— И? — перебил он, поторапливая.
Я замялась.
— Да помню, помню я. Сделка. Я поговорю с Гвен, — сказала с усилием, а саму внутренне отвратило от этой мысли. Чтобы хоть как-то сгладить этот эффект — залпом допила содержимое стакана, что сделано было мною совершенно зря.
Вино обожгло горло и заполнило меня теплом — но это было лишь временное облегчение от тех эмоций и переживаний, которые накрывали меня волной. Каждый глоток словно разжигал огонь внутри, но я понимала, что этот огонь мог сжечь меня дотла.
Комната вокруг закружилась, и в тот момент, когда мир стал расплываться, с уст моих слетело глупое хихиканье. Я не могла сдержаться. Даже дракон вдруг стал казаться мне не врагом, а вполне адекватным и… дико сексуальным мужчиной. Сидит весь из себя непробиваемая мрачная скала, нахмуренный, в черной рубашке с раскрытым воротом, из которого виднеется замысловатая вязь татуировки. Она словно жила своей жизнью, играя на его коже, шепча о тайнах и загадках, которые я не могла даже представить.
Сама не поняла, как моя рука потянулась к нему. Это было как будто под действием магии — нежное влечение, которое не поддавалось разуму. Пальцы в лёгком касании провели по черному узору вниз, и в этот момент я ощутила, как внутри меня что-то трепещет.
— Что ты делаешь? — как-то глухо отозвался Дормор, но в его голосе не было ни гнева, ни отторжения. Он лишь настрожился, внимательно наблюдая за дальнейшим моим действием, словно предвкушая что-то интересное.
— Трогаю тебя, разве не очевидно? — ответила я с легким смущением, но в то же время с дерзостью, которая наполняла меня в этот момент. Словно все границы стерлись, и я могла позволить себе больше.
— Это я заметил, — хмыкнул он, и вдруг пододвинул стул вместе со мной к себе ближе. Я почувствовала тепло его тела и волнение от того, что он не против моей смелости. А потом он усадил меня к себе на колени, и мир вокруг словно исчез.
И так приятно стало. Я прижалась к его торсу, прислонившись ухом к горячей груди и слушая частый стук его сердца. Это был ритм жизни, который захватывал меня. Его дыхание было глубоким и размеренным. Я впервые ощутила себя в безопасности — как будто нашла укрытие от всех бурь этого мира.
— Больно было набивать? — все ещё водя по узорам кончиком пальца, поинтересовалась я. — У вас тату, наверное, вручную, иглами делают?
— Что? Нет, это магическая печать. Мне сделали ее в детстве, чтобы не дать родовой силе проснуться.
— И что? — спросила я с любопытством.
— Не помогло, — с улыбкой заявил он, и эта улыбка была такой искренней, что я почувствовала легкое тепло в груди.
— Странный у вас мир, конечно. Жуткий.
— Тебе в нем предстоит жить.
— Ага. Недолго, правда.
— Долго, — в противовес заверил твердо он, кладя свою руку на мою. Его прикосновение было уверенным и теплым, словно обещание чего-то большего.
Я подняла голову, посмотрев на него в недоумении. Мол, чего поиграться не даёшь? Внутри меня закипали эмоции — страх и желание переплетались так крепко, что казалось, они могут разорвать меня на части.
— Тебе пора спать, Аля.
— Я не хочу спать, — произнесла это с упрямством ребенка, который не желает расставаться с любимой игрушкой.
— А чего хочешь? — его голос был мягким, но в нем слышалась настойчивость.
Время будто остановило свой бег.
— Ты классно целуешься, — честно заявила без намека.
Дракон улыбнулся и склонился надо мной, нежно коснувшись моих губ.
23
— Да нет, бред какой-то, этого не может быть правдой, — бормотала я, будучи полностью погруженной в себя утром следующего дня, наблюдая за тем, как сладко спит черный дракон на соседней подушке. В моей, мать его, кровати.
Непонимание и смятение накрывали меня, как волны бушующего моря, не давая выбраться на берег здравого смысла. Его длинные черные ресницы касались щек, а губы, обычно сомкнутые в недовольстве, чуть приоткрылись в безмятежном выражении, словно он видел какой-то приятный сон. Но как же мне было не по себе!
— Что именно? — лениво приоткрыв глаз, спросил он хриплым спросонья голосом.
Я вздрогнула, внутренне подобравшись. Не то, чтобы черный дракон меня пугал, по крайней мере, сейчас. Напротив, выглядел он более чем безобидно и даже маняще, сверкая своим голым накаченным торсом, исполосанным вязью татуировок, до которых так и хотелось дотронуться.
Ощущение было странным: от одного взгляда на него сердце начинало стучать быстрее, а разум подсказывал — это опасно.
Мысленно одернула себя. Ещё чего! Налапалась уже вчера… Ой, голова моя бедовая.
— Мы что, переспали? — взвыла я, вновь ощутив волну накрывшего стыда.
Мама ро́дная, ну, нельзя мне пить, нель-зя!
Мысли метались в голове, как дикие звери в клетке. Как я могла так опуститься? Как я могла довериться ему? Подумаешь, встретил дома, дверь поставил, ещё и накормил ужином. Так неспроста же! Ему ведь просто приспичило разгадать загадку в лице меня.
Из всего выходило так, что я дура. Причем конкретная. Поскольку отрываться кому-либо мне в целом было не на руку.
— Можно и так сказать, — со удивительным спокойствием ответил он, развернувшись ко мне боком и подперев голову рукой. Попутно ещё и взглядом меня изучающим обвел, хотя мне в нем появилась издёвка.
Ну, точно гад. Как есть!
— Кабздец, — лаконично выдала я, тяжело вздохнув.
Ладно я, пьянчуга начинающая, не умеющая переваривать алкоголь на уровне ДНК даже в прошлой жизни. Но он-то чем думал?
— Если ты переживаешь за целостность своей девичьей чести, то не стоит, — поспешил заверить меня Дормор, вполне себе мило улыбнувшись. Только меня это ни капли не успокоило.
Его улыбка была как яд, способный выжечь меня изнутри.
— В смысле? — спросила я с недоумением. Попыталась понять его слова, но они звучали слишком противоречиво.
— Ничего не было, — он произнес это с такой легкостью, что у меня перехватило дыхание.
— Точно? — прищурилась я, глядя ему в его честные-причестные и бездонные, словно ночное небо, глаза. А следом спохватилась, отведя взгляд. Нельзя так долго всматриваться в бездну. Мало ли, что в ней скрыто.
— Думаешь, я опущусь до того, чтобы позариться на какую-то жалкую ведьму? — с иронией выдал он и встал с кровати, лениво потянувшись и поигрывая мышцами. Сердце пустилось вскачь и тут же замерло. Дормор был в трусах. Пронесло.
Наблюдать за тем, как дракон неторопливо одевается, не стала. И взявшуюся черт пойми откуда обиду постаралась затолкать куда подальше.
С чего я вообще решила, что между нами могло быть что-то? Пара поцелуев, навеянных безрассудством и алкоголем, еще ни о чем не говорят. В том, что последний мне не привиделся, я вообще была не уверена.
Да и у мужика, если уж на то пошло, уже есть дама сердца, которую он вознамерился добиться во что бы то ни стало.
И все же обида продолжала жечь изнутри. Чисто по-женски так. Мол, а чем я хуже той же Гвен? Вроде красавица, если исключить следы от побоев из-за внепланового рандеву с королем. Умная, образованная. К тому же, можно сказать, что почти дама в беде. Как любой порядочный мужчина, Дормор мог бы быть и поласковее со мной.
Впрочем… оговорочек тут выше крыши. Хотя бы начиная с того, что черный дракон явно не входил в список порядочных джентльменов, а я, пусть и являлась злодейкой Хелен, была все же далека от психотипа романтичной натуры.
— О чем так задумалась? — приведя себя в порядок, Дормор занял полюбившееся ему место на стуле, скинув с себя остатки сна.
Я же, напротив, уместилась на краю постели, обхватив колени руками и пытаясь собрать мысли в кучу. Одета я была только в исподнее, видать, дракон и тут снова постарался.
— Понять не могу, — наконец выдавила я из себя, хотя сама не была уверена, что именно мне непонятно. Вопросы метались в голове, как дикие птицы, не находя выхода.
— Что именно? — спросил он с легким налетом недоумения в голосе, и я ощутила, как его внимание вновь обострилось.
Его темные глаза сверкнули. Ясно было, что он ждет от меня объяснений, как будто я по гроб жизни должна была вываливать ему все на блюдечке.
Я вздохнула, чувствуя, как в груди поднимается волна раздражения.
— Какого хрена ты всё ещё тут делаешь? И ночевал тогда зачем, если между нами, ну… ничего не было? — выпалила, стараясь звучать уверенно, но в моем тоне все же проскользнула нотка растерянности.
Спрашивать о том, как я добралась до постели почему-то не хотелось. Пусть я и помнила события вчерашнего вечера весьма смутно, внутренне убеждала себя, что знать мне это вовсе не обязательно.
Проблема заключалась в том, что я все равно хотела знать.
— Ты же сама сказала. Король знает, что я в Литерии, — довольно туманно ответил дракон, словно его слова могли развеять все мои сомнения.
— Сказала. И?
Дормор вздохнул так, будто общался с абсолютно неразумным ребенком. И меня это вновь задело. На тупые вопросы Гвен он, значит, горазд отвечать, а мои, вполне себе обоснованные, его тягот. Иж чего.
— У моего отца достаточно глаз и ушей по городу, чтобы вычислить мое тайное убежище, — его голос стал чуть более серьезным, но в нем все равно звучала насмешка.
Я фыркнула. Устроить себе тайное убежище в общественной мужской купальне — это надо еще уметь.
Мысли о том, что кто-то мог заметить его отсутствие или даже разыскать его здесь, вызывали у меня тревогу.
— Значит, его люди наведались и к тебе, — пришла к выводу я, нервно пожевав губу.
Если Дормор говорит правду, то стычки было не избежать. Поверить в то, что какие-то тайные стражи могли навредить самому черному дракону я не могла, но вот в то, что в купальне, вполне возможно, сейчас валяется несколько трупов…
— Наведались, — кивнул Дормор. — Только были весьма огорчены, ведь мы не пересеклись.
Вопроса в моих глазах невозможно было не заметить.
— Я был здесь.
— И что ты здесь… — не закончила я, вспомнив ещё кое о чем. — Но сюда же приходила Гвен. Она тебя видела?