– Ну, что было?
Элис принесла себе и мне пива из холодильника и принялась рассказывать:
– Я пробежала около мили на каблуках и опоздала на четырнадцать минут. Если бы чуть раньше села на поезд, то успела бы. А так мне пришлось мчаться по Двадцать четвертой улице, по парку, а потом бегом подниматься по лестнице. Я вся взмокла и чуть не сломала каблуки. – Элис сидела, положив ногу на ногу и покачивая ступней. Я давно не видел, чтобы моя жена так нервничала. – Дэйв прекрасно видел, что я прибежала, а не пришла. Он дал мне стакан воды и проводил к себе в кабинет.
– Хорошо, – заметил я. – Значит, понял.
– И я на это надеялась. Думала, извинюсь, а он скажет, что ничего страшного. И вообще, ждала, что он оценит, что я принеслась к нему через весь город. Я ведь никуда обычно не бегаю, ты же знаешь. Сижу я, значит, пытаюсь отдышаться и жду, что Дэйв похлопает меня по плечу и скажет спасибо за то, что я так старалась успеть, а он закрывает дверь, садится в свое огромное кресло и говорит: «Элис, откровенно говоря, я удивлен, что вы опоздали. На целых четырнадцать минут!»
– Вот гад, – пробормотал я.
– И не говори. Я ему объясняю про заседание суда, про сложный случай, вредных клиентов и упрямого судью, а он слушает и молчит. Сидит за столом, крутит в руках пресс-папье, как какой-нибудь злодей в фильмах про Джеймса Бонда. Ни грамма сочувствия на лице. А потом произносит: «Элис». Я тебе говорила, что он все время называет меня по имени – и кстати, и некстати?
– Терпеть не могу, когда так делают.
Элис откусывает кусок мяса и подвигает тарелку мне.
– Ну так вот, он говорит: «Элис, нам постоянно приходится выстраивать жизненные приоритеты». Я себя чувствовала, как школьница в кабинете директора. Это было так не похоже на все, что он говорил мне в прошлые разы… Резко сменил тон с дружеского на назидательный. Дальше начал про то, что в жизни есть полезные приоритеты: семья, работа, здоровое питание, чистая вода, занятия спортом, отдых. И чем дольше мы культивируем в себе правильные привычки, тем прочнее они укореняются в нашем сознании и поступках.
Элис допила пиво и пошла к бару за бокалом.
– Ну так вот, он сказал, что одна из задач «Договора» – помочь супругам правильно выстроить приоритеты и выработать правильные привычки.
– Вивиан сказала, что цель – укрепление брака. Про приоритеты она ничего не говорила.
Элис налила себе в бокал воды из крана.
– Дэйв сказал, это вопрос направленности внимания. В жизни очень много отвлекающих факторов. Иногда мы видим какой-то блестящий объект, и нам сразу же хочется его получить. Но когда он отвлекает нас от самого важного – от брака, тогда и начинаются неприятности. – Она снова села на стул. – Дэйв сказал, что в этом смысле коварнее всего работа. Мы проводим так много времени с коллегами, так много вкладываем времени и сил в свою профессию, что порой с легкостью забываем о том, что должно быть для нас на первом месте.
– Ну, тут со многим можно согласиться. – Я подумал о том, как поздно Элис возвращалась домой до браслета и как я сам иногда не сплю ночами, размышляя о пациентах и их проблемах.
– Поймите меня правильно, Элис, – Элис изобразила бас Дэйва. – Работа важна для всех нас. Оглянитесь. Вы видели миниатюры зданий в зале совещаний, фотографии проектов в холле… И начал хвастаться гостиничным комплексом, который проектировал по заказу Дженкинсов. «Пин-сюр-Мер» называется.
– Хвастался связями?
Дженкинсы владели большей частью коммерческих зданий на полуострове. О «Пин-сюр-Мер» даже писали в газетах, не говоря уж о журнале «Архитектурный вестник». Я почувствовал сильную антипатию к Дэйву.
– Ага. Он, мол, потратил кучу времени на этот проект и целых три месяца воевал с архитектором.
– «Пин-сюр-Мер». Чересчур аристократично.
Элис принялась за манговый салат.
– Он сказал, что из-за проекта у него полностью сместились приоритеты; к счастью, «Договор» помог ему увидеть, что на самом деле важно, а что нет. Мол, это было очень трудно, но он рад, что «Договор» вмешался, и жаль, что не раньше. Потом перечислил награды, которые получил его «Пин-сюр-Мер». – Дальше Элис снова изобразила басом: – Но никакие проекты не сравнятся по степени важности с моей семьей и женой. Не к «Пин-сюр-Мер» я возвращаюсь в конце дня, а к Кэрри. Без нее моя жизнь не имела бы смысла.
– Ты уверена, что мы видели эту Кэрри в Хиллсборо? – спросил я, пытаясь вспомнить, как она выглядит.
– Не помнишь, что ли? Она и скульптор, и художник, и писатель, и еще кем-то там работает в Jimmy Choo… В заключение Дэйв сказал, что «Договор» – это нечто особенное, но мы этого еще не успели осознать, потому что только привыкаем ко всему, и что «Договор», черт побери, делает очень нужное дело. Лет через двадцать мы встретимся на ежеквартальном собрании и посмеемся над сегодняшним маленьким недоразумением.
– Через двадцать лет? Ой, вряд ли.
– Мы еще скажем ему спасибо и будем радоваться тому, что Финнеган привел нас в «Договор», и что, мол, все сталкиваются с подобными трудностями вначале. Поэтому его задача – помочь мне расставить приоритеты и избавиться от неправильного мышления.
Я вспомнил один пропагандистский семинар, которой посетил в колледже.
– По-моему, у Мао Цзэдуна такой лозунг был во время культурной революции в Китае.
– Может быть, – вздохнула Элис. – Да там вся речь была диктаторская! Он сказал, что я ему нравлюсь и ты тоже хороший человек и что трудно достичь баланса между работой и личной жизнью, потому надо сменить установки и пересмотреть приоритеты.
– Сменить установки? Что это значит?
– Понятия не имею. Потом он сказал, что его ждут в зале совещаний и время нашей встречи почти истекло, но я должна знать, что за всю историю «Договора» еще ни одна пара участников не развелась и не рассталась. И еще: может, «Договор» многого требует, но и дает много, счастливый брак например.
Я отхлебнул пива.
– Выходить надо из этого «Договора». Я серьезно.
Элис ковырялась в салате, отделяя кусочки манго от огурца.
– Джейк… вряд ли это так просто.
– А что они сделают? В тюрьму упекут? Не могут же они удерживать нас силой?
Элис закусила губу. Потом отодвинула тарелки и взяла мои ладони в свои.
– Это самое страшное. Когда я уже уходила, то сказала ему четко и ясно, что все это мне не нравится и что он оказывает на меня психологическое давление.
– Молодец. А он что?
– Улыбнулся и сказал: «Элис, доверьтесь «Договору». Я доверился, и Джейк доверится. Никто не выходит из «Договора». Потом наклонился ко мне ближе, сжал мне руку почти до боли и прошептал на ухо: «В смысле, живым». Я отшатнулась от него в ужасе. А он как ни в чем не бывало заговорил тем же тоном, каким разговаривал с нами на вечеринке. Сказал, что пошутил, и рассмеялся. Хотя было не похоже, что он шутил.
Этот негодяй осмелился тронуть мою жену и угрожать ей?!
– Все, хватит. Завтра же к нему поеду!
– Брось, – покачала головой Элис. – Только хуже сделаешь. Мне, слава богу, больше не надо с ним видеться. Он вышел со мной в коридор и уже там сказал, что это была наша последняя встреча. Потом добавил: «Сосредоточьтесь, Элис. Расставьте приоритеты правильно. И передайте привет моему другу Джейку». Потом ушел обратно в кабинет, а я осталась стоять в коридоре. Оцепеневшая до жути.
– Нужно найти выход.
Элис посмотрела на меня так, будто я ничего не понял.
– Кажется, выхода и правда нет. – Она сжала мои ладони, и неожиданно я увидел в ее глазах какое-то незнакомое выражение. – Джейк, мне страшно.
Я не сказал Элис, что каждый день ездил в «Дриджерс», не хотел еще больше ее пугать. Я вел себя как обычно, чтобы она не догадалась, что я плохо сплю по ночам. Когда Элис заговаривала о «Договоре» и о том, что ни Вивиан, ни Дэйв ей больше не звонили, я старался ничем не выдать беспокойства.
– Может, мы зря себя накручиваем, – пожимал я плечами.
Неделя подошла к концу, ничего не произошло, и мы стали понемногу успокаиваться.
Теперь я понимал, что чувствовали мои пациенты-подростки, страшась услышать новость о том, что родители разводятся. Каждый день я боролся с тревогой, искал Джоанну в «Дриджерсе», ждал плохих новостей от «Договора». Мы думали, что нам позвонит Вивиан, завуалированно прикажет встретиться с ней за обедом и там неожиданно сообщит, что мы снова что-то нарушили, или передаст нам какой-нибудь приказ.
Однако шли дни, а никто не звонил. Я убеждал себя, что «Договора» бояться глупо. И чего мы так испугались маленькой группки людей, которая всего-то пригласила нас на роскошную вечеринку, дала моей жене поносить украшение и попросила ее походить на лекции, на которых, за исключением самой последней, она слышала сплошь правильные и разумные вещи?.. Тем не менее паранойя часто побеждала. По пути домой с работы я останавливался на перекрестке, за которым начинался наш квартал, и оглядывал улицу: нет ли чего подозрительного. В один из вечеров, подойдя к дому, я увидел, что на другой стороне улицы стоит черный внедорожник «шевроле» с тонированными стеклами, а в нем сидит какой-то мужчина. Я обошел дом и с другой стороны улицы попытался запомнить номера и получше разглядеть водителя. Но тут дверь одного из домов открылась, оттуда вышла пожилая китаянка и села в «шевроле», а я почувствовал себя идиотом.
Еще через несколько дней Элис наконец немного расслабилась. Хотя прежней не стала. Она, как и раньше, возвращалась с работы к ужину, однако была какой-то рассеянной, и секса ей не хотелось. Прыщик на левой щеке исчез, потом появился снова. Под глазами залегли темные круги, по ночам она ворочалась, а утром вставала все раньше и раньше и работала перед тем, как поехать в офис.
– У меня волосы выпадают, – сказала она однажды утром скорее спокойно, чем встревоженно.
– Да ну, тебе кажется, – ответил я, но я и сам заметил, что в душе, в раковине и у нее на одежде остаются волосы.