Натали позволила вывести себя из детской, все время чувствуя тепло его руки и легкое покалывание, похожее на слабые разряды электричества. Когда они спускались по ступенькам, она украдкой взглянула на Джека, в сотый раз задаваясь вопросом, почему он пригласил ее на сегодняшний прием. Уж, наверное, не потому, что не мог найти другую спутницу… Черт побери, ей вовсе не доставляло удовольствия быть такой подозрительной — это совсем не в ее натуре!
А вообще-то, совсем нетрудно привыкнуть к такому стилю жизни, подумала Натали, когда они подошли к машине. Джек открыл перед ней дверцу, и она со вздохом восхищения погрузилась в комфорт кремовых кожаных подушек сиденья. Все в этом автомобиле, начиная от обтекаемых, чувственных линий корпуса и кончая полированной ореховой обшивкой приборной доски, дышало откровенной роскошью.
Некоторый диссонанс в это великолепие вносило лишь яркое детское сиденье, укрепленное сзади. Оно служило наглядной демонстрацией того, как маленький ребенок может нарушить идеально отлаженную утонченную жизнь. Если Джек Вендел и впрямь вынашивает тайное намерение заполучить ее в свою постель, ему придется понять, что Моника будет частью сделки. А если Джеку это не понравится, что ж, тем хуже для него.
— Вам тепло? — заботливо спросил он, включая зажигание, и Натали услышала, как зашуршал гравий подъездной дорожки под широкими шинами, когда машина мягко тронулась с места.
— Да, спасибо.
Натали откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и постаралась расслабиться. Так редко выпадают подобные моменты, уговаривала она себя, настолько отличные от обычной жизни, что я просто обязана насладиться ими. И только беспокойная совесть все нашептывала Натали, что даже самое невинное общение с этим человеком может далеко завести ее.
Она понятия не имела, куда им предстоит ехать, но низкий рокот мотора свидетельствовал о скрытой в нем мощи, позволявшей машине пожирать расстояние с огромной скоростью, которая, впрочем, совсем не ощущалась.
Джек включил музыку. Раздавшийся в тишине волнующий низкий голос Эллы Фицджеральд унес их от окружающей действительности и позволил Натали наконец-то всем своим существом ощутить присутствие мужчины, сидевшего за рулем.
Через полчаса они свернули с шоссе и немного проехали по сужавшейся дороге до ворот какого-то имения, обнесенного ажурным чугунным забором. Перед ними виднелись еще две-три машины. Натали заметила, что водителям пришлось остановиться и предъявить нечто вроде пропуска, прежде чем проехать внутрь. Но когда очередь дошла до них, охранники лишь приветственно помахали и отдали честь.
Впереди возвышалось строение, больше всего похожее на авиационный ангар, выкрашенное в приятный голубой цвет. Рядом с воротами в торце стояли два огромных бело-голубых автофургона, и Джек поставил машину на свободное место около них, проигнорировав переполненную стоянку.
Натали окинула сцену действия ироничным взглядом.
— И вы все это финансируете?
— Я один из главных спонсоров, но есть и другие.
— Даже если и так, все равно это должно стоить целого состояния.
Он небрежно пожал плечами.
— Хобби всегда требует затрат.
— Ничего себе хобби, — заметила она, поджав губы.
Джек рассмеялся.
— Вас трудно чем-либо поразить.
Он что, хочет потрясти ее богатством и влиятельностью? Как же все-таки умный и могущественный Джек Вендел наивен! Эти вещи не относились к разряду тех, которые могли бы произвести на нее впечатление.
Джек вышел из машины и, обогнув ее, открыл перед ней дверцу. Но Натали предпочла выбраться сама, не обращая внимания на протянутую руку и насмешливый взгляд, ясно говоривший, что он прекрасно все понимает.
Ох, не следовало ей приезжать сюда, но теперь уже поздно что-то менять. Ей оставалось только пережить предстоящий вечер с максимумом достоинства, на которое она была способна, и постараться не придавать значения тому, что все собравшиеся наверняка сочтут ее очередной подружкой Джека. В конце концов, она видит их первый и последний раз в жизни, так какая разница, что они подумают о ней. Решительно выпрямившись. Натали перекинула сумочку через плечо, предоставив своему спутнику следовать за ней через вымощенный камнями дворик перед главным входом.
В дверях стоял очередной охранник, проверявший приглашения у гостей, прежде чем пропустить их внутрь, и Натали приостановилась, когда он протянул к ней руку. Но тут вперед выступил Джек, и она опять почувствовала его крепкие пальцы на своем локте. Охранник, заулыбавшись, отступил.
— Не забывайте, что вы со мной, — прошептал Джек, наклонившись к ее уху. — Это дает некоторые преимущества, как вы, вероятно, могли заметить.
Натали не нашлась, что ему ответить.
Они вошли в устланную коврами приемную, стены которой служили фоном для захватывающей фотолетописи автомобильных гонок. Здесь были пожелтевшие снимки мужчин в кожаных шлемах и куртках, позирующих рядом с длинными двухместными машинами на продуваемых всеми ветрами взлетно-посадочных полосах аэродромов, яркие цветные фотографии «лотосов» и «феррари» в Ле Маисе и Монзе, собственноручно подписанные снимки великих Фангио, Стерилинга Мосса, Никки Лауда…
— Джек, дорогой! Где же ты прячешься, несносный человек? И почему не был сегодня днем на пробном заезде?
Натали, оторвавшись от фотографий, быстро обернулась и обнаружила, что ее место подле кавалера заняла яркая блондинка в переливчатом розовом платье, обвившаяся вокруг Джека подобно виноградной лозе, способной противостоять любым ураганам. И он ничуть не огорчен этим, кисло отметила Натали.
Опять эта дурацкая ревность! Да еще к женщине, которая явно перенесла не одну пластическую операцию, отчего ее улыбка казалась болезненным оскалом.
Что же, Натали-то точно не доставит ему удовольствия, соревнуясь за право на его внимание! Но как только она решительно направилась прочь, Джек вытянул руку и, обхватив ее за талию, привлек к себе.
— Извини, Сесиль, — обратился он к блондинке, улыбаясь с ленивым обаянием, похоже, заставлявшим любую женщину мурлыкать как котенок, которого чешут за ушком. — Боюсь, я был занят… в другом месте.
Взгляд, подобный остро отточенному клинку, метнулся в сторону Натали, но голос Сесиль остался сладким как мед, когда она, надув губки, ответила Джеку:
— А, ладно, главное, что сейчас ты здесь. Пойдем выпьем шампанского. Просто сказочная вечеринка — десятки фотокорреспондентов!
— К сожалению, большинство из них стремятся сделать фотографии машин, — поддел он ее. — Кстати, Натали, это Сесиль Делор, ее муж один из спонсоров команды. Сесиль, позволь тебе представить Натали.
Натали тут же была подвергнута критическому осмотру. От глаз блондинки явно не ускользнул ни один ручной стежок на ее самодельном платье. Наконец женщина соизволила чуть заметно улыбнуться.
— Натали? — с небрежным высокомерием переспросила она. — Вы, очевидно, русская?
Прежде чем Натали успела ответить, Джек расхохотался, и властная рука притянула ее еще ближе.
— Нет, просто ее мать любила Пушкина, — ответил он за нее и улыбнулся, глядя Натали в глаза.
Рука, покоившаяся на ее талии, казалось, обжигала кожу сквозь мягкую ткань платья. Она ответила ему взглядом, полным негодования. Похоже, Джек намерен создать впечатление, что их отношения гораздо ближе, чем есть на самом деле, хотя вряд ли ему требовалось выставлять ее как свою последнюю победу, чтобы подкрепить и без того убийственную репутацию.
Сесиль смотрела на него, недоуменно нахмурившись.
— Пушкин? — озадаченно повторила она. — Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду Александра Пушкина, — с непонятным для той весельем пояснил Джек. — Ну, ты же знаешь, русский поэт девятнадцатого века, — добавил он. — Уверен, ты читала. «Евгений Онегин» и все такое прочее.
— «Евгений Онегин»? Ах да… припоминаю… — Смущенный вид Сесиль ясно говорил, что она не имеет понятия, о чем он толкует, но сияющая улыбка быстро восстановилась на ее лице. — Как бы там ни было, присоединяйтесь к нам, — продолжала настаивать она, таща Джека за руку. — Пьер что-то нудно бормочет о всяких технических штучках, но теперь, когда ты здесь, будет гораздо веселее.
Они миновали еще одну дверь и оказались в обширном помещении, похожем на сарай. Пол здесь был цементным, а стены и потолок — из гофрированного железа, поэтому грохот игравшего где-то в глубине оркестра и гул множества голосов разносились над головами собравшихся подобно раскатам грозы.
Приземистый автомобиль на толстых гладких шинах, бывший центром всего этого столпотворения, стоял на высоком подиуме. Крылья и спойлеры бело-голубого болида, украшенные эмблемами спонсоров, покрывали мелкие щербинки, полученные на сегодняшних пробных заездах, предварявших первые в этом сезоне гонки, которые должны были состояться через несколько недель. Натали сразу узнала гонщиков — двух самоуверенных молодых людей в бело-голубых комбинезонах, окруженных полудюжиной едва одетых моделей и оравой фотографов, переводивших пленку за пленкой.
Джек сквозь толпу пробирался к группе людей, стоявших у самого подиума. У Натали упало сердце — это было именно то, чего она боялась. Мужчины были в смокингах или вечерних костюмах, в то время как женщины, отражая положение в обществе и размер счета в банке мужей, потрясали великолепием драгоценностей и элегантностью платьев.
Как тут же выяснилось, любая надежда на то, что ей удастся затеряться в толпе, была обречена с самого начала. Отчасти по ее собственной вине. Конечно же, не следовало надевать такое короткое платье. Впрочем, с ее ростом и непокорной гривой рыжеватых волос, Натали все равно не удалось бы избежать всеобщего внимания.
Джек провел церемонию взаимных представлений, а она очень старалась запомнить имена присутствующих и понять, кто с кем пришел. Разговор, естественно, крутился вокруг машин.
— Если уменьшить прижимную силу, это, конечно, скажется на устойчивости при прохождении поворотов. — Говоривший, крепко сбитый мужчина лет сорока пяти, оказался мужем Сесиль. — Но тяговое усилие тогда тоже уменьшится и, даже если двигатель форсировать, скорость все равно останется прежней… О, простите, моя дорогая, — добавил он, обращаясь к Натали с тем выражением отвратительной мужской снисходительности на лице, которое всегда раздражало ее. — Боюсь, все эти технические подробности для вас ужасно скучны.