– Да, мэм.
– А нельзя обойтись без этого? – возмущаюсь я.
– Таков порядок, – говорит Деклан, избегая моего взгляда. – Чтобы поднадзорные сами себе не навредили.
Дайана охлопывает Элис, а Деклан поворачивается ко мне.
– Честно говоря, процедура не всегда проходит гладко. Некоторые нарушители бывают морально не готовы ехать с нами. На этот случай, разумеется, предусмотрены специальные меры.
Элис стоит спиной ко мне, упершись руками в стену. Мне не верится в реальность происходящего. Дайана достает из спортивной сумки наножники и защелкивает их на лодыжках Элис.
– Нет, это уж слишком. – Я решительно направляюсь к Элис.
На моем пути встает Деклан.
– Вот поэтому предписания не стоит игнорировать. Эффективное средство. В следующий раз не захочется.
– Мэм, – говорит Дайана, – повернитесь ко мне и вытяните руки вперед.
Элис выполняет приказание. Дайана достает из сумки что-то тряпичное с пряжками и цепочками. Раньше меня догадавшись, что это, Элис бледнеет. Дайана помогает ей просунуть руки в рукава смирительной рубашки.
– Не позволю!.. – кричу я и бросаюсь к Деклану. Он бьет мне локтем в челюсть, а потом ударом ноги сбивает с ног. Я лежу на полу, пытаясь вдохнуть, и ошеломленно гляжу на стоящего надо мной Деклана – все произошло молниеносно.
– Не трогайте его! – отчаянно кричит Элис.
– Мы ведь не будем все усложнять? – обращается ко мне Деклан.
Приходится просто кивнуть, потому что говорить я не могу. Деклан рывком поднимает меня на ноги, и только тогда я понимаю, что он гораздо тяжелее меня.
Дайана бросает вопросительный взгляд на Деклана.
– Кляп?
– Кляп? – с непередаваемым ужасом переспрашивает Элис.
– Обещаете не кричать? – спрашивает ее Деклан. – Предпочитаю ехать в тишине.
– Да-да, конечно.
На секунду Деклан задумывается, потом кивает.
Дайана пропускает лямку смирительной рубашки между ног Элис и застегивает на спине.
– Можно выйти через гараж? – говорит Элис. – Не хочу, чтобы соседи видели.
Деклан смотрит на Дайану, потом говорит:
– Можно, почему нет.
Я веду их через кухню к черному входу. Нажимаю на кнопку, и гаражные ворота медленно ползут вверх. Деклан открывает заднюю дверь «лексуса». Я твержу себе, что все это – дурной сон. Не может быть, чтобы это происходило на самом деле.
Дайана слегка подталкивает Элис в спину, но она не идет, а поворачивается ко мне. Я с ужасом думаю, что будет, если она попытается бежать.
– Я люблю тебя, – говорит Элис, целуя меня. Смотрит мне в глаза. – Пообещай, что не будешь звонить в полицию, Джейк.
Я в панике прижимаю ее к себе.
– Пора, – командует Деклан.
Я не разжимаю объятий. Тогда он хватает меня своими ручищами, плечо пронзает острая боль, я опять оседаю на пол.
Дайана помогает Элис забраться на заднее сиденье, застегивает ремень. Я пытаюсь встать. Сердце бешено стучит в груди.
– В случае крайней необходимости можете позвонить. – Деклан протягивает карточку с номером телефона, потом пристально смотрит мне в глаза: – Крайней. Ясно? Держи сотовый рядом, жена позвонит. Все не так плохо, как кажется.
Деклан с Дайаной садятся в машину и отъезжают от дома. Я отчаянно машу рукой, не зная, видит ли меня Элис сквозь тонированное стекло.
В доме непривычно тихо и пусто. Я не нахожу себе места от беспокойства. Включаю и выключаю телевизор, слоняюсь по комнатам, читаю новости в интернете, насыпаю в тарелку хлопьев, но какой там есть! Все время поглядываю на телефон, отчаянно желая, чтобы он зазвонил. И почему Элис взяла с меня обещание не звонить в полицию? Хотя понятно. Большая статья в газете, сюжет о похищении адвоката в новостях, репортеры, бесцеремонно сующие нос в нашу жизнь. Ее это просто раздавит.
Уже поздно, я сижу и жду. Телефон молчит. Где сейчас Элис? Далеко ли ее увезли? Когда «лексус» отъезжал от дома, я заметил, что на нем номера из другого штата. Названия я не рассмотрел, только цвета эмблемы. Перебрав в интернете цветовые обозначения всех пятидесяти штатов, делаю вывод, что автомобиль из Невады.
Уже почти полночь, Элис так и не позвонила. Я кладу телефон рядом с собой на подушку и в сотый раз проверяю, не сел ли у него аккумулятор. Пытаюсь уснуть, но не могу. В конце концов встаю, снова включаю ноутбук, набираю «Договор», однако поиск выдает только две серии одноименного фильма. Я и раньше пытался найти что-нибудь о «Договоре» и тоже безуспешно. Ниже по ссылкам популярный роман с таким же названием. Я набираю «брачная секта»; поиск выдает какую-то ерунду. Тогда я ищу Вивиан Крэндалл. Она есть в LinkedIn, но ее профиль закрыт, а если я войду через свой, она поймет, что я побывал на ее страничке. На других сайтах есть немного информации о ней – ничего примечательного, и абсолютно никакой информации о «Договоре». Я пытаюсь найти Джоанну – там вообще все странно: только одно групповое фото с первого курса колледжа. Как такое может быть? Человека практически нет в интернете. Я ищу дом в Хиллсборо, где проходило прошлое собрание, и дом в Вудсайде, где будет следующее. Оба стоят миллионы долларов. Ничего себе!
Потом я читаю про Орлу – Элис добавила в «закладки» несколько страниц сразу же после нашей первой встречи с Вивиан. В интернете сотни статей, связанных с профессиональной деятельностью Орлы, и десятки ее фотографий. Очевидно, она была очень уважаемым адвокатом. В сети есть статьи из «Гардиан», высказывания ее сторонников и противников с тех времен, когда она баллотировалась на высокий государственный пост. А о том, чем она занимается теперь, – ничего. Открываю Гугл-карту и увеличиваю Ратлин – остров в Северной Ирландии, который упоминала Вивиан. Изображение зернистое, в низком разрешении – так Гугл дает понять, что остров ничем не примечателен. Я рассматриваю побережье, ищу дома и населенные пункты, однако бо́льшая часть острова закрыта туманом и облаками. В Википедии говорится, что там почти триста дней в году идет дождь.
Параллельно я проверяю почту – вдруг Элис пыталась со мной связаться. Письма нет. Сколько мне ждать известий? И что потом делать? Звонить по номеру, который Деклан дал для случаев «крайней необходимости», похоже, не стоит. В голове крутятся слова Элис: «Я согласна».
Утром без пятнадцати шесть телефон выдает трель и тут же замолкает. Я в панике вскакиваю. Наверное, ошиблись номером.
Встаю и принимаю душ. Пока я одеваюсь, телефон снова звонит. Незнакомый номер. Трясущимися руками я нажимаю «Ответить».
– Элис?
Мне отвечает автоответчик: «Вам звонят из исправительного учреждения штата Невада. Чтобы принять звонок, скажите «Принимаю» после соответствующего сигнала».
Исправительного учреждения? Гудок.
– Принимаю, – говорю я.
Снова раздается гудок и следом за ним – автоматический голос: «Ваша беседа может быть записана. У вас три минуты».
– Джейк?
– Элис? Боже мой, наконец-то! Как ты?
– Все хорошо.
– Где ты?
– В Неваде.
– Знаю, но где именно?
– Где-то посреди пустыни. Мы проехали восемьдесят километров по шоссе, потом долго ехали по грунтовой дороге. Я пыталась считать мили по столбам, но сбилась. Вокруг никакой цивилизации, только автозаправка в нескольких милях отсюда. Везде бетон и колючая проволока. Два огромных забора. Деклан сказал, что это тюрьма, которую «Договор» выкупил у штата.
– Черт. Да кто эти люди?
– Поверь, со мной все в порядке, – говорит Элис. – Не волнуйся.
Если бы она чего-то боялась, я бы точно почувствовал. Страха в ее голосе нет, только усталость и какая-то отрешенность.
– Меня посадили в камеру. Здание огромное, но народу мало. В моем крыле сорок камер – я посчитала по пути сюда; кроме меня, кажется, никого нет. Здесь очень тихо. Койка малюсенькая, матрас приличный. Я, наверное, часов десять проспала. Утром проснулась, когда под дверь просунули поднос с едой – сырокопченые колбаски и омлет. Вкусно, кстати. И кофе со сливками очень даже ничего.
Звучит резкий гудок, и автоответчик повторяет, что разговор записывается.
– Ты видела других… – Я пытаюсь подобрать слово, но в голову приходит только одно: – …заключенных?
– Можно сказать, что да. По пути мы забрали мужчину в Рено. Он сопротивлялся. Хорошо, что мы не стали. Кляп – это жуть. Бедняга всю дорогу страшно потел, а сказать ничего не мог.
– Это же садизм!
– С другой стороны, он добровольно сел в машину. Его не силой тащили из дома, я видела.
Автоответчик предупреждает, что осталась минута.
– Когда тебя отпустят? – в отчаянии спрашиваю я.
– Надеюсь, скоро. Через час встреча с адвокатом. Тут каждому назначают общественного защитника. С ума сойти. Если бы не еда и отсутствие людей, то тюрьма тюрьмой. Мне даже робу тюремную выдали. Красная, на груди и на спине большими буквами написано «Заключенный». Ткань, правда, очень мягкая, приятная.
Пытаюсь представить Элис в тюремной робе. Не получается.
– Джейк, можно тебя попросить кое-что сделать?
– Все, что угодно.
Вот бы этот разговор не кончался. Как же я хочу снова обнять жену!
– Напиши Эрику с моей работы. Совсем забыла, что обещала ему задержаться и поработать с документами завтра. Придумай что-нибудь. Его е-мейл есть в айпаде.
– Напишу. Позвонишь еще?
– Постараюсь.
Снова гудок.
– Люблю тебя.
– Я… – начинает Элис.
Связь прерывается.
Перед глазами стоит картина: Элис в красной, пусть и удобной робе сидит в крошечной камере. Я очень зол, конечно. И очень боюсь за Элис. Что с ней сделают и когда отпустят домой? Правда ли, с ней все в порядке? Однако, должен признаться, что где-то глубоко-преглубоко в душе я чувствую что-то вроде радости. Наверное, ужасно радоваться тому, что Элис идет на такие невероятные жертвы ради меня и нашего брака?
Я ставлю телефон на зарядку и принимаюсь искать айпад Элис. Его нет ни в комнатах, ни в сумке, ни в ящиках комода. Я иду в гараж. Элис ездит на старом синем «ягуаре». Она купила его с аванса, который получила от звукозаписывающей компании за свою первую и единственную широко известную песню. Если не считать музыкальных инструментов и нескольких сценических костюмов в шкафу, эта машина – единственное, что осталось от ее прежней жизни. Однажды она сказала мне, надеюсь, в шутку, что если я буду ее обижать, она сядет в свой «ягуар» и умчится в прежнюю жизнь.