Он обнаружил, что она разделяет его страсть к детективам, а иногда не прочь посмотреть и какое-нибудь туповатое реалити-шоу о катастрофах. Иногда они сидели вместе, и Рокки рядом, пили вино и смотрели телевизор в блаженной тишине. Ресторанные блюда, с которыми он любил экспериментировать, наконец тоже стали постоянной составляющей этих посиделок, и Макс заметил, что для нее готовить гораздо приятнее.
Конечно, он все ждал, когда же его накроет паника от сознания того, что прежняя жизнь окончена и он связан с этой женщиной навсегда. Он думал, его охватит злость, негодование или откровенный ужас. Но после той кошмарной первой брачной ночи, когда Карина в ярости швырнула ему в лицо его же слова, он держался на расстоянии. Они заключили шаткое перемирие и обращались друг с другом предельно вежливо и уважительно. Макс мысленно порадовался тому, что она не вынуждает его изображать фальшивую близость. Не ожидал он и того, что она окажется столь враждебно настроенной к их браку. Он был больше не нужен ей ни в каком качестве. Теперь Карину заботило одно: хочет ли она по-прежнему работать в «Милой Мэгги». В последнее время она не говорила об этом, и, поскольку никаких серьезных ошибок не допускала, можно было предположить, что она решила остаться.
–Карина…
Она повернулась, и у него замерло сердце. Волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам, полоска угля на щеке, блуза в краске – она была не похожа на себя обычную. Обрезанные шорты открывали длинные загорелые ноги, на босых пальцах сверкали вишнево-красные ногти.
–Что?– нахмурилась она.
Макс затоптался, внезапно почувствовав себя как мальчишка.
–Над чем работаешь?
–Сама толком не знаю.– Она сморщила нос в своей милой манере, которую он только недавно стал замечать.– То, что я делаю обычно, меня не удовлетворяет. Я чувствую, как меня тянет к чему-то большему, но пока точно не знаю к чему.
–Ты своего добьешься.
–Когда-нибудь добьюсь.– Она помолчала.– Ты что-то хотел?
Господи, ну почему он чувствует себя так по-идиотски? Бегает за собственной женой в надежде хоть о чем-то поговорить. Макс откашлялся:
–Я готовлю ужин. Думал, может, ты захочешь отдохнуть.
–Оставь мне, пожалуйста, ладно? Я не могу сейчас отрываться.
–Конечно. Не переутомляйся.
–Хм!
Это рассеянное и пренебрежительное хмыканье его взбесило. С чего бы ей так злиться из-за навязанного им брака? Он ведь тоже принес свою жизнь в жертву.
–Ты готова к открытию через две недели? Ты уже столько сделала для его подготовки. Может быть, еще несколько дней придется поработать допоздна.
Словно сообразив, что забыла сказать ему что-то важное, Карина взмахнула рукой в воздухе:
–Да, я же забыла тебе сказать. Я ухожу.
–Что?– покачнулся Макс.
Она провела рукой по своим локонам, и красная краска запачкала несколько прядей.
–Извини, я хотела раньше сказать. Меня это больше не устраивает. Завтра поговорю с Майклом. Я поработаю еще, пока тебе нужна, пока ты не найдешь достойного помощника.
Макс замер, пораженный. Когда она приняла это решение? После возвращения из Лас-Вегаса она по-прежнему работала в офисе, только сократила рабочие часы. С работой справлялась отлично, хотя он замечал, что энтузиазма у нее поубавилось. У него похолодело в животе при мысли, что он больше не будет видеть ее в офисе, но к этому примешивалось чувство гордости. Воспоминания о проведенной вместе ночи дразнили его. Голая, лежа в его объятиях, она призналась в своих чувствах, и он видел, как он ей дорог. А теперь она не моргнув глазом принимает собственные решения. Глубокая тоска охватила его, но что делать, он не знал.
–Чем же ты собираешься заниматься?
Карина улыбнулась, в глазах у нее светилось радостное волнение.
–Буду работать у Алексы в магазине, в «БукКрейзи».
–Интересно. Я знал, что Алексе нужна помощь, она ведь ждет второго ребенка, но понятия не имел, что ты вообще бывала в этом магазине.
–Я заходила на неделе помочь немного. Ее бухгалтер никуда не годится, только все дело портит. Я сказала, что помогу разобраться с ее финансовыми делами, поработала несколько часов и поняла, что мне там нравится.
При виде ее энтузиазма он улыбнулся. Карина все время удивляла его этой своей способностью превращаться из безупречно владеющего собой руководителя в открытую и искреннюю женщину, полную жизни и любви.
–Меня это не удивляет. Книжный магазин – отличное сочетание бизнеса и творческой работы.
–Вот именно! Теперь я несколько недель у нее поучусь, а потом попробую поработать по-настоящему.
Макса переполнила гордость.
–Справишься с блеском, как всегда.
–Спасибо.
Они посмотрели друг на друга. Его тянуло приблизиться к ней – и физически, и эмоционально. В конце концов, они теперь муж и жена, и это надолго. Во время секса между ними чувствовалась изумительная связь. С какой стати они должны открещиваться от этой стороны их отношений?
Чувственность ожила в ней, и она вздохнула. Напряженность искрилась в воздухе. Член у Макса напрягся и стал твердый как камень. При мысли о том, чтобы повалить ее на этот рабочий стол и погрузиться в ее влажное тепло, он готов был бить копытами и фыркать, как жеребец. Он шагнул вперед, глаза его многообещающе потемнели.
–Спасибо, что зашел.– Она повернулась к нему спиной.– Мне надо работать.
Макс сдержал ругательство. Карина явно старалась его выпроводить. Сколько это будет продолжаться? Она так и будет мстить и ему, и себе за этот вынужденный брак? Пожалуй, стоит напомнить ей о том, что она теряет, о том, как отлично они подходят друг другу в постели.
Пожалуй, пришло время соблазнить собственную жену.
Макс подождал немного, но она уже вернулась к работе и сделала на белизне холста несколько резких мазков. Он оставил ее в солнечном свете, одну, задумавшись о том, что же делать.
Что же ей не дается?
Карина всматривалась в свою картину. С точки зрения техники с тенями и композицией все было в порядке, но чего-то не хватало. Чего-то, о чем говорят «то самое».
Она осторожно покрутила шеей и огляделась вокруг. Который час? Солнце давно ушло, а когда Макс в последний раз заходил, время было к ужину. Взгляд на часы подтвердил, что она рисует уже несколько часов.
Неудовлетворенность собой ее раздражала. Нелегко вновь погружаться в искусство, если несколько лет совсем не практиковалась. На живопись у нее постоянно не хватало времени с тех пор, как она поступила в школу бизнеса в надежде, что твердый путь к карьере поможет заглушить внутренний голос, зовущий ее творить.
Нет. Голос вернулся и заговорил в полную силу. Но теперь навыки притупились, и привычные профили стали безжизненными. Курсы живописи, на которые она записалась, помогли восстановить базовые навыки, необходимые для рывка вперед. Кажется, ее жизнь наконец-то входила в нормальное русло: и новая работа в «БукКрейзи», и искусство. Наконец-то.
Только одно было ошибкой – ее брак.
При воспоминании о Максе в ее мастерской у Карины защипало веки. Эта небрежная сексуальность и невероятно сконцентрированная энергия. Она с большим трудом заставила себя отвернуться, однако выставить его было необходимо. Если он считает, что она его хорошенькая маленькая собачка и будет скулить у его ног, стоит ему только щелкнуть пальцами, пусть знает, что это не так. Она и так бегала за ним всю жизнь, и это ее страшно утомило. Пора снова обретать опору и решать, как она хочет строить эти отношения – на этот раз на ее условиях.
Карина вздохнула и взглянула на себя. Фу! Страх смотреть. Рокки поднял голову после долгого сна и зевнул. Она засмеялась и опустилась на колени, чтобы его погладить. Стала чесать ему живот, пока не нашла самое чувствительное место, и пес задрыгал ногами в полном собачьем восторге.
–Кажется, я ревную к своей собаке.
Она подняла глаза. Бог секса стоял в дверном проеме с жестяной банкой в руках. В джинсах «Левайс», сидевших низко на бедрах, и простой белой футболке, обтягивавшей широкую грудь. И босиком.
Тело ее оживилось, готовое к игре. Она взглянула на него с подозрением:
–Рокки всегда будет на первом месте. Что это у тебя там?
В глазах у Макса мелькнул озорной огонек. У нее забилось сердце.
–Ты работала без ужина. Решил принести тебе кое-что, чтобы поднять сахар в крови.
–Какой заботливый.
–Правда же? Хочешь попробовать?
Карина бросила взгляд на банку, потом опять на него:
–А что там?
–Шоколад.– Это слово он произнес так, словно сообщил какую-то потрясающую новость.
У нее екнуло в животе. Он повел бедрами и прошелся огненным взглядом по ней, с головы до кончиков пальцев на босых ногах. Карина попыталась откашляться, но в горле пересохло. Этого человека нужно запретить законом. Она выдавила из себя:
–Не хочу есть.
–Врешь.
–Я не буду играть с тобой в эти игры, Макс!– вспыхнула она.– Почему бы тебе не уйти отсюда и не заняться тем, что ты лучше всего умеешь? Иди спасай кого-нибудь, кто в этом нуждается.
–А я других не хочу.
Эти слова обожгли ее, словно огнем. Она вскинула голову и сжала зубы.
–А чего ты тогда хочешь?
–Тебя. Сейчас. Раздевайся.
Карина замерла:
–Что?
Макс подошел к ней походкой хищника, с ленивой грацией и настороженным взглядом. Она сжала кулаки и не могла вздохнуть. Он остановился перед ней. От него так и било энергией, и она уже не могла его не слушать. Что-то в ней властно требовало подчиниться. Черт побери, почему его повелительный тон так ее заводит? И почему ей так нестерпимо хочется ему подчиняться?
–Давай-ка я скажу тебе, чего я хочу. Все эти недели я лежал в постели и мучился от эрекции, с которой ничего не мог поделать. Вспоминал о той ночи снова и снова и думал о том, сколько бы я нашел разных способов заставить тебя кончить.
Ее опалило жаром. Грудь поднялась, распирая лифчик, соски напряглись так, что стало больно. Не ослабляя своих чар, Макс опустил голову и остановился в нескольких дюймах от ее губ. Его запах нахлынул на нее, от него кружилась голова. Он дотронулся до ее нижней губы, провел по ней пальцем.