48 глава. Инга
Вертолет улетел, увозя на борту Дениса и Наталью. Спасатели прибыли ровно в тот момент, когда она очнулась, и нашего несчастного босса раскапывали уже они сами. Они улетели, а мы отправились домой.
Шли молча. Слова закончились как-то одновременно и у всех сразу. Внутри, в душе у меня, бурлил водоворот сбивчивых мыслей и чувств. Конечно, самой сильной моей эмоцией было облегчение - все живы! И даже практически невредимы - царапины и ушибы не в счёт! Шевцова не хотела лететь в больницу, но Денис настоял на обследовании и был непреклонен. И отправился с ней, хоть у него самого и не было для этого показаний.
Дойдя до того места, где мы оказались, когда лавина накрыла Дениса и Наташу, я остановилась, пропуская вперёд остальных. Взгляд уперся в оранжевую ватрушку, чудом зацепившуюся за торчащий из снега куст. Не знаю, зачем, но я принялась развязывать веревку, чтобы взять камеру с собой.
Она не поддавалась - онемевшие то ли от холода, то ли от боли в сломанных ногтях и множественных царапинах по всей поверхности ладони не слушались, пальцы практически не сгибались, но я, не понимая, зачем мне это, упорно продолжала распутывать камеру.
Мы все могли погибнуть! А если бы съехали чуть позже, и мы с Матвеем могли под лавиной оказаться! На месте Натальи могла быть я! И она... Что пережила она, бедненькая, там, под толщей снега, без надежды спастись? Она не верила в первые секунды, когда очнулась, что мы её достали - вдохнуть не могла, говорить не могла, только слезы бежали по лицу...
- Инга, что ты делаешь? - Звягин не мог меня оставить в покое и сейчас! Постаралась незаметно смахнуть слезы - издеваться же будет! - Оставь! Завтра заберем! Пошли домой!
Я не слушала. Теперь уже назло, наперекор его словам отвязывала, рвала крепкую веревку. Хотела остановиться, бросить, но не могла...
Кто бы плакал по мне, кроме мамочки? Только она, больная, старенькая, одна бы осталась, если бы я здесь... Слезы закипали на глазах и текли по горящему обветреному лицу, нос хлюпал, а губы кривились... Мне хотелось, чтобы он ушёл, не лез ко мне, не издевался сейчас. Мне нужно было выплакать пережитый ужас в одиночестве, да пусть даже при ком-то! Только не с ним рядом!
- Уходи! Не лезь ко мне! Оставь меня в покое! - выпалила срывающимся голосом, взглянув на него снизу-вверх.
Ждала насмешек и издевательств, но он зачем-то, обхватив за плечи, поднял с колен и прижал к себе! Он гладил плечи, не отпускал, когда пыталась вырваться, а потом, когда прижалась сама и зарыдала безутешно и горько, ОН шептал что-то, чего поначалу я даже не пыталась разобрать. Но по мере успокоения, прекращения истерики, стало доходить до сознания. И брови полезли на лоб от удивления! Потому что Матвей говорил:
- Всё же хорошо... Ничего не случилось... Ты со мной... Ты в безопасности... Мы с тобой никогда больше сюда не поедем... Никогда больше... Не позволю так рисковать... Тобой... Бедная моя... Испугалась... Сейчас тебе наберу ванну... Сделаю горячего чая... Милая...
Это он кому сейчас? Может, забыл, что именно меня обнимает? Может, от страха помутилось в голове? Я - "милая"? Послышалось... И сочувствие, и облегчение, и нежность в его голосе - всё послышалось! Невозможно!
Ну и пусть! Ну и ладно! Зато так хорошо сейчас! И вот он - рядом! Засовывает мои онемевшие руки к себе под куртку.
- Зачем расстегнулся? Простудишься...
Выдаю чужим, надтреснутым, хриплым голосом.
- Да хрен с ним! Подумаешь... Домой нужно. Ты руки обморозила. Болеть будут.
- Да, - зачем-то ответила, хоть он и не спрашивал ни о чем.
- И лицо от слез тоже, - он отстранился немного и заглянул в мое лицо, словно проверяя, действительно ли я обморозилась, или это ему только кажется. А потом, помолчав немного, вдруг добавил хрипло. - Как подумаю, что мог тебя потерять...
- Ч-ч-что?
Меня словно обухом по голове шарахнуло - что он сейчас мне сказать пытается? Что испугался за меня? За меня? Хотя... Ну, что тут такого, я тоже испугалась за всех - за Дениса, за Наташу, за Колю... И за Матвея, конечно, тоже!
- Ничего! - буркнул он в ответ и, осторожно вытащив мои руки, щемящие и истерзанные, из блаженного тепла, взял под локоть и поволок за собой. - Пошли быстрее, иначе околеем тут.
Всю дорогу я и так крутила в голове его слова, и этак. По всему выходило, что Матвей сошел с ума, не иначе! Да он просто в шоке! Успокоительное выпить нужно! Вернемся, дам ему таблеточку...
49 глава. Матвей.
Я устал. Не физически. Физически, наоборот, нагрузки не хватало - Плетнёву давно нужно было бы отвести в доме место для тренажеров. Чистка снега - вещь хорошая, но мне бы к ночи убиваться так, чтобы не думать о том, где Инга ночует... и с кем. До вчерашней ночи был уверен, что с Плетнёвым. Она уходила, а я метался по комнате, очень ясно представляя себе, как он ее трахает! А тут вдруг оказалось, что она внизу, в гостиной, на диванчике возле елки спала...
О чем думал по ночам, расхаживая по комнате взад-вперед? Убить Дениса хотел! Потом убить ее! Потом курил в приоткрытую форточку, хотя уже давно пытался бросить, и даже почти сделал это! Но эта... доведет меня - и пить начну скоро!
А сейчас видел слёзы ее - и готов был простить ей этот проклятый для меня год, и даже отношения с боссом мог бы простить! Видел ее слезы и гнал прочь мысль о том, что она из-за него, из-за Дениса плачет, переживает о нем!
Неужели не видит, дурочка, что он ее использует просто - спит с ней, а сам без ума от Шевцовой! И обидно за Ингу мне было! И хотелось взять за плечи и встряхнуть так, чтобы мысли о Плетнёве выскочили из ее головы!
Но, если по-честному, я понял именно там, на горе, когда с ужасом смотрел на то, как громадная масса снега накрывет маленькие фигурки Дениса и Натальи, что он вполне мог посадить с собой Ингу... И она бы поехала! И нельзя, некрасиво так, я ни в коем случае не желал зла боссу - он же не виноват, что Инга, как проститука последняя, готова под него ложиться по первому зову! - и уж тем более не желал зла Наталье! Уж ей-то я вообще всей душой сочувствовал - втянули несчастную в такое опасное дело! Но совсем чуть-чуть рад был, что не посадил он с собой эту дурочку, мою дурочку... И она цела и невредима!
Во время бешеной пробежки за лопатами я думал о том, что мог ее потерять! Что она могла там, под снегом оказаться! И, вполне возможно, у меня больше не было бы возможности видеть ее, пусть мельком, ради игры, ради работы нашей, иногда касаться ее. У меня больше не было бы никаких шансов быть рядом с нею - такой неприступной для меня, такой красивой, такой дерзкой и такой беззащитной и несчастной, какой она мне показалась, когда пыталась зачем-то отцепить, оторвать от куста камеру.
Она еле шла - не понимал, в чем дело вообще, в шоке что ли? Ноги заплетались, то и дело начинала отставать, на шаг на два сбивалась, опустив голову, сжавшись, ползла со скоростью улитки за мною. Я был уверен, стоит только отпустить, сядет в снег и будет сидеть, уставившись в одну точку.
Снежана и Коля уже скрылись в доме, с крыльца которого навстречу шагнул Иван, растерянно глядя на нас:
- Ребята, как же так? С вами-то всё в порядке?
- Нормально, - выдавил я из себя.
- А Денис с Натальей?
- Они в больницу полетели со спасателями, но так... целы вроде.
- Может, поехать к ним нужно - вещи там отвезти? Тут такси вообще можно найти? - переживал Вельский.
- Завтра утром и поедем. Я думаю, тут в больнице местной их устроят как-нибудь на ночь.
Пропустил Ивана вперед, а Ингу, наоборот, остановил в теплом коридорчике, опасаясь трогать руки - они у неё были красными, обветренными - она в какой-то момент потеряла перчатки, а я не заметил! И когда натянул на ее руки свои, на обратном пути, было уже поздно. Сам не знал, что именно хочу ей сказать. Просто придержал, не давая войти в блаженное тепло дома. А она подняла свои глазищи - испуганно, устало посмотрела, ничего не говоря.
- Инга, ты иди в спальню. Я чаю тебе принесу, обработаем твои руки. Может..., - как через себя переступал, говоря это, но не мог по-другому, сейчас не мог. - Поесть хочешь?
- Ничего не надо, - и все, и ни "спасибо, Матвей", ни "конечно, приходи"!
Скрипнув зубами, открыл перед ней дверь, пропуская в дом - пусть делает, что хочет! Но она, что-то прошептав на ухо выбежавшей навстречу Алене, пошла наверх! Я стоял столбом и понять не мог - мне делать так, как я ей сказал или все-таки "ничего не надо"? Да пошла она! Ненормальная баба!
"Хочешь ей помочь, блядь, а она ерепенится!" - говорил я себе мысленно, подойдя к столу в гостиной, где все собравшиеся бинтовали Коле разодранный в кровь палец.
- Матвей, может, я тебе чем-то помочь могу? - хлопотала Алена.
- Ален, сделай горячий чай, а!
- Конечно! Сейчас!
- Позовешь тогда, я у себя буду.
- Я принесу...
... В комнате было тихо. Она почему-то вместо того, чтобы греть свои руки, лежала на диванчике, свернувшись калачиком. Ну, дурочка и есть! В ванной быстро набрал в тазик теплой воды и принёс в комнату.
- Садись! - скомандовал ей, уверенный, что начнет спорить и не подчинится.
Но она села.
- Руки сюда давай! - поставил таз прямо на диван рядом с ней и, осторожно прикасаясь, опустил туда ладошки. Всегда аккуратные, красивые наманикюренные ногти были сломанные и грязные. Пальцы в царапинах и крови - пока я за лопатами бегал, она голыми руками снег рыла! Спасала Дениса... Последняя мысль больно кольнула сердце. Еле сдержался, чтобы не зарычать на неё снова. Вот интересно, о чем думает? Посмотрел в лицо. И она вдруг закусила губу и пожаловалась: