- Больно...
И я сам не понял, как и для чего это сделал! Наверное, просто пожалеть хотел. Что ж ещё? Только очнулся уже в тот момент, когда, нагнувшись, осторожно целовал её в губы.
50 глава. Инга
"Я - сильная. Я зарабатываю. Я все умею. Я красивая, умная... Я - сильная. Очень сильная. Мне не нужна ничья помощь," - эту глупую мантру повторяю по кругу десятки раз. Ровно столько, сколько успеваю, пока не открывается дверь в комнату. Пока не заходит Звягин.
Настороженно всматриваюсь в его лицо. Зачем пришёл? Его странные слова с предложением помощи не вызывают доверия - это он-то хочет помочь мне, той, кого иначе как шалавой не зовет? И с чего это вдруг такая доброта? Потому что я себе руки поцарапала? А два месяца назад, когда чуть не умерла от воспаления лёгких, он даже не позвонил ни разу! А ведь все звонили! Алена и Денис так вообще каждый день! А он ни одного разочка не позвонил! А я так ждала...
Матвей ушёл в ванную. А, ну понятно - мыться будет! Мне бы тоже нужно, да только ни сил, ни желания нет. А теперь, когда он в ванной засел, так тем более не получится - час пробудет там, пока на себя, красивого, не налюбуется... Привычно ругала Матвея про себя, привычно критиковала и также привычно злилась на него.
Но что-то странное, неуловимое, другое, непривычное, уже крыльями бабочки порхало в сердце! Словно предчувствие какое-то, волнение. И горько было, и странно - казалось, что-то непременно случиться сейчас должно! А что? Я не знала и не догадывалась даже.
А когда Матвей вышел из ванной с тазиком в руках и понес его ко мне, я была ошарашена примерно также, как совсем недавно на горе, когда увидела лавину! Сердце чуть из груди не выпрыгнуло - даже на секунду подумалось, что он сейчас меня обольет (ну, вроде бы как накажет за что-то!) Но оказалось, что Звягин по какой-то необъяснимой милости решил позаботиться обо мне! Не иначе как плату потребует потом! Какую только?
Руки, опущенные в теплую воду, щипало и жгло, и я с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать снова. Дважды за вечер в его присутствии - это уже перебор. Я пыталась анализировать, что же происходит сейчас. С точки зрения психологии разобраться хотела. Но если поведение других людей, большинства наших клиентов, сотрудников агентства, я могла объяснить, понять и разложить по полочкам, то Матвея Звягина мой мозг отказывался понимать!
Я никак уяснить не могла, за что он меня так ненавидит и с какой стати вечно придирается и доводит до белого каления! Ревнует? Так почему бы тогда не наладить со мной отношения? Разве я как-то давала понять в самом начале, тогда, после нашей ночи с ним, что не хочу с ним встречаться? Разве отшивала его? Он ведь ничего и не предложил, а навязываться я не могла...
Вот и сейчас он смотрел на меня, я грела руки и не смела поднять глаз. А потом все-таки подняла (дурочка!) и увидела полный сочувствия взгляд! Губы моментально задрожали, как всегда бывает, когда тебя кто-то жалеет, если вдруг с тобой что-то произошло... И я, как ребенок, пожаловалась ему, чтобы объяснить свое состояние - тот факт, что вот-вот снова разревусь:
- Больно!
И ждала от него чего угодно, только не нежности! И ласковое прикосновение его теплых губ к моему рту было для него нехарактерно, непривычно! Он привык грубить и дергать, оскорблять и обижать своими мерзкими предположениями! А тут вдруг ладонями обвил мое лицо и не пытается даже добиться продолжения - просто целует, едва касаясь губ, просто поглаживает большими пальцами мои щеки... и это так приятно, это так... волшебно. У меня руки болеть прекратили! Да я вообще забыла о том, что у меня руки есть! И поняла, что как есть, мокрыми, не отряхнув их даже, уже вцепилась в его свитер, уже сама тяну его к себе, только когда дверь распахнулась, и с порога донесся Алёнин голос:
- Вова, осторожно, сейчас блин упадет!
Матвей отпрыгнул от меня в мгновение ока и выглядел при этом растерянным, сбитым с толку... И выглядел он таким милым, таким красивым, каким я его видела всегда издалека. Со мной рядом таким... он никогда не был! Со мной рядом он вечно психовал и злился, кривился и презрительно косил глазами!
Я опустила руки в уже холодную воду, просто не зная, куда их теперь деть. Ничего не подозревающая Алёна занесла поднос с чайником и чашками, а Вовка притащил тарелку с блинами и вазочку с медом.
- Инга, скажи этому Фоме неверующему, что его отец жив-здоров и просто Наталью в больницу повез! Ваньку до слез довел, Колю не слушает совсем! Я говорю, что папа завтра приедет, а он не верит!
- Вова, - я поймала взгляд нахмуренного мальчишки. - С папой всё в порядке. Наташу снегом немного засыпало, она упала, ударилась. Вот он ее в больницу и повез, чтобы убедиться, что повреждений никаких нет.
- Точно? - он вопросительно посмотрел на Матвея, плечом прислонившегося к стене у окна.
- Да точно-точно, - пробурчал в ответ Звягин. - Что за молодежь такая недоверчивая пошла - взрослым уже не верят...
- Конечно, - хитро прищурился Плетнёв-младший, становясь один-в-один похожим на своего отца. - Ты, дядя Матвей, обещал научить кататься на коньках, а не научил!
- Ну какие тебе коньки, если у тебя - вон, нога болит!
- Так это она сейчас болит, а раньше же не болела...
Алёна, поставив поднос на тумбочку у кровати, подошла ко мне.
- Алён, зачем ты принесла все это? Я и сама спустилась бы!
Сунув палец в воду, она посмотрела на Матвея, проигнорировав мои слова:
- Матвей, вода ледяная! Я ж тебе сказала, что повышать температуру нужно, а не понижать! Так, мы пойдем, а вы чай пейте и руки в тёплую воду засуньте! Срочно! Посуду сам принесешь!
Уже уходя, она обернулась и по взгляду я поняла - видела, как мы целовались! Посмеивается и обязательно завтра устроит допрос...
- Ну что, продолжим... - спросила я, собираясь добавить "греть мои руки", но не успела, Матвей вдруг оказался рядом и... Этот поцелуй был совсем не похож на предыдущий!
51 глава. Наталья
Как во сне для меня прошел полет в больницу. Как во сне я передвигалась по ней, ходила на рентген (хоть у меня ничего и не болело!), потому что доктор разглядел гематому на колене... Хотя нет, вовсе не из-за того, что он ее разглядел, скорее потому, что при этом присутствовал Плетнёв! Он настоял на рентгене.
Я не вникала - делала, что говорят, погруженная в странный коктейль из мыслей и чувств. Я, конечно, пыталась разобраться, что же ощущаю сейчас и наверняка, с точностью до ста процентов, вычленить свои эмоции, разложить их на составляющие, не могла. Сердце переполняли радость и счастье, что я жива, периодически накатывала волна паники, стоило только задуматься о том, что было бы, если бы меня вовремя не раскопали. Облегчение и даже эйфория от осознания своей невредимости... И много-много чего еще, непонятного, трудно осознаваемого, душу переворачивающего.
Я очнулась, вышла из своего непонятного состояния странной погруженности в себя ночью - словно проснулась... Хотя, возможно, я и спала. Понимала, где нахожусь и даже смутно помнила некоторые моменты. Например, тот, когда врач - пожилая женщина в толстенных очках - говорила, будто бы у меня кроме пары синяков и расцарапанных рук, нет никаких повреждений. Но я и на эту новость почти никак не отреагировала - послушно кровь сдавала зачем-то, даже рентген этот делала. Обо всем разговаривал с врачами Денис.
... В палате было тихо. Я здесь одна или все уже спят? Вверху над кроватью горела торчащая, кажется, прямо из стены, обычная лампочка без всякой люстры, без абажура. Окно сбоку не имело никакой шторы и черным провалом упиралось в ночь. В комнате были ещё две узкие пустые кровати справа от меня и одна слева. Вот на той, что слева и лежал Денис. Лежал и смотрел на меня. Повернув голову, я поймала этот странный немигающий взгляд.
- Наташ, - шепотом позвал он.
- Что? - шепотом отозвалась я.
- Прости меня!
Я задумалась. За что я должна его простить? За то, что на горе случилось? Так разве он в этом виноват? А хотя... Косвенно ведь виноват! Если бы не заставил меня ехать сюда, в Шерегеш, со мной бы ничего подобного не произошло! Я бы спокойно сидела дома с Настей, а не лежала бы в снегу, задыхаясь от недостатка воздуха! Да и он меня сюда не для развлечения привез! И даже не для того, чтобы мужа найти! Он меня сюда привез исключительно для того, чтобы получить подписи подо всеми нужными документами по проверке! И больше ничего! Так за что я его простить должна?
Я молчала, не зная, что ответить. Сказать, что прощаю? Но что тогда делать с этой обидой, с чувством несправедливости? Не прощать? Но он так смотрит... Так незнакомо, чуть похоже на то, как смотрел, когда я Вовку носила по комнате, только расстроенно, повинно, словно готов к наказанию.
- Я виноват перед тобой. Я не хотел, чтобы такое случилось. И если бы только мог знать...
- То что? Не заставил бы меня подписать тот договор? Не повез бы сюда?
- Хм... Эта поездка какой-то неудачной с самого начала вышла. Я бы не повел тебя на ватрушках кататься...
- И всего-то? То есть, твоя вина только в том, что ты не смог предвидеть сход лавины? А так-то ты - белый и пушистый, и очень хороший парень? И ни о чем не жалеешь?
Я от возмущения даже села на кровати, поставив ноги на пол. А он все также лежал, глядя на меня и... улыбался!
- Нет. Я - плохой парень! Обо многом, что сделал в своей жизни, жалею... Но о том, что тебя сюда привез, ни грамма! Смирись, Наташка, это - судьба! Мне жаль, что так получилось на горке, очень жаль! Я себе не простил бы, если бы с тобой что-то произошло. Да... Но я не жалею, что тебя привез! И можешь ругаться, сколько хочешь!