Я снова съездил в «Дриджерс» и снова безрезультатно. В голову стали лезть всякие мысли. Почему Джоанна не приходит? Вдруг она попала в беду? Мне не нравилось то, что меня пугает «Договор», и то, что над головой Элис сгустились тучи.
Во вторник я позвонил Вивиан и пригласил выпить со мной кофе. Она согласилась, предложив встретиться в кофейне «Ява-Бич» в районе Сансет.
– Жду вас там через полчаса, – сказала она.
Я не ожидал, что она вообще ответит, не говоря уж о том, что назначит встречу немедленно. И что еще хуже – я не успел хорошенько все обдумать.
Да, я хотел выйти из «Договора», но как лучше подобраться к этому вопросу? За годы работы я понял, что люди реагируют не на то, что вы им сообщаете, а на то как. Новости – и хорошие, и плохие – часть жизни, их не избежать, все время что-нибудь да случается. Но от того, как мы сообщим новость – от наших жестов, слов, проявленного сочувствия и понимания, – зависит то, как ее воспримут: хуже или лучше.
По пути в кофейню я репетировал предстоящую речь.
Мне хотелось найти простые веские доводы. Надо, чтобы мои слова были похожи одновременно на вежливую просьбу – ни к чему сердить Вивиан – и на твердое заявление. Я скажу ей, что нам с Элис лучше выйти из «Договора». Он вызывает у нас тревогу и беспокойство, что негативным образом сказывается на нашем браке – а ведь именно институт брака «Договор» и призван защищать. Благодаря «Договору» мы познакомились с прекрасными людьми, но теперь нам лучше пойти своей дорогой. Еще я поблагодарю Вивиан за заботу и извинюсь за то, что мы передумали. Я постараюсь говорить кратко и по делу. И все будет кончено. Зловещий туман, окутавший меня и Элис, рассеется.
Припарковаться удалось только за полквартала до «Ява-Бич». Вивиан уже сидела за столиком на открытой веранде. Перед ней стояли две чашки. Как она ухитрилась так быстро приехать? Ее фиолетовое платье выглядело просто, но дорого, а сумочка просто дорого. В больших солнечных очках, несмотря на туман, Вивиан пила кофе и смотрела на волны.
Все вокруг куда-то спешили, суетились, Вивиан же казалась невозмутимо спокойной, на лице у нее застыло безмятежное выражение. При ней не было ни ноутбука, ни телефона.
– Друг, – сказала она, вставая с места.
Потом крепко меня обняла, чуть дольше обычного задержав в объятиях. От нее пахло океанской свежестью.
– Горячий шоколад, верно? – Вивиан подвинула ко мне чашку, стоявшую на моей стороне столика, и сняла солнечные очки.
– Совершенно верно. – Я сделал маленький глоток, мысленно репетируя заготовленную речь.
– Джейк. Избавлю нас обоих от неловкости. Я знаю, зачем вы здесь. И понимаю вас.
– Понимаете?
Вивиан положила ладонь мне на руку. Пальцы у нее были теплые, на ногтях безупречный маникюр.
– Да, в «Договоре» есть нечто пугающее. Я и сама это ощущаю каждый день. Но немного устрашения в благородных целях не помешает, страх – неплохой мотиватор.
– Вообще-то, – начал я, медленно убирая руку и пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией, – тактика запугивания… – И тут же пожалел о своих словах. Неправильный тон. Я начал снова как можно дружелюбнее: – Я позвонил вам по двум причинам. Во-первых, я хотел бы поблагодарить вас за доброту и теплое отношение. Элис было ужасно неудобно, что она так и не послала вам письмо с благодарностью.
– Как же не послала! Послала! – воскликнула Вивиан.
– Что?
– После того как мы с ней пообедали недавно. Пожалуйста, передайте ей, что тюльпаны были превосходны.
Странно. Элис не говорила мне, что послала Вивиан цветы.
– Передам, – ответил я, собираясь с силами для продолжения разговора.
Вивиан снова положила ладонь мне на руку:
– Джейк, не трудитесь. Я знаю, почему вы здесь. Вы с Элис хотите выйти из «Договора».
Я кивнул, удивляясь тому, как просто все оказалось на самом деле.
– Нам очень понравились все, с кем мы познакомились. Ничего личного. Просто нам это не подходит.
Вивиан улыбнулась, и я немного расслабился.
– Джейк, я поняла вас. Но иногда наши намерения не совпадают с тем, что для нас лучше.
– А иногда совпадают.
– Буду откровенна. – Вивиан выпустила мою руку, а взгляд ее перестал быть теплым. – Я не позволю вам сдаться и отступить. Никто в «Договоре» не позволит. «Вместе и в горе, и в радости». Многие из нас чувствовали то же, что сейчас чувствуете вы с Элис. Страх, тревогу, неуверенность в будущем. И все мы с этим справились. Все в итоге стали лучше. – На лице Вивиан снова появилась та же спокойная улыбка, и я вдруг понял, что она уже говорила кому-то точно такие же слова. – Джейк, поверьте, вам нужно примириться с «Договором». Для вас и для вашего брака так будет лучше. «Договор» – как река. Бурная и мощная, если ей сопротивляться, спокойная и безмятежная, если отдаться на волю течения. Она приведет вас с Элис туда, где нет места недостаткам, где царит красота.
Я изо всех сил старался держать себя в руках и говорить так, как обычно говорю на сеансах с пациентами, когда обстановка накаляется, то есть еще спокойнее.
– Понимаете, Вивиан, мы с Элис не стремимся в это райское место. Нам нужно найти свой собственный путь. И мы его найдем. «Договор» пугает Элис, пугает меня. Если быть совсем честным, все это похоже на секту. Завуалированные угрозы, фальшивые документы…
– Фальшивые? – Брови Вивиан удивленно поднялись. – Могу заверить вас, Джейк, что в «Договоре» все по-настоящему.
Я вспомнил тот день, когда мы с Элис поставили подписи в контракте, думая, что это такая игра, и последствий никаких не будет. Чертовы ручки. Слайды. И Орла со своим коттеджем в Ирландии.
– Вы ведь не государственная организация, Вивиан. Вы, Дэйв, Финнеган и остальные. У «Договора» нет реальной власти. Вы же это понимаете?
Вивиан не шелохнулась.
– Наверняка вы помните, кто пригласил вас в «Договор», – промолвила она. – Финнеган – самый крупный клиент в фирме вашей жены, так? Человек с реальной властью и положением. Полагаю, он очень важен для фирмы, и именно благодаря его рекомендации Элис поручили важное дело. Джейк, поймите, «Договор» – не только я, Орла и Финнеган. «Договор» – это тысяча таких Финнеганов, каждый из которых добился выдающихся успехов в своей области и имеет свою сферу влияния. Юристы, врачи, инженеры, судьи, генералы, кинозвезды, политики – у вас бы голова кругом пошла от громких имен. Джейк, вы узко мыслите, у вас зашоренный взгляд. Вам нужно посмотреть на вещи шире, осознать, какой путь открывается перед вами.
У меня действительно закружилась голова. Я потянулся к чашке с шоколадом, но почему-то промахнулся. Чашка упала на бетонный пол и разлетелась на мелкие осколки, сумочка Вивиан покрылась коричневыми брызгами. На нас обернулись. Вивиан невозмутимо вытерла сумочку салфеткой. Я начал собирать осколки.
– Оставьте-оставьте. Энтони соберет пылесосом, – затараторила подбежавшая официантка.
В носу и в губе у нее был пирсинг, на руках и шее татуировки, и от нее попахивало псиной. Мне вдруг захотелось ее обнять, она была как спасательный плот в бушующем море. Я отчаянно ей завидовал, потому что у нее простая нормальная жизнь.
– Я желаю вам обоим только лучшего, – холодно сказала Вивиан, когда официантка ушла. – И я здесь для того, чтобы помочь вам в вашем путешествии к заветной цели.
– Вы не помогаете, Вивиан, а наоборот.
– Доверьтесь. – Голос Вивиан звучал механически, как у робота. – Примиритесь с «Договором». Я уже говорила, но повторюсь, Джейк: взгляните на все шире, избавьтесь от неправильного мышления. Вы с Элис должны понять то, что сказал вам Дэйв. – Вивиан надела солнечные очки. – «Договор» может сделать вас сильнее, изменить ваш брак, карьеру, жизнь. Его не остановить, как не остановить землетрясение, лавину или цунами. Вопрос только в том, как поведете себя вы.
– Вы, наверное, не поняли меня. Мы с Элис хотим выйти.
– Нельзя. – Вивиан встала и взяла сумочку. – Поезжайте домой, к красавице-жене. Вы – мой друг, Джейк. Навсегда.
С этими словами она повернулась и ушла.
Элис лежит на диване; вокруг разбросаны книги и документы. На столе открытый ноутбук, но Элис занята не работой – она играет на гитаре красивую песню Джоли Холланд[7], одну из тех, что звучала на нашей свадьбе, играет проникновенно. Даже дом как будто притих, внимая звукам музыки. Она с улыбкой поднимает на меня глаза и поет следующую строчку: «На мне те же шелковые чулки и старенький плащ, что и вчера. Я стою на остановке и чувствую себя королевой. Вот что ты сделал со мной».
Я смотрю на Элис, слушаю ее чистый голос, и у меня сжимается сердце. Я так подвел ее своим неудачным разговором с Вивиан!
Элис давно не играла и не пела. Нежная песня будто бы враз обнажила ее душу, разрушила невидимую стену, которой она отгораживается от мира. Я так долго гадал: какова она – настоящая Элис, что скрывается за образом деловой женщины в строгих темно-синих костюмах? Я знаю, что Элис мечтала стать музыкантом еще в детстве. Ее мама учила детей со всей округи играть на фортепиано и гитаре, в доме всегда звучала музыка. Не могу представить маленькую Элис, мечтающую стать юристом. Когда мы встретились, она училась на втором курсе юридической школы. Тогда Элис еще записывала песни, играла на концертах, занималась собственным веб-сайтом, отвечала на письма и даже продюсировала начинающих музыкантов, но было уже ясно, что она решила избрать другой путь. В юридическую школу Элис поступила за год до того, как ей исполнилось тридцать – «распрощалась с бурной юностью», как она сама говорила, и оказалась одной из самых старших студенток в группе. Ей пришлось наверстывать потерянное время. Хотя разве можно сказать, что она что-то потеряла за те годы, когда занималась тем, что действительно любила? Мне кажется, что, наоборот, приобрела.
– Я не была счастлива, – сказала она мне через несколько месяцев после знакомства. – В группе все пошло наперекосяк. – Потом добавила, помедлив: – В личной жизни тоже.