«Дорогим зятем» я чуть не поперхнулась – к счастью, в этот момент нас уже встречал мужчина перед выходом из портала. Смуглый, но беловолосый, он сильно отличался от всех моих знакомых. А прозрачный бело-синий снежный барс у него за спиной, намекал, что перед нами коренной житель со своим духом-хранителем. Я думала, это местный сотрудник комплекса, однако, оглядевшись, увидела, что здесь в основном хозяйничают более привычные мне по внешности иностранцы – вероятней, из Артефактума. А незнакомец между тем представился на дженийском, который мы с сестрой знали чуть хуже высшего:
– Добрый день, эфенди, досточтимые ханум! Моё имя Албарс, и сегодня я ваш проводник по Римизу. Куда желаете направиться сперва? Пообедать?
– Леди, вы успели проголодался? – вежливо уточнил Мейсон на высшем, явно планируя нечто другое.
Невольно я переглянулась с сестрой, которая украдкой мотнула головой в разные стороны. И я за нас двоих озвучила:
– Пока нет. У тебя есть предложения?
– Я первым делом хотел бы предложить переодеться по местной моде, – перешёл Мейсон на дженийский, явно говоря не только для нас. – Мы и так выделяемся, но лучше не бросаться в глаза.
– Хаз так, то я пхопадаю, – решила Сахаринка и, нырнув в карман с головой, оттуда же и исчезла.
59
Тут же с интересом мы с Фресой начали искать глазами местных жителей. Если мужская одежда, не считая ткани, по покрою особо не отличалась – просто штаны встречались яркие и у рубашек были воротники-стойки и красивые орнаменты. То женская притягивала взгляд. Длинные однотонные платья покрывали невесомые блестящие накидки, напоминавшие халаты. Мелькали в толпе и более дорогие наряды другого покроя, когда расшивалась не накидка, а блестящий кружевной узор украшал само платье. Иногда даже встречались девушки в широких штанах, собранных на лодыжке. Так не выделяться я была согласна!
Хоть портальный комплекс и считался Римизом, но до самого города нам предстояло ещё добраться. И наш проводник предлагал нам сделать это... На ковре-самолёте!
Это был не просто рядовой артефакт – однотонный и невзрачный, в котором ценилась лишь функциональность. В Джениусе к ним относились с большим трепетом – яркий красно-золотой узор не стыдно было и в музее на стену повесить.
– Я так много слышала о них, но никогда не летала! – с восторгом заметила Фреса на дженийском, усаживаясь на предложенное место рядом с проводником и его хранителем.
Не стоило добавлять, что и мне тоже не приходилось, однако у Мейсона я уточнила на высшем:
– А ты летал?
– В моём случае есть нюансы, – игриво улыбнулся он. – С магией ветра любой половой коврик способен летать. И даже метла с тряпкой.
Невольно представив себе жениха на метле, я хихикнула и села чуть поодаль от сестры. Мейсон устроился рядом. Фреса, увлечённая последние несколько лет культурой Джениуса, заваливала нашего проводника вопросами, а я между тем осторожно спросила у жениха:
– Ты просто привёз нас сюда на экскурсию или Фреса действительно угадала, и мы собрались на концерт?
– Просто на экскурсию Уна бы вас не отпустила, – хмыкнул Мейсон, явно вспоминая тяжёлое противостояние. – Сказала бы, что такими вещами я могу заниматься только после свадьбы. Когда я уже стану нести за тебя полную ответственность, а Уна окажется не при чём. Но концерты ребята в эти годы дают всё реже, этот, возможно, вообще последний, так что вашей мачехе пришлось отступить.
Стало понятно, зачем с нами отправили Фресу, которая года три уже грезила о гитаристе Элементалистов. Да и творчество их тоже любила.
Здесь всё было вроде бы как у нас, но при этом отличалось. Хотя я видела торговые ряды в Бае в основном издалека, но все товары всегда прятались за огромными стеклянными витринами в каменных зданиях. Здесь же всё находилось в одном огромном здании под высоким куполом. Каждая лавка располагалась в своей нише, а часть товара, для привлечения покупателей, выставлялась сразу в проходе.
Долго расхаживать мы не стали – не знаю, на что ориентировался Мейсон, но, немного пройдя, свернул в примеченное место. И не прогадал. Вежливая хозяйка не только тепло встретила нас, но ещё и подобрала местные наряды, которые, казалось, идеально нам подходили – и по цвету, и по фигуре.
Мне досталось горчичного цвета платье с длинным рукавом и почти невесомой мерцающей бордовыми блёстками накидкой. Фресе же безумно шло длинное платье с расклешёнными рукавами тёплого зелёного оттенка и расшитый тёмным узором словно из листьев халат поверх. Сам Мейсон сменил лишь рубашку, причём выбрал что-то простенькое, почти без узора, но вдруг я поняла, что наша одежда оказалась слишком похожей. Из ткани одного оттенка.
– Ты специально? – украдкой уточнила я, пока наш проводник расплачиваться и упаковывал имперскую одежду, а Фреса вертелась перед зеркалом в дальнем углу.
– Угадала, – улыбнулся Мейсон, словно невзначай притягивая меня к себе. А потом спросил, кивнув на отражение: – Как считаешь, мы хорошо смотримся вместе?
Смотрелись мы идеально, но этого я, конечно, Мейсону не сказала. Просто полюбовалась молча, украдкой через зеркало перехватывая озорной взгляд серых глаз.
Наконец, все дела в лавке мы уладили, и Албарс отправил своего духа-хранителя куда-то, отдав ему пакеты с нашей имперской одеждой.
60
– Он сдаст их на хранение в портальном комплексе и вернётся, – пояснил наш проводник, когда мы зашагали совершенно в другую сторону.
– Как удобно, – заметила Фреса на всякий случай на нашем родном языке и обратилась ко мне: – Как думаешь, с Сахаринкой так получится?
– Она много не утащит, – хмыкнула я. – Разве что записки через неё передавать.
Албарс в этот момент заинтересованно повернулся в нашу сторону и заметил:
– Ханум очень образованные. Вы знаете три языка?
В этот момент свой родной и единственный язык я прикусила. Никогда не думала, что маскироваться и не привлекать внимание – это так сложно. Мы с Фресой знали больше трёх языков, да и другие сёстры учили на всякий случай. Но далеко не каждая леди в империи могла этим похвастаться.
Не только я смекнула – Фреса, натянуто рассмеявшись, отмахнулась:
– Что вы! Третий мы только учим, вот и практикуемся в дороге. Самые простые фразы!
– А почему выбрали байский? – продолжил нас закапывать проводник.
Но, к счастью, на помощь пришёл Мейсон, который без тени сомнения заявил:
– У моих спутниц бабушка из Баи, вот стали интересоваться корнями.
Отговорку сочли приемлемой, а мы сами украдкой выдохнули.
Призрачный дух-барс вернулся к нам, когда мы собирались зайти в местную... закусочную, которую здесь называли чайханой. Потому что сюда приходили пить чай!
Долго и со вкусом беседуя за чашечкой ароматного напитка, гости никуда не торопились. Сидели, развалились на огромных диванах среди вороха мягких подушек, и даже не обращали на нас внимания. Духи, представляющие разных местных животных, подрёмывали рядом.
Разумеется, и мы себе взяли чайничек, но им не ограничились. У Фресы аж глаза разбежались, и она с энтузиазмом стала выискивать знакомые названия в меню. Как я поняла, где-то она узнала о вкусах своего любимого гитариста и хотела их оценить. Я же, наоборот, осторожничала и не решалась на эксперименты.
– Ты хочешь что-нибудь из местной кухни или привычное? – пододвинулся ко мне Мейсон, заметив мои колебания.
– Нет, ну глупо же окажется приехать на один день в чужую страну и ничего нового здесь не попробовать? – засомневалась я, в очередной раз просматривая меню. – Но не хочется, чтобы я осталась голодной.
– Тогда предлагаю манты, – посоветовал жених. – И необычно, и не слишком экзотические блюдо.
Совету я решила последовать и не прогадала. Небольшие мешочки из теста с мясной начинкой внутри оказались и вкусными, и необычными. Меня смутило только, что местные – да и сам Мейсон – ели их руками. Но, к счастью, Албарс не первый раз сталкивался с иностранными леди и, попросив принести нам столовые ложки, показал, как можно слить вкусный бульон, а тесто с начинкой держать с помощью вилки.
Фресе же было куда проще – она взяла себе что-то вроде супа с крупными кусками мяса, овощами и длинными узкими полосами теста. И, судя по виду, осталась им весьма довольна.
До начала концерта времени было прилично, поэтому по торговым рядам мы ещё погуляли. И, кажется, замотали бедного духа-хранителя нашего проводника постоянной беготнёй.
Экскурсия по дороге, к сожалению, была небольшой. Нам рассказали только о паре улочек, по которым мы шли к огромному амфитеатру. Но время уже пожимало, к тому же сегодня в Римиз на долгожданный концерт приехали не только мы. Огромная толпа становилась всё плотнее и стекалась ко входу, словно река.
Вот только мы пошли не к арке, возле которой собиралась толпа, а свернули куда-то к непримечательной двери. Возле неё стоял охранник с невозмутимым лицом и словно нас не замечал, однако, стоило Албарсу показать ему какую-то записку, как стражник тут же стал самым счастливым и самым дружелюбным на свете.
– Досточтимый эфенди, милые ханум, прошу, проходите на свои места! Ваша ложа расположена на третьем ярусе. Если захотите, можете нажать на артефакт и вам в любой момент принесут еду и напитки.
– У нас будет собственная ложа? – восторженно пробормотала Фреса, когда мы брели по тёмным лестницам наверх.
– Её оказалось выкупить проще, чем достать места в зале, – хмыкнул Мейсон, будто вспомнив увлекательную историю.
И эта его фраза показалось мне крайне подозрительной. Было в ней что-то в корне неправильное. Нахмурившись, я с недоверием уточнила:
– Ты сам занимался билетами? Не камергер?
61
– Камергер, узнав задание, пришёл в ужас и сказал, что накануне концерта всё выкуплено даже у перекупщиков. И достать билеты на сидячие места можно только грабежом, но он против. Поэтому мне пришлось подключать связи.