Мой дядя приторно улыбаясь, спускался сверху. Одет был так, будто собирался на светский раут, а не на обед в кругу друзей. Сейчас начнет наступление! Очухался уже после вчерашнего - даже примороженный кончик носа замазал чем-то, незаметно совсем, что он у него красный.
И мне забавно наблюдать, как он перехватывает у нее из рук полотенце и начинает протирать и без того читые тарелки и вилки. Мне забавно видеть, как он, улыбаясь, что-то тихонько рассказывает ей. Мне забавно... И я даже на мгновение задумываюсь о том, что сейчас сюда по идее должен был бы зайти Вельский, чтобы сама ситуация - наличие соперника и ответные улыбки Шевцовой - подтолкнули объекты друг к другу. Но в тот момент, когда Коля, выходя из дальнего угла и протискиваясь между Шевцовой и стеной, как бы невзначай прижимается к ней сзади, мне уже не забавно.
Со своего места я отлично вижу то, чего не видит сейчас она сама. Я вижу, как он лицом прикасается к ее волосам, и по выражению блаженства на его наглой самодовольной морде я понимаю, насколько ему это нравится. Я вижу, как одна его рука слегка приобнимает ее за талию и даже позволяет себе скользнуть по бедру! И сука! Он же членом к ее заднице прижимается! Я вижу, как покраснели ее щечки, как испуганно дернулась в сторону. И я дернулся тоже и... Не знаю, что сделал бы! Рожу набил ему? За что? За то же самое, что вчера вечером делал с нею сам? Но к счастью (да! Именно к счастью!) наступил на какую-то разноцветную хрень, разбросанную мальчишками по всей гостиной. Ребристая, твердая фигня пронзила подошву ноги острой болью. Это был повод высказаться. И я им воспользовался:
- Блядь! Что за херня? Сейчас найду того, кто это бросил, и надеру ему уши.
Сидящие под елкой сыновья затихарились, замерли, притворяясь то ли игрушками елочными, то ли нижними ее ветками. Шевцова, воспользовавшись ситуацией, сумела выскользнуть из Колиного захвата и тут же буквально сбежала на кухню. А я, конечно же, не успустил такой возможности, чтобы поговорить с любимым дядюшкой:
- Ты что творишь, ловелас херов?
- А что? Она свободна, я тоже. Она прекрасна, я вполне себе ничего! Что не так, любимый племянничек? - подцепив вилкой маленький круглый блинчик, он отправил его в рот целиком.
Я сглотнул слюну пополам с раздражением и не придумал ничего лучшего, чем сказать:
- Вообще-то ты зажал ее на глазах у детей.
- То есть, в принципе, ты не против того, чтобы я немного... посоперничал с Вельским? - он шагнул мне навстречу и, склонившись к уху, прошептал. - Мне нравится эта баба. Прикинь, до сих пор стояк каменный! А ведь всего ничего понюхал и потрогал!
- Ты помнишь, что по роли герой-любовник всего только приударяет за объектом? Он не спит с ним?
Коля задумчиво постучал вилкой по тарелке, потом облизал зубцы и сказал:
- Я уже говорил. Но, если ты с первого раза не понимаешь, повторю. Остепениться решил. Она в моем вкусе.
- А Вельский?
- Подвинется.
- Он наш клиент, вообще-то! Что за самоуправство, блядь? У нас договор. И у тебя договор тоже.
- У меня еще, кстати, доля в твоем бизнесе.
- Ты вчера чуть не угробил моих детей! Я тебе, сука, что говорил? Чтобы в Новосибе сидел и не высовывался! Так, какого хера ты поперся в метель за 400 км? Какого хера ты вообще приволок их сюда?
Коля проспал до обеда, а разговор назрел. И, возможно, я не стал бы сразу в таком тоне и, возможно, выслушал бы его сначала, прежде чем завестись по полной. Но сейчас, вместо того, чтобы ходить с виновато опущенной головой за то, ЧТО вчера натворил, он, зараза, распушил свой павлиний хвост и лапает Шевцову!
Меня несло. Я орал на него, сжимая руки в кулаки и уже не обращал внимания, что все присутствующие в доме столпились на входе в столовую, а дети, мои собственные дети, испуганно жались к ногам объекта номер 1...
34 глава. Наталья
Вот что это сейчас было? Ошарашенная, я стояла посреди кухни и совершенно не слышала, что говорит мне обернувшаяся от плиты Алëна. Противоречивые эмоции обуревали.
Во-первых, мне было мерзко. Мы едва знакомы, а этот человек позволяет себе прижиматься ко мне... своим бугром этим! Я ведь ему ни малейшего повода думать о себе, как о девушке легкого поведения не давала! Уж ему точно не давала! Ну, а знать о том, что происходило две ночи подряд в комнате у Плетнёва, этот мужчина не мог. Или мог? Вдруг Денис ему об этом рассказал - они же родственники, может, делятся даже такими вещами друг с другом? Да нет же! Николай спал. Плетнёв после приезда из магазина возился с детьми, теперь вот гирлянду чинит. А наверх, к Коле, он даже не поднимался. И рассказать ему не мог!
Во-вторых, Плетнёв это видел. И мне очень, до слез хотелось, чтобы он... Что? Заступился за меня? Да! Заступился! Пусть не потому, что сам целовал и чуть было не уложил в свою постель - кто его знает, может, в этом дурацком брачном агентстве так принято, чтобы все друг к другу откровенно приставали! А потому, что вчера вечером, когда я возилась с его мальчиками, он казался мне другим - искренним, настоящим мужчиной, ради детей способным на все! И он так смотрел на меня тогда, что невольно мечталось о том, что и я что-то значу для него, пусть не что-то безумно серьезное, но... Просто нравлюсь ему, как женщина. Но он не сделал ни-че-го!
- Наташ, ты чего зависла? - вопрос Инги прозвучал одновременно с грохотом в столовой.
Они там ругались, даже уже почти дрались, судя по крикам. На выходе из кухни мальчишки, бежавшие навстречу, одновременно с двух сторон прижались к моим ногам - испугались, конечно! Окруженная с двух сторон детьми, я шагнула из комнаты и увидела, действительно, пугающую картину - не мудрено, что дети в шоке! Плетнёв сжимал кулаки и наступал, а Николай уже практически вжался спиной в обеденный стол, уставленный посудой. Причем он, хоть и был старше, и по габаритам нисколько не уступал Денису, выглядел заранее сдавшимся, тогда как Плетнёв давил не столько весом своим, не злостью своей даже, исказившей красивое лицо, а мощью какой-то непонятной, от которой казался и крупнее, и сильнее. Он, еще не ударив, уже заранее победил...
- Какого хера ты вообще сюда поперся? - рычал Денис.
- Лида сломала ногу. Перелом шейки бедра. Лена за нею ухаживает, - пытался объясниться Николай.
- Как это, блядь, меняет суть моего вопроса? Ты что, не мог с пацанами остаться дома? Приглядеть, пока моя мать как-то решит вопрос с Лидой? В конце концов, няньку нанять было можно!
- Я думал, что мы приедем сюда, и все будет хорошо. Да и они просились к тебе! - было заметно, что Николай тоже закипает. - Да и вообще, я не обязан сидеть с твоими пацанами! А ты не имеешь никакого права указывать мне, как себя вести в принципе, и с бабами в частности! Отвали, придурок!
Не знаю, что именно из этих слов вывело из себя Плетнёва, но он вдруг без предупреждения, коротко размахнувшись, ударил Николаю в лицо кулаком! Тот рухнул на стол, сбрасывая на пол посуду и еду. Дети закричали. Инга бросилась в сторону улицы, а Алëна, наоборот, к мужчинам.
Я стояла столбом посреди комнаты, прижимая головы мальчишек к своему животу, и не могла выдавить из себя ни слова, хотя и понимала, что, наверное, нужно бы успокоить детей или попросту увести отсюда.
- Денис, успокойся, - Алёна повисла на вновь занесенной для удара руке своего босса.
"Только бы ее не ударили в пылу драки!" - с ужасом подумала я, но при этом и восхитилась Алениной смелости.
Но, к счастью, в этот момент в комнату вбежали Матвей и Иван. Они тут же кинулись разнимать сцепившихся в клубок Дениса и Николая. А я, наконец, отмерла и повела мальчиков на кухню. И даже не обернулась, услышав сзади показавшийся мне незнакомым женский голос:
- Ого, как у вас тут весело!
35 глава. Иван
- Слушай, как ты думаешь, может я зря ей конфеты купил? Ну, сам понимаешь, фигура там, сладкое-мучное нельзя! Скажет сейчас, что я о ней не забочусь, - вдруг спросил Матвей, с которым до этого мы спокойно обсуждали преимущества механической коробки передач перед автоматом.
Я тоже купил конфеты. Просто в этом маленьком деревенском магазинчике больше нечего было приобрести для женщины. А хотелось порадовать. Я не успел ответ сформулировать, как он продолжил:
- А ты - молодец! И Наташке купил, и Алёнке тоже! Я вот, баран, не догадался! Как она тебе вообще?
- Кто? - неужели по мне так заметно? Неужели все уже в курсе? Как узнали? Ну не могла она сама им рассказать! Или... он Наталью имеет в виду?
Сердце почему-то замерло на мгновение, а потом бешено застучало в груди - не от вопроса, конечно, просто вспомнилось утро. Вспомнилось вдруг, что проснулся я от того, что Алёна попыталась сползти с кровати. И лицо ее, когда не пустил, когда схватил за талию и вернул обратно. Волосы рыжие, густые, кудрявые, рассыпавшиеся по моей подушке. Сама - смущенная, покрасневшая, не смеющая поднять глаз... Обнаженная.
... - Мне, наверное, к себе пора. Вдруг кто-то проснется и зайдет, а меня нет.
- Кто к тебе может зайти? - и правда, кто этот засранец, которому она может позволить прийти к ней в комнату так рано? Знал, что выступать по этому поводу никакого права не имею (пока), но собственнические нотки невольно прозвучали в голосе.
- Ну, я не знаю... Просто я подумала, что ты же...
Я долго ждал продолжения фразы, но не дождался. Она упрямо смотрела на мою руку, прижимающую ее к постели и молчала.
- Ну! Что я же? Алёна!
- Ты же приехал сюда, чтобы с Наташей познакомиться поближе. У тебя договор с нашим агентством. А меня за то, что я помешала, за то, что влезла в ваши отношения, могут наказать! - выпалила она.