в смятении — она боялась снова оказаться в его власти и в то же время желала его, как никогда.
Николас провел ладонью по ее губам. Она закрыла глаза. Голова кружилась, желание превратилось в боль.
Оно было настолько сильным, что Аврору охватил страх, в то же время ей было приятно его прикосновение.
Но когда он обнял ее и привлек к себе, она оттолкнула его. Лунный свет заливал все вокруг, и хотя ивы дарили тень, Авроре казалось, что у озера недостаточно темно.
— Не здесь, Николас…
— Ты права. Нам необходима постель. Скажи, куда ты хочешь пойти?
Аврора вздохнула и вопреки осторожности и здравому смыслу сказала:
— Вези меня домой.
— С радостью.
Николас усмехнулся и стал приводить себя в порядок. Покончив с этим, он встал и подал руку Авроре. Пальцы ее дрожали.
Подхватив одеяло, он подвел ее к коляске, усадил и сам сел рядом. Взяв за поводья, он еще раз взглянул на озеро.
— После того, что сегодня произошло, я никогда не забуду этого места, — очень серьезно, почти торжественно произнес он.
Аврора мысленно согласилась с ним. Теперь всякий раз, выезжая в парк, она будет вспоминать о тех минутах, которые провела здесь с Николасом.
Почти всю дорогу они молчали. Аврора не знала, правильно ли поступила, решив пустить Николаса в свою постель. Ведь это все равно что выпустить тигра из клетки.
Она и так рисковала. Ее влекло к Николасу не только физически. Она испытывала к нему более глубокие чувства. А это могло нарушить ее покой. Покой, к которому она так долго стремилась и наконец обрела.
И все же она должна следовать избранной тактике. Оставалось лишь надеяться, что ее расчет окажется верным. Стоит ему добиться своего, и он перестанет за ней охотиться, еще не успев ранить ей сердце.
Но все мысли вылетели из головы, когда они подъехали к дому. Он сиял, как рождественский пирог, — во всех окнах горел свет.
— Что-то случилось, — пробормотала Аврора.
Она выскочила из коляски и побежала к дому. Николас, бросив поводья слуге, дожидавшемуся его возвращения, устремился за ней.
На полпути ее встретил дворецкий. Старик был в халате и ночном колпаке. Лицо его посерело от страха.
— Миледи, мы не могли вас найти и очень встревожились…
Аврора подумала, что не обязана отчитываться перед слугами. В конце концов, она хозяйка в доме.
— Я выезжала покататься. Что случилось, Дэнби? Почему весь дом на ногах?
— Граф Марч приехал, миледи.
Аврора чуть было не лишилась чувств. Джеффри год назад утонул. Но у него был брат Гарри десяти лет от роду, который унаследовал титул. — Гарри здесь?
— Да, миледи. В настоящий момент он на кухне. Он сильно проголодался после всех своих… странствий.
— Странствий? О чем ты? Его привезла сюда мать?
— Нет, миледи. Он приехал один.
Как раз в этот миг в холл со стороны черной лестницы, ведущей на кухню, появился светловолосый мальчик, очень похожий на Джеффри, с грязным лицом и слипшимися волосами.
— Рори, я хотел тебя видеть… — Тут Гарри заметил Николаса, остановился как вкопанный, сжал кулаки и хмуро уставился на незнакомца. — Кто вы такой? — сердито спросил он.
— Гарри, веди себя прилично! — воскликнула Аврора.
— Я деверь леди Авроры, Брандон Деверилл, — спокойно ответил Николас.
— По какому праву вы здесь находитесь? — заорал Гарри.
— Гарри, этот джентльмен — мой гость. Прошу тебя быть сдержаннее.
— Неужели ты уже забыла моего брата? Со дня его смерти прошел всего год.
— Нет, — виновато ответила Аврора. — В какой именно день он погиб, я запамятовала, но его самого никогда не забуду.
— А этот что делает здесь среди ночи?
Аврора набрала в грудь побольше воздуху и мысленно досчитала до пяти.
— Ты не имеешь права задавать мне вопросы, мой юный друг, но если тебе это так интересно, Ник… Мистер Деверилл — мой родственник. А теперь я хочу задать тебе пару вопросов. Что ты делаешь в Лондоне? Среди ночи?
Гарри немного присмирел.
— Я убежал из дома, Рори. Мама стала невыносимой. Прошу тебя, позволь мне остаться с тобой.
Глава 14
Он касался меня с пугающей нежностью, словно сердце мое, как и все остальное, принадлежало ему.
— Итак, Гарри, скажи, как тебе удалось добраться до Лондона? — спросила Аврора, когда все трое, Гарри, Аврора и Николас, сели в кухне за стол, за которым обычно ели слуги. Николас вел себя как ни в чем не бывало, уходить не собирался, и Авроре ничего не оставалось, как терпеть его — не скандалить же с ним при слугах.
Гарри уплетал за обе щеки цыпленка, закусывая яблочным пирогом.
— В наемной карете — той, что возит пассажиров. Вначале внутри, с остальными, а потом на козлах, кучер даже дал мне поводья, но ненадолго — пассажиры запротестовали. Было так здорово! — с набитым ртом рассказывал Гарри.
— Один? Из Суссекса? Ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергал? Тебя могли ограбить или…
— Да нисколько это не опасно. В карете, я хочу сказать. Вот когда мы остановились на постоялом дворе и я стал спрашивать дорогу, тут я, признаться, струхнул. Народу было полно, но трое мужчин, с виду разбойники, так странно на меня смотрели. Они даже попытались меня задержать, но я оставил их с носом.
Авроре стало нехорошо при мысли, что могло случиться с ребенком в городе, кишащем разбойниками. Но Гарри, словно читая ее мысли, гордо произнес:
— Я не какой-то там простак, Рори. Могу о себе позаботиться. И постоять за себя, когда надо. Хотя узел с вещами они у меня все же украли. — Гарри погрустнел. — Там был мой любимый корабль.
— Корабль? — полюбопытствовал Николас. Мальчик бросил на него настороженный взгляд: неизвестно, заслуживает ли незнакомец доверия.
— Флагманский корабль капитана Нельсона «Победа». Он был сделан из жести. Мне его подарил брат. — Вспомнив о Джеффри, мальчик с упреком взглянул на Аврору. — Дэнби не хотел меня пускать. Не поверил, что я — граф Марч, поскольку в последний раз он видел меня, когда я только учился ходить. И некому было подтвердить мои слова.