Оуэн одарил ее недовольным взглядом, но ей было все равно. Лучше просто побыть рядом с любимым, чем страдать, лежа в одинокой постели.
Так что она последовала за Оуэном. Тот наконец надел халат, и все, что Рут видела, это голые лодыжки и босые ступни. Тоже немало. Ноги у Оуэна были мускулистыми, такими же смуглыми, как остальное тело. Жажда Рут возросла сильнее.
Когда Оуэн открыл дверь в детскую, света, падающего из коридора, хватило, чтобы увидеть ребенка. Судя по искаженному страхом лицу Саймона, ему снился кошмар.
Оуэн опустился на край кровати и взял внука на руки. Малыш открыл глаза, начал вырываться, а потом, узнав деда, прильнул к его груди.
– Дедушка, нехороший дядя хотел меня увести! Ты прогонишь него? – И Саймон испуганно оглядел детскую.
– Это сон, маленький мой, просто плохой сон. Здесь никого нет. И никто никогда не заберет тебя у меня.
Увидев Рут, Саймон протянул руки к ней, так что она тоже опустилась рядом и обняла мальчика. Теперь ее руки касались Оуэна. Мы совсем как настоящая семья, подумала Рут, и ее сердце забилось часто-часто.
Когда Саймон успокоился, они уложили его обратно в постель, и малыш почти сразу же уснул.
– Не знаю, как ты, а я бы выпил, – сказал Оуэн, когда они вышли из детской.
– Я тоже, – кивнула Рут. – Что ты будешь? Шоколад?
– Честно говоря, я бы предпочел сейчас чего-нибудь покрепче.
Но Рут возразила:
– Это не поможет.
– В самом деле, доктор? – криво улыбнулся Оуэн. – Ладно, как скажешь. Шоколад так шоколад.
Кухня здесь ничем не походила на уютную кухоньку коттеджа. Тут все было массивным и современным: вдоль стен стояли шкафы из светлой сосны, сверкала нержавеющая сталь кухонных принадлежностей. По стенам цвета охры бежал темно-зеленый растительный орнамент.
Рут налила молока в ковшик и поставила его на плиту. Потом насыпала в чашки шоколадного порошка. Все это время Оуэн стоял и наблюдал за ней, отчего по спине Рут бежали мурашки, а руки едва заметно дрожали. Наверное, не стоило идти в кухню вдвоем, подумала Рут. Она чувствовала, что теперь ей будет еще труднее уснуть, чем раньше.
– Ты довольна?
Вопрос был настолько странен, что Рут с недоуменным видом повернулась к Оуэну.
– О чем ты спрашиваешь?
– Ну, я привез тебя сюда, даже не спросив о твоих желаниях. Думал только об интересах Саймона.
– Я не жалуюсь, – ответила Рут. – И потом, здесь же не край земли… В любом случае, – добавила она, – это работа, за которую ты мне платишь.
Оуэн нахмурился и зло бросил:
– А на все остальное, кроме платы, тебе наплевать?
Рут с деланным равнодушием пожала плечами.
– Мне надо зарабатывать на жизнь. Но ты прав, мне несколько не по себе, когда я думаю о Саймоне. Все, что с ним случилось, – моя вина. И я боюсь, что сегодняшний кошмар – результат моего легкомыслия.
Увидев, что молоко закипело, Рут с облегчением схватила ковшик… И чуть не расплескала молоко, когда Оуэн обнял ее за талию.
– Ты здесь ни при чем. Всему виной мои слова, но я был не в себе, когда говорил их. И с тобой я обошелся скверно.
Оуэн Стоун извиняется?! Рут была потрясена до глубины души. Но то, что произошло дальше, потрясло молодую женщину еще больше: он повернул ее к себе и ласково коснулся лица ладонью.
– Ты простишь меня за это, Рут?
– Прощать тебя? Это я нуждаюсь в прощении, не ты!
– Нет, тысячу раз нет! – воскликнул он. – Ты всегда относилась к Саймону как к родному сыну. А я самый обыкновенный параноик.
Рут постаралась не улыбнуться: Оуэн Стоун признал, что был не прав.
– Немного есть, но тебя нетрудно понять. Я знаю, что этот малыш значит для тебя.
– В самом деле? – спросил Оуэн скорее себя, чем Рут.
Потом большим пальцем провел по ее нижней губе. Никогда прежде она не видела на лице Оуэна такого страстного желания. Все в ней затрепетало, а сердце забилось сильнее обычного. Она перевела дыхание, и кончик языка коснулся пальца Оуэна.
– Ох, милая! – со стоном вырывалось из его груди.
Легкими, как перышко, поцелуями он покрыл ее веки, виски, щеки. Затем, держа в ладонях лицо Рут, спросил, пожирая ее взглядом:
– Ты хочешь меня?
– Да, – прошептала она. Последовавший за этим поцелуй показался бесконечным.
– Ничего не могу с собой поделать, – произнес наконец Оуэн, отдышавшись. Он откинул волосы с лица Рут и прижал ее к себе. – Я понимаю, это жестоко по отношению к нам обоим. Но не могу больше сопротивляться.
12
Оуэн не хотел влюбляться в Рут. Да, он желал ее – как любой мужчина, окажись тот на его месте. Но любить для него – значит подвергать жизнь любимой женщины опасности. Однако он уже не мог больше жить без нее. И хотел, чтобы она тоже его любила.
Это после того, как он вдалбливал в голову Рут, что их брак – явление временное, и даже заставил для надежности подписать контракт. А затем обращался с ней так, что она должна была бы возненавидеть его и сбежать прочь, как только закончится срок соглашения.
Но почему же тогда она так жарко целует его? Неужели неравнодушна к нему?
– Забудь про шоколад, пойдем в постель, – грубовато сказал Оуэн.
Но к его разочарованию, Рут покачала головой, упершись руками ему в грудь.
– Думаю, это не лучшая мысль.
– Но почему?
Дурацкий вопрос. Оуэн знал ответ. Он напугал ее своими словами, что не может больше сдержаться.
– Ты сердишься на меня?
– Нет, – ответила Рут. – На то есть другие причины.
– И ты не скажешь какие?
Она снова отрицательно покачала головой. Тогда Оуэн уперся руками в крышку стола, так чтобы Рут не могла выскользнуть, и снова впился в ее губы. Прелестные темно-синие глаза широко распахнулись, она негодующе воскликнула. Однако он не собирался отпускать ее.
– Не знаю, почему ты отказываешь мне, – прошептал Оуэн. – Но знаю, что ты хочешь этого не меньше меня.
И прижал Рут к себе так, что она ощутила бешеный стук его сердца.
– Ты вернула меня к жизни, знаешь об этом? Рядом с тобой я чувствую себя другим человеком.
Оуэн снова принялся осыпать Рут поцелуями, отчаянно преодолевая ее сопротивление. Она никогда раньше не отталкивала его, что же изменилось сейчас? Может, влюбилась в него? Но боится, что разрыв причинит ей боль?
Подобное предположение пришлось Оуэну по душе. Его поцелуи стали еще нежнее и в то же время еще настойчивее… И усилия Оуэна были вознаграждены.
Раздайся негромкий стон, по телу Рут пробежала дрожь, и она впилась в его губы с неменьшей страстью, чем он – в ее. Препятствий больше не существовало. Оуэн подхватил Рут на руки и отнес наверх, в спальню, не отрываясь от ее губ.
Одежда полетела на пол… И два тела слились воедино. Они любили, друг друга, задыхаясь от наслаждения, упиваясь чувственными восторгами, успокаивались, а потом все начинали сначала.
Оуэн ничего не обещал Рут. Да, он любит ее, но брак… А если опять случится несчастье? Если Рут погибнет? Тогда ему уже ничто не поможет.
Рут крепко спала, когда Оуэн тихонько встал с постели. Ему надо было уехать из дома в половине восьмого, чтобы успеть на деловые переговоры.
Он принял душ, причесался, оделся. Рут все еще спала. Она казалась юной, невинной и удивительно прекрасной. На щеках ее играл легкий румянец, на губах блуждала слабая улыбка, как будто ей снился очень хороший сон. И Оуэну безумно захотелось залезть обратно в постель и заняться любовью. Но он знал, что ему пора, так что поспешно завязал галстук, перекинул через руку пиджак и на цыпочках вышел…
Переговоры прошли успешно, и Оуэн чувствовал себя прекрасно, входя в офис, который делил с Чарлзом. Но, бросив взгляд на озабоченное лицо своего делового партнера, нахмурился.
– Что-то случилось?
– Да ничего.
– Ты поссорился с Уинни?
– Нет.
– Тогда почему у тебя обеспокоенный вид?
Но вместо того чтобы ответить на вопрос, Чарлз сам спросил Оуэна:
– А как поживаете вы с Рут? Я знаю, что у вас были нелады из-за Ника. Теперь все в порядке?
– Естественно! Я скажу тебе одну вещь, Чарлз: думаю, что я люблю Рут. И хочу, чтобы она осталась со мной. Полагаю, мне есть за что тебя благодарить. Если бы не твое объявление, мы бы никогда не встретились, и…
– Дурацкая была идея – это объявление.
Оуэн недоуменно уставился на Чарлза.
– Почему?
– Жаль тебя разочаровывать, честное слово, но Рут не та, кем ты ее считаешь. Она использует тебя.
Проснувшись, Рут потянулась и улыбнулась, вспомнив о минувшей ночи. Заниматься любовью с Оуэном становилось раз от раза все чудеснее. Она вела себя весьма необузданно, но Оуэн, кажется, остался доволен.
Теперь Рут была почти уверена, что он любит ее. Как можно так вести себя, не любя? С этой мыслью она встала с кровати, приняла душ, оделась и отправилась на поиски Саймона…
Однако когда вечером Оуэн вернулся домой, на лице его не было и следа утренней радости. Темные глаза смотрели сурово и осуждающе.
– Нам надо поговорить, – бросил он Рут. – Пойдем ко мне в кабинет.
Рут даже представить не могла, что случилось, отчего он снова смотрит на нее как на чужую. Но были и более важные вещи.
– Саймон ждет тебя, чтобы лечь в постель, – твердо сказала она. – Я уже выкупала его и одела в пижамку. Он у Берти.
– Хорошо. – Голос Оуэна звучал отчужденно, черты лица не смягчились. – Но я скоро вернусь.
Он сдержал слово. Рут подумала, что бедный Саймон остался на сегодня без сказки. Кабинетом Оуэну служила заставленная книжными шкафами комната, со старинным секретером и парой кожаных кресел. Он захлопнул дверь и повернулся к Рут.
– Скажи, почему ты решила выйти за меня замуж?
Брови Рут изумленно взметнулись вверх.
– Хочешь знать, почему я решила выйти за тебя? Ты дал объявление, я откликнулась на него. Ты сделал мне предложение, я приняла его. Вот и все.
– Не думаю!
Странное поведение Оуэна не на шутку встревожило Рут: что за муха его укусила?