В его голубых глазах мелькнула паника. Он сжал зубы.
–Ты слышишь, что я тебе говорю? Я прошу тебя стать моей женой! Я говорю, что ты – Та Самая, которая мне нужна, и я хочу сделать это прямо сейчас, сегодня. Давай поддадимся безумию и произнесем наши клятвы в Лас-Вегасе. Нам с самого начала было суждено быть вместе, теперь я наконец это понял.
Макс наклонился к ней, и Карина догадалась: он ее соблазняет. Хочет, чтобы «да» сорвалось у нее с губ, вырвалось из сердца, прежде чем она успеет серьезно задуматься над происходящим. Инстинкт самосохранения заставил ее снова забраться на кровать и выставить вперед руки, чтобы он не подходил.
–Почему сейчас?
–А чего ждать?– словно сдаваясь, вскинул руки Макс.– Этой ночью я увидел, что ты и есть Та Самая.
Внутри у Карины что-то сжалось в холодный тоскливый комок. Он лгал. У него все мускулы напряглись, как перед схваткой на ринге. Их словно разделила стена. Полная противоположность томной расслабленности, какая бывает у мужчины рядом с женщиной, которую он любит. Макс зашагал по комнате – еще один признак нервозности.
Что она пропустила? Это не просто вина. Это неприкрытая паника, словно он попал в ловушку…
В ловушку.
Карина проглотила комок.
–Кто узнал?
Макс замер. Провел пальцами по волосам. Снова зашагал.
–Я не знаю, о чем ты говоришь. Я тебя попросил стать моей женой, а ты меня допрашиваешь, как военнопленного. Извини, я как-то немного растерялся.
–Майкл? Он звонил в отель?
–Нет. Послушай, я не хочу возвращаться домой и бегать на свидания. Я хочу постоянных отношений. Жить вместе, спать вместе, работать вместе. Сделаем все как полагается, детка.
Как полагается.
Карина туго обернула голую грудь простыней и постаралась мыслить трезво. Пальцы у нее дрожали, но ей удалось выдавить из себя:
–Скажи правду, Макс. Сейчас же, или, клянусь Богом, я совсем с ума сойду. Ты должен.
Макс отвернулся, но мускулы на голой спине затвердели. С губ слетело грязное ругательство, и он наконец обернулся:
–Твоя мать здесь. Утром она вошла в номер и увидела нас.
Карина охнула и покачала головой:
–Dio, нет! Что она здесь делает? Как она вообще узнала, где нас искать?
–Хотела заехать повидаться с тобой по пути к твоему брату. Майкл сказал ей, в каком ты номере.
Мозг у нее оцепенел, когда она представила себе ужасные последствия. Неудивительно, что он кинулся делать ей предложение. Ее мать потребовала от него поступить по чести. Макс тут же струсил и прикрылся маской благородства. От гнева и унижения у Карины все сжалось внутри. Даже с нормальным романом на одну ночь и то ничего у нее не вышло. Какая еще женщина наутро после ночи разнузданного грязного секса вынуждена была иметь дело с разъяренной мамочкой? Кожа у нее покрылась испариной от волнения, ей отчаянно хотелось одеться и побыть одной.
–Теперь понятно,– произнесла она через силу. Смех прозвучал неестественно гулко в тихой комнате.– Ничто так не вдохновляет на предложение руки и сердца, как не в меру заботливая мамочка. Не волнуйся, я с этим разберусь. Где она?
–Завтракает.
–Я спущусь и поговорю с ней. И все улажу. Дай мне, пожалуйста, несколько минут.
Макс подошел и опустился на колени возле кровати. Карина смотрела на его окаменевшее лицо, и в сердце боролись чистое чувство и обида на его предательство. Как легко он рассчитывал добиться ее руки фальшивыми, ничего не значащими ласковыми словами. Он что, правда надеялся, что она такая дура и выскочит замуж из благодарности? Он все еще так плохо о ней думает?
–Мы должны пожениться, Карина.
–Да ничего подобного!– У нее округлились глаза.– Ничего мы не должны. Я живу в Америке, здесь секс еще не означает законный брак. Я даже не хочу за тебя замуж!
Макс вздрогнул, но остался непреклонным.
–Твоя мать на меньшее не согласится. Твои родные обо всем узнают, и это погубит твою репутацию.
–Вот и хорошо, мою репутацию давно пора слегка расцветить.
–Это не смешно. Моя мать тоже узнает, и это разобьет ей сердце.
Карину всю затрясло от гнева. Черт бы его побрал! Она крепко зажмурила глаза, молясь о том, чтобы проснуться от этого кошмара.
–Она успокоится. Мы всем все объясним, они поймут. Это не отразится на нашей жизни ни здесь, ни в Бергамо.
–Я не могу так с ней поступить. Не могу позволить ей думать, будто я отступился от всего, что для меня важно. У нас нет выхода.
Ее глаза снова распахнулись.
–Есть выход, черт возьми! Макс, я хочу, чтобы ты ушел. Пожалуйста. Дай мне поговорить с матерью, и обещаю, я все улажу. Договорились?
Он вгляделся в нее в утреннем свете и медленно кивнул. Легкой походкой отошел от кровати. Она услышала его последние слова, сказанные предупреждающим тоном:
–Иди поговори. Но я и так знаю, что это ничего не изменит.
Дверь за ним закрылась. Борясь с отчаянной паникой, Карина соскочила с кровати и кое-как оделась. Мышцы у нее стонали от дикой боли, пока она натягивала джинсы с черным топом и собирала волосы в узел на затылке. Затем она сунула ноги в сандалии, почистила зубы и пошла вниз.
Столовая была красивая – с широкими арками и высокими открытыми окнами. Карина прошла по первому этажу. На выстроившихся в бесконечные ряды столиках стояли дымящиеся тарелки с завтраком и ланчем, способными удовлетворить самый взыскательный вкус и самое взыскательное воображение. Повара в белых колпаках кивали ей, когда она проходила мимо в поисках своей матери. Наконец ее взгляд упал на пожилую женщину, сидевшую в одиночестве на балконе. На столе стояли три тарелки, возле стола лежала тяжелая деревянная трость.
Сердце у Карины дрогнуло при виде знакомого лица, всю жизнь означавшего для нее надежду и опору. Матушка Конте разулыбалась ей, притянула к себе и расцеловала. От нее пахло сладким кленовым сиропом и тостами с корицей.
–Карина, ненаглядная, я в жизни такой еды не видела. И такой красивой подделки под Гранд-канал.
–Здравствуй, мама.– Карина села напротив.– Что ты здесь делаешь?
–Хотела заехать повидать тебя, а потом уж лететь к Майклу. Да и знаменитый Лас-Вегас хотела посмотреть. Кто бы мог подумать: такое великолепие посреди пустыни, а?
–Да. Надеюсь, я смогу показать тебе город. Но сначала у меня для тебя потрясающая новость.
–Да?
–Мы с Максом женимся.
Карина не могла не отдать маме должное. Эта женщина была опытным игроком в покер. Лицо у нее просияло, она всплеснула руками в притворной радости:
–Нет! А я-то и не знала, что вы с Максом встречаетесь. Я так счастлива, дорогая. Погоди, вот я твоим сестрам расскажу.
–Как лучше? Отложить, чтобы устроить свадьбу в Италии, или пожениться прямо здесь?
–О, конечно здесь! Смотри, какая тут красота – отличное место для свадьбы!
–Мама, хватит!
Старшая из двух женщин даже не дрогнула. Только уставилась на дочь немигающими черными глазами без тени раскаяния.
–Что хватит?
–Я все знаю, мама. Ты узнала, что мы с Максом переспали, и вынудила его сделать мне предложение. Как ты могла? Как ты могла навязывать меня кому-то насильно?
Синьора Конте вздохнула и отодвинула от себя тарелку. Она не торопилась с ответом, молча потягивая крепкий эспрессо.
–Я не собиралась тебя обманывать, Карина. Я думала, если Макс просто сделает предложение и ты будешь знать, что я тут ни при чем, так будет романтичнее.
–Ты очень даже при чем!– задохнулась Карина.– Позволь, я попробую объяснить. Мы с Максом провели ночь вместе, но мы не хотим серьезных отношений. Мы друг другу не подходим. А ты стала давить на его чувство чести и заставила сделать выбор, который ему не по душе. Мы еще можем все уладить. Если ты никому не скажешь, никто ничего не узнает. Никому не будет никакого вреда.
Женщина, вырастившая четырех детей и выстроившая собственную империю, прищурила глаза и наклонилась ближе. Карина затрепетала под этим властным взглядом.
–Ты не понимаешь. Ты переспала с Максом. Я не так воспитывала вас обоих, чтобы вы бегали от ответственности. Если вы переехали в Америку, это еще не значит, что можно отказываться от своих ценностей. Все нужно сделать как полагается.
Сердце у Карины колотилось так громко, что звук оглушительно отдавался в ушах. Она глубоко вздохнула и попыталась взглянуть на это как на коммерческую сделку, которую нужно выиграть любой ценой. К сожалению, ее мать была самым сильным противником из всех, с кем она когда-либо имела дело.
–Мама, я никогда не хотела причинять тебе боль, но теперь я живу своей жизнью. Я не могу выйти замуж за Макса. Ты должна понять.
–Почему?
–Потому! Потому что мы не так много значим друг для друга. Когда два человека занимаются сексом, это еще не означает, что они должны быть вместе на всю жизнь.
Синьора Конте кивнула и скрестила руки на груди. Голос у нее стал холодным.
–Ясно. Тогда ответь на один вопрос. Если уж ты готова причинить мне боль и посмеяться над всем, чему я тебя учила, над всеми моральными и этическими принципами, в которые мы с папой верили, то пообещай, что ответишь честно.
Карине стало жарко от стыда. Она сжала пальцы в кулаки и кивнула:
–Обещаю. Спрашивай.
–Посмотри мне в глаза, Карина Конте, и честно скажи, что не любишь Макса.
У Карины оборвалось дыхание, как от удара под ложечку. Она уставилась на мать со смесью ужаса и облегчения. Просто выговорить эти слова. Просто сказать, что не любит Макса,– и она свободна. Конечно, она будет чувствовать себя виноватой, и мама огорчится, зато не придется насильно выходить замуж. Не придется притворяться и произносить фальшивые клятвы любви, которой у них на самом деле нет.
«Я… не… люблю… Макса».
Карина открыла рот.
Годы, когда она росла под маминым крылышком, всплыли у нее перед глазами. Когда умер папа, ее мир рухнул и так трудно было найти опору. Майкл ей тогда во многом помог. Но именно мама была скалой, на которой все держалось. Железная рука и сердце из чистого золота. Каждую ночь, когда Карина плакала, мама сидела рядом и рассказывала про папу. Она никогда не боялась говорить о человеке, которого любила всю жизнь. Синьора Конте несла свое горе с честью, мужественно, и Карина поклялась, что не посрамит свою мать.