Стол в гостиной был хорошо виден с площадки перед началом лестницы. А слышно так вообще было замечательно. Коля пытался кому-то дозвониться, прыгая с телефоном по стульям и дивану, а Матвей усиленно клеил Снежану! Или она его? Собственно, это было не важно!
Я слушала ровно до того момента когда они решили подниматься в комнату Шевцовой, где Снежана самовольно расположилась.
Пришлось нестись обратно в свою комнату, стараясь изо всех сил не пролить чай. А потом, поставив поднос прямо на пол у входа, согнувшись в три погибели, подсматривать в замочную скважину, не думая даже, что он может передумать и вернуться, застав меня за позорным подглядыванием! В глубине души я была уверена, что сюда, ко мне, он не придет - Матвей, да упустит шанс снять на ночь бабу? Такого не было и на будет никогда! Кобелина мерзкая!
Зачем только ко мне в кровать приперся? "А может, Снежана храпит ночью?" - стараясь хоть как-то очернить её, заставляла себя думать.
Валить отсюда нужно и как можно быстрее! Пока не проснулся и не увидел, как я прижимаюсь к нему - издеваться будет!
Расстроенная, обиженная, со слезами на глазах, я медленно выползла из-под одеяла и встала с кровати.
Хорошо, что есть чудо такое - душ! Плачешь, а слезы твои никто не видит! Вот и я, включив воду во весь возможный напор, ревела, зная, что не слышно ничего в спальне - душевая кабинка и дверь из ванной, надежно прятали звуки.
И когда меня неожиданно обняли сзади, когда по телу скользнули крепкие руки, а пальцы обхватили груди, сжимая, поглаживая, поддерживая снизу, я забилась от ужаса, пытаясь вырваться. А когда накрыло пониманием, что это всего лишь он, расслабилась, растеклась, прижавшись спиной к его обнажённому телу, ягодицами ощущая его желание...
58 глава. Матвей
Она осторожно выползла из постели, стараясь меня не разбудить. Тихонько зашагала в ванную. Сон словно рукой сняло - утренний стояк требовал немедленной разрядки. Причем, с одной конкретной женщиной! О том, чтобы пойти, например, к Снежане, думалось с содроганием! И как это понимать? Что мне теперь, встать в очередь любовников Евдокимовой, заняв сразу за Плетнёвым?
Неожиданно осенила догадка - она ведь с боссом спит просто ради секса? Там же явно нет никаких перспектив! Да и я бы не сказал, что она безумно в него влюблена! Так секс и я ей дать могу! А Денису - отставку! Только согласится ли она на такие условия? Воодушевленный этими мыслями, я молниеносно придумал план соблазнения Инги.
Я хорошо представлял себе ее под струями воды в душе - красивое тело, длинные мокрые волосы... И в какой-то момент, доведя себя этими картинками, буквально до белого каления, вскочил, сбросил трусы ещё на входе в ванную - к счастью, дверь оказалась незаперта - и пошел брать то, что давно хотел! Удивляясь, зачем ждал столько времени, почему не попытался раньше! Что я, собственно, теряю? Гордость разве что... А увидев её там, за запотевшим стеклом - размытый силуэт, очертания манящего тела - уже не смог бы отступить, даже если бы захотел!
Открыл дверцу кабинки и зашел внутрь. Прижался всем телом к гибкой спинке, с ходу толкаясь ноющим членом в упругие ягодицы. Обхватил груди, моментально забыв, что надо было что-то сказать, что напугать её мог (и напугал - рванулась в сторону, еле успел удержать, чтобы не ударилась об полку!)!
- Это я... Не бойся... - шепнул на ушко, почувствовав сразу, как обмякла, как растеклась в моих руках.
И пока не опомнилась, пока очередной скандал не закатила, я усилил натиск, очень надеясь, что не прогонит сейчас! Огладил изгибы, едва задевая острые соски, пощекотав гладкую округлость живота и, замедлившись на мгновение, накрыл маленький, аккуратно выбритый треугольник волос между ног, подталкивая к себе, к члену, готовому от одних только прикосновений к ней взорваться.
Почти год прошел, а я помню ту нашу ночь, как будто она вчера была! Помню вот эту родинку на лопатке. И, касаясь ее губами, понимаю - почему-то именно от моих поцелуев она дрожит под горячими струями воды! Я ведь даже не ласкал ее еще по-настоящему! Да-а, босс, ты, похоже, совсем потерял навык удовлетворения женщины...
Мысль о Плетнёве горьким разочарованием простреливает сердце - он тоже трогал ее, он целовал эту долбанную родинку, от которой и я оторваться не могу! Но эти мысли не уменьшают моего возбуждения ни на грамм! И если совсем недавно мне хотелось наказать ее, если несколько дней назад даже тени нежности к этой неверной, к этой такой доступной для других женщине у меня не возникало, то теперь, сейчас, хочется забыть обо всем - о других, о суке-Плетнёве - и поверить, что это все в прошлом, и больше никогда и никто не коснется МОЕЙ женщины!
Она дергается, то ли вырваться пытаясь, то ли повернуться ко мне. Но ни того, ни другого я сейчас позволить не могу - отпустить равносильно смерти, а позволить обернуться, чтобы встретиться с нее ненавидящим взглядом, выше моих сил сейчас. Пусть ненавидит, пусть не отвечает мне даже, только не убегает, пусть только позволит мне... Я уже понимаю, что без ее отклика, этот секс станет очередным разочарованием. Но согласен и на это.
Раздвигаю пальцами нежные губки, трогаю, глажу, настраиваю ее тело на себя, под себя. И очень надеюсь, что влажная она там не только от воды, бьющей сверху, но и от желания. Губами втягиваю мочку маленького аккуратного ушка, посасываю ее, впиваясь взглядом в ее ладони с обломанными ногтями, распластанные по стенке кабины, в пальцы, царапающие стекло. Проникаю двумя пальцами в горячую глубину, одновременно инстинктивно толкаясь в ягодицы, отступая и толкаясь вновь.
Заставляю себя молчать - любое слово мое, неконтролируемое сейчас, может стать для нее обидным. Но губы сами шепчут, не могу сдержать:
- Сладкая. С ума по тебе схожу.
И она откидывается назад, устраивает голову на моем плече, словно сдаваясь мне, и, закинув руку назад, вдруг тянет мою голову к себе, к своей шее. Целую бьющуюся венку, языком чувствуя ее бешеный пульс, кайфуя от ее пальцев в моих волосах. Пальцем кружу по клитору, едва касаясь, и слышу долгожданный глухой стон, который она пытается сдержать, прикусив губу. Пытается, но не может!
И не могу больше... Хочу растянуть удовольствие, но просто не могу. Рука тянется к ее бедрам, желая прогнуть, подвинуть так, чтобы я смог, наконец, войти в нее. Но она подстраивается сама! Прогинается, толкаясь мягкой попкой в стоящий колом член. И я, кажется, рычу, расставляя шире ее ноги и, погладив членом между ягодицами, направляю его ниже, с ходу толкаясь изо всех сил.
И замираю на мгновение. Потому что у меня вдруг подкашиваются ноги - блаженство, чистый кайф, безумное удовольствие - тугие мышцы обхватывают член, сжимаются и расслабляются на мгновение, чтобы снова кольцом сжать внутри! Второй толчок выбивает из нее крик, и мне приходится подхватить Ингу под грудью, потому что теперь уже ее не держат ноги, они ощутимо дрожат, она вся дрожит, вцепившись ногтями в мое предплечье.
И я перестаю сдерживаться - кусаю нежную шейку, вбиваясь в горячую глубину до искр из глаз. И не понимаю, кто из нас стонет громче - я или она. Не понимаю, что она шепчет что-то. И приближение оргазма не могу уловить - мне кажется, что я на грани все время!
59 глава. Наталья
- Может хватит уже? Пожалуйста, прекрати!
Я убеждаю себя, что мне очень стыдно, что в больничном коридоре, где туда-сюда снуют редкие больные с объемными карточками в руках и еще более редкие медсестры, все, как на подбор, мощные, в обтягивающих немалые формы желто-белых халатах, нельзя вести себя так, как ведет Плетнёв. А еще я пытаюсь убедить себя, что мне неприятны его прикосновения... Не получается.
Я реагирую на них всем телом - и мурашки по коже бегут, и дыхание прерывается, и сердце вскачь несется! Не могу сосредоточиться ни на чем, не могу думать о другом - только о безумной ночи, только о незабываемом наслаждении...
- Может, и хватит. Но мне хочется, - нисколько не смущается он.
Ему, вообще, всё по фиг! Ну что за человек такой! Не переживает, не волнуется ни о чем! Расслабленно развалился на твердом неудобном больничном диванчике, закинул обе руки на его спинку и время от времени, явно развлекаясь, наклоняется ко мне и то в шею поцелует, то подушечками пальцев проведет по щеке!
- А ты всегда делаешь то, что хочется в конкретный момент? - пытаюсь отвлечь разговорами.
- Всегда, - бросает лукавый взгляд и вновь прикладывается к уголку моих губ. И это так нежно, так трепетно у него получается, что касаться его, целоваться с ним внезапно становится и моим сиюминутным желанием!
Чего мы ждали у кабинета, было совершенно непонятно. Доктор, посмотрев непонятно зачем сделанные снимки, сказал то, что и так было ясно - что мы оба легко отделались, что практически не пострадали и вполне можем ехать домой.
На улице перед зданием больницы нас уже поджидал Николай на такси.
... И что дальше? Как вести себя? К чему готовиться? Что я наделала? Зачем так низко пала? Как теперь я буду жить дальше? Как? При том, что мне как-то нужно работать, проверять его агентство... Ведь он меня использовал просто! Ведь телом своим, отношением, внезапно изменившимся, к себе расположить хотел! Ведь явно же с корыстной целью!
А я! Как последняя дура повелась! Нет... Ну а вдруг я ему нравлюсь? Вдруг он... влюбился? Как я в него? А ведь я в него влюблена! Наверное, с первой нашей встречи влюблена!
Плелась за ними по широкой расчищенной дорожке от ворот, куда нас привезло такси, до дома. Мой внутренний раздрай не могли сейчас успокоить те знаки внимания, которые он мне как бы невзначай оказывал - придерживал под локоть, если вдруг был хотя бы намек на скользкую дорогу, дверцу машины открыл...