– Этому вину почти двадцать лет, – говорит он. – Мы с Кейт привезли его из свадебного путешествия в Венгрии.
– Как романтично! – восклицает Вивиан. – Мы с Джереми просто на Гавайи съездили.
– Кроме нас, в той местности, наверное, и туристов-то не было, – говорит Роджер. – Я взял месяц отпуска на работе, мы арендовали машину и отправились колесить по стране. В то время мы жили в Нью-Йорке, и нам хотелось полностью сменить обстановку. Почему-то наш выбор пал на Венгрию. Как-то на выезде из города Эгер у машины заглох двигатель. Мы оттолкали ее к обочине и пошли по дороге. Потом увидели домик, в окнах которого горел свет. Постучались в дверь. Хозяин пригласил нас войти. В общем, мы провели у него в домике для гостей несколько дней. Хозяин занимался изготовлением таких вот открывалок и подарил нам одну на память. Штучка вроде бы простая, но мне она очень дорога.
Я никогда прежде не слышал, чтобы мужчина говорил о своем свадебном путешествии таким мечтательным тоном. Наверное, вся эта затея с «Договором» и правда стоящая.
Вечер проходит как в тумане. Еда превосходна, особенно десерт – целая башня из профитролей. Интересно, как Кейт удалось столько всего наготовить? Однако мне кусок в горло не лезет – такое впечатление, будто я прохожу собеседование для приема на работу. Куча каких-то странных вопросов. Люди вроде бы просто поддерживают вежливый разговор, но ты понимаешь, что тебе влезают в душу.
По пути домой мы с Элис сравниваем впечатления. Я волнуюсь, что мало разговаривал и со мной было скучно. Элис переживает, что болтала слишком много, потому что от волнения на нее порой нападает разговорчивость, и из-за этого уже возникали неловкие ситуации на официальных приемах. Мы снова петляем по улочкам, выбираясь из города, и когда наконец-то выезжаем на скоростную магистраль, нас обоих распирает от возбуждения. Элис рада, даже пьяна от радости.
– С нетерпением жду следующего собрания, – заявляет она.
И тогда я решаю не говорить ей, что у меня был еще один разговор с Джоанной. Когда совсем стемнело, все собрались у костра – видимо, это было что-то вроде ритуала, во время которого супружеские пары рассказывают, что подарили друг другу и куда ездили со времени предыдущего собрания. Мне было неловко и скучно, поэтому я ускользнул в туалет. Вымыв руки, я несколько минут просто стоял, наслаждаясь тишиной после целого вечера говорильни. Когда я вышел, в коридоре стояла Джоанна. Сначала я подумал, что она просто ждет, когда освободится туалет, и лишь потом понял, что она искала встречи со мной.
– Привет, – сказал я.
Джоанна нервно оглядела коридор, затем прошептала:
– Прости.
– За что? – удивился я.
– Тебя здесь не должно было быть. Твоего имени не было в списке приглашенных. Наверное, письма разослали, пока мы были в отъезде. Я бы тебя предупредила, Джейк, и спасла. Теперь слишком поздно. Прости. – Она подняла на меня зелено-карие глаза, взгляд которых я так хорошо помнил. – Мне очень жаль.
– Хорошие же люди, – произнес я недоуменно. – Не за что извиняться.
Она положила руку мне на плечо, собираясь сказать еще что-то, но вместо этого просто вздохнула.
– Тебе лучше пойти к остальным.
Когда на следующий день я вернулся домой с работы, на крыльце меня ждала большая коробка. Внутри был ящик венгерского вина и карточка. На ней было написано изящными золотыми буквами: «Добро пожаловать, друзья! С нетерпением ждем следующей встречи».
Элис по-прежнему работала целыми днями, несмотря на праздники. Впечатлившись энтузиазмом, с которым она взялась за новое дело о защите интеллектуальной собственности, партнеры добавили ей обязанностей.
Я тоже с головой ушел в работу. Через знакомых в церкви Ян подыскал мне несколько новых клиентов – супружеских пар с типичными проблемами: охлаждение отношений из-за рождения детей, измена, финансовый кризис.
К разводу склонялись примерно семь из десяти пар, и мне очень хотелось изменить это соотношение. Я даже научился по первым минутам определять, у каких пар больше шансов сохранить брак. Не хвастаясь, скажу, что хорошо разбираюсь в языке телодвижений. Иногда получалось кое-что понять даже до начала беседы. Супруги, которые садились вместе на диван, еще готовы были побороться за свой брак, а те, которые выбирали отдельно стоящие стулья, уже, по крайней мере подсознательно, приняли решение развестись или пожить отдельно. Конечно, есть и другие признаки: то, как люди сидят, куда направлены носки их ног, скрещены ли руки. Каждая пара посылала сотню сигналов, по которым можно было сказать, что ожидает брак в будущем.
Моими любимыми пациентами были Уинстон и Бэлла. Оба азиатского происхождения, обоим слегка за тридцать. Он работал в фармацевтической компании, она – в компьютерной. О своих проблемах они говорили с юмором и не опускались до взаимных обвинений и упреков, что отличало их от многих других пар. После знакомства с Уинстоном Бэлла еще какое-то время встречалась со своим прежним бойфрендом. И хотя с тех пор прошло уже почти десять лет, та недосказанность так и осталась камнем преткновения в их отношениях. Бэлла говорила, что если бы Уинстон не сердился и не ревновал, то она бы за эти годы даже не вспомнила об Андерсе. Уинстон же никак не мог забыть, как все начиналось.
В тот четверг, пока Бэлла вышла в туалет, Уинстон спросил, могут ли люди быть счастливы вместе, если у них что-то не заладилось с самого начала.
– Конечно, – ответил я.
– Вы же сами говорили, что, если отношения терпят крах, значит, что-то сразу пошло не так.
– Верно.
– Вот я и боюсь, что проблемы начались, еще когда она встречалась с Андерсом, а теперь «росток сомнений» вырос и превратился в дерево, которое просто так не вырвешь.
– Тот факт, что вы сюда пришли, значительно увеличивает вероятность счастливого исхода. – Мне хотелось, чтобы мои слова вселили в Уинстона уверенность, но я понимал, что осознанно или нет он все эти годы лелеял этот «сорняк».
– Как же мне взять себя в руки? – спросил Уинстон.
Видно было, что у него очень тяжело на душе.
– Она по-прежнему иногда встречается с Андерсом за ланчем. И мне не говорит. Я потом от общих друзей узнаю, а когда спрашиваю ее, она обижается. Ну и как мне ей доверять, если она с ним видится тайно? Неужели прошлое с ним так важно для нее, что она готова рисковать нашим будущим?
Когда Бэлла вернулась, я решил пойти ва-банк:
– Бэлла, почему вы до сих пор поддерживаете отношения с Андерсом?
– Ну, друзей так просто не бросают.
– Да, я понимаю. Но поскольку вы знаете, что эти встречи негативно сказываются на вашем браке, возможно, стоит быть откровеннее с Уинстоном? Например, предупреждать его о том, что будете обедать с Андерсом. Или позвать и его.
– Все не так просто. Если я ему скажу, мы поссоримся.
– Вот сейчас не говорите и все равно ведь потом ссоритесь?
– Ну да.
– Часто бывает так, что, если один супруг скрывает что-то от другого, тому есть какая-то неявная причина. Как вы думаете, что может быть такой причиной у вас?
– В наших отношениях все было непросто, – признает она. – Не все точки над «i» расставлены. Поэтому я и не говорю Уинстону.
Плечи Уинстона опускаются. Бэлла сидит, отвернувшись от него и скрестив руки на груди, и я понимаю, что этот случай труднее, чем казалось вначале.
– Тебе Вивиан не звонила? – спросила меня по телефону Элис утром в сочельник.
– Нет, – ответил я рассеянно.
Я сидел на работе и перечитывал записи в ожидании сложного пациента – умного и забавного пятнадцатилетнего парня с депрессией. Дилан продолжал хандрить, несмотря на все мои старания, и я переживал, что не удается ему помочь.
– Хочет о чем-то поговорить. – Голос Элис звучал взволнованно. – Я сказала, что зашиваюсь на работе, но Вивиан утверждает, что это важно. Отказываться неудобно – она была такой приветливой на вечеринке…
Я захлопнул папку, заложив пальцем нужную страницу.
– Как полагаешь, что ей нужно?
– Без понятия. Предлагает поужинать.
– А я думал, ты домой пораньше приедешь.
– Буду стараться.
Дома я разжег камин и принялся упаковывать подарки для Элис: книги и альбомы, которые она упоминала в разговоре в последние несколько месяцев, две блузки из ее любимого магазина. Мне хотелось покрасивее оформить подарки, самым главным из которых был кулон: черная жемчужина на серебряной цепочке.
У нас, как и у многих супружеских пар, с планами на Рождество все непросто. В моей семье оно отмечалось как-то странно. Отец приходил с работы, мы все садились в машину, потом отец возвращался в дом якобы за бумажником. Пока мы его ждали, мама включала какую-нибудь рождественскую песенку по радио, и мы все вместе пели. Затем приходил отец, и мы отправлялись на поиски пиццы – в праздничный вечер почти все пиццерии были закрыты. По возвращении домой становилось ясно, что в наше отсутствие в доме побывал Санта – под елкой были беспорядочно свалены подарки без упаковки, ну а дальше начинался шум-гам.
В семье Элис Рождество отмечали традиционно. Дети пораньше ложились спать, оставив Санте печенье, утром под елкой обнаруживались подарки, а потом все шли на службу в церковь.
В первое совместное Рождество мы решили, что по нечетным годам будем отмечать праздник так, как было у меня, а по четным – как у Элис. А вот с пиццей Элис мне всегда уступала: она ее любит так же, как и я. Сейчас год был четный, поэтому подарки надо было завернуть.
Весь день я слонялся по дому в ожидании жены. Сделал уборку, посмотрел старую рождественскую комедию. В семь часов Элис еще не было.
Я уже начал беспокоиться, что пиццы нам сегодня не видать, когда послышался шум открываемых ворот в гараже. Потом по лестнице застучали каблучки, а в коридоре повеяло ароматом пиццы. У Элис в руках была большая коробка с «пепперони», на которой лежало несколько завернутых подарков.