— Что?!! — Девушка побледнела под своими веснушками.
— Это просто необходимо. — Гранкин побарабанил по столу пальцами, как это делал препод по хирургии в ветеринарном техникуме. — Иначе начнётся заражение крови и животное погибнет. У крыс это часто бывает с хвостами.
Девушка, вскрикнув нечто среднее между «ой» и «ах», стала медленно оседать на пол. Через секунду она лежала на том же месте, где недавно валялся Гранкин. Гранкин привстал из-за стола и с удивлением уставился на девицу. Такого в его частной ветеринарной практике ещё не было.
— Эй! — крикнул он. — Эй, очнитесь!
Девушка не шевелилась. У неё была пышная грудь, простоватое лицо и юбка в мелкий горошек, от которого рябило в глазах и слегка подташнивало. Он подошёл к ней и слегка похлопал по нежной веснушчатой щёчке.
— Эй, да это вы припадочная!
От девушки одуряюще пахло Галкиными булочками, и Гранкину опять вдруг на ум пришла страшная цифра — триста пятьдесят тысяч долларов.
Кому понадобилось это похищение?
Кого осенила бредовая мысль, что у Гранкина стабильный, процветающий бизнес?!
Он с тоской посмотрел на крысёнка, умывавшегося на столе, потом на рыжую девушку, без чувств лежащую на не слишком чистом полу.
Наверное, он чересчур сильно хлопнул её по щеке, потому что девушка испуганно открыла глаза.
— Слушайте, — возмутился Гранкин, — ну вот никогда в жизни у меня клиенты чувств не лишались! У меня тут для этого ничего не предусмотрено. Давайте, вставайте, — он подал девушке руку, помог подняться и усадил на стул. — И чего вы так разволновались? Говорю же, крысе хвост отрезать — плёвое дело, тем более самый кончик. Это же не лапа и не голова. Проживёт ваша крыса и без хвоста ещё дольше и лучше!
— Правда? — всхлипнула девушка.
— Точно вам говорю. Что я, первую крысу с гнилым хвостом вижу? Как зовут?
— Лиза.
— Да не вас, а крысу.
— Крысу и зовут Лиза. С чего вы взяли, что я тут знакомиться с вами стала! — К девушке вернулась её ершистость, и Гранкина вдруг осенило, что не надо было её так спешно реанимировать. Нужно было сначала отрезать крысе хвост, а уж потом приводить в чувство девушку.
Почему они ни слова не написали про ребёнка?
Хватит ли у Галки молока, чтобы прокормить младенца?
«Сырое подвальное помещение, скудная простая еда…»
Галка никогда не была привередой, она привычна к простому быту и трудной домашней работе, но сколько может выдержать кормящая женщина в заточении? А ребёнок?
Гранкин чуть не завыл.
«И не дай Вам бог обратиться в правоохранительные органы…»
— Ну что ж, начнём, — сдавленным голосом сказал Гранкин и встал. В конце концов, ему теперь любая копейка нужна.
Он попросил выйти девицу за дверь, чтобы она не надумала больше падать в обморок, и быстро прооперировал крысу. Он делал всё сам, так как недавно уволил помощницу, решив сократить расходы и побольше складывать денег себе в карман.
Говорила ему Галкина мать, когда он только задумал открыть свою клинику, (да какую клинику, кабинет!) — что «придут бандиты окаянные и начнут с тебя деньги требовать»! Гранкин посмеялся тогда, объяснил необразованной бабе, что «прошли те времена», а вот поди ж ты, вляпался!
А тогда он был полон радужных надежд и грандиозных планов. Наконец-то он сам себе хозяин, наконец-то у него своё любимое дело, наконец-то он перестанет сводить концы с концами, будучи наёмным работником в чужих частных клиниках.
Гранкин долго копил на это «своё дело», долго собирался с духом, и был очень горд, когда получил наконец лицензию, зарегистрировался в налоговой и получил в руки печать. Первый день он только и шлёпал на всём, что попадалось под руки: «Индивидуальный предприниматель Гранкин Виталий Сергеевич», «Индивидуальный предприниматель Гранкин Виталий Сергеевич»…
А потом он носился по городу, подыскивая помещение, которое можно арендовать. Везде было дорого, очень дорого, безумно дорого. Он уже отчаялся, понимая, что не сможет платить ни пятнадцать тысяч рублей в месяц, ни даже десять, как вдруг в последний момент забрёл почти на окраину города, где располагалась какая-то типография. Здание было старое, одноэтажное, оно странным иероглифом распласталось по земле, и Гранкин подумал, ну неужели здесь не найдётся хоть какой-нибудь комнатёнки тысяч за пять в месяц.
Директор типографии оказался душевным дядькой, он проникся проблемой и сказал, что у него самого три собаки и кошка, которой скоро рожать. Он нашёл-таки комнатёнку, маленькую, тесную, с облупленными стенами и не за пять тысяч в месяц, а за три.
— Вот, — сказал Олег Петрович Виталию, — располагайся, Айболит. Я её два года назад сдавал какому-то хмырю, тоже частному предпринимателю, но он оказался букой, ни с кем общался, непонятно чем занимался, в конце концов, задолжал за полгода и скрылся в неизвестном направлении. Так что наводи порядок и начинай работать.
Радости Гранкина не было предела. За три дня он покрасил в комнатке стены, отремонтировал свет, купил жалюзи, цветы в горшочках, завёз необходимую мебель и позвал Петровича на новоселье. Директор пришёл с беременной кошкой, которая, пока они распивали коньячок, благополучно разродилась шестью котятами «под наблюдением специалиста», как выразился Петрович.
Хорошие отношения с Петровичем постепенно переросли в дружбу, частенько подкрепляемую во внерабочее время бутылочкой конька или водки. Виталий часто не мог заплатить в срок арендную плату, но Петрович махал рукой, сопровождая жест всегда одной и той же фразой: «Будут деньги, отдашь».
Так Гранкин приобщился к многочисленной братии частных предпринимателей. Бизнес шёл так себе и особых денег не приносил. Желающих тащить своих домашних животных на окраину города было немного. И тогда Гранкин снизил цены на свои услуги в два раза, относительно средних по городу, о чём и сообщил в рекламных объявлениях, на которые бухнул все оставшиеся у него от ремонта комнатёнки деньги. Ручеёк клиентов потёк веселее, завелось немного деньжат, Гранкин смог расплатиться с долгами и даже нанял себе помощницу. Вечерние посиделки с Петровичем сократились, но не сошли на нет. Теперь обычно субботними вечерами, когда у Виталия клиентов уже не предвиделось, а типографский цех шумел, проделывая свою круглосуточную, монотонную работу, они с Петровичем распивали коньячок, сопровождая это действие уже ставшей любимой поговоркой: «Сначала фуфырик, потом сделка». Поговорка работала безотказно: наутро в понедельник к Гранкину приходила куча народа с больными котами и занемогшими собаками, а к Петровичу заявлялся заказчик, которому понадобился большой тираж этикеток.
Дела постепенно налаживались, но у них — этих дел, существовал ощутимый, ясно видимый «потолок», выше которого прыгнуть было никак нельзя. Цены на лекарства росли, налоги нужно было платить, помощница ежемесячно требовала зарплату, Галка вот-вот должна была родить…
Гранкин уволил помощницу и немного поднял цены на услуги. В конце концов, постоянными клиентами он уже обзавёлся и слава о нём, как о хорошем ветеринарном враче разнеслась по городу.
Крысёнок хорошо перенёс операцию, быстро очухался от наркоза, и первым делом решил снова хорошенько умыться.
— Заходите! — крикнул Гранкин девушке, и она зашла, снова наполнив каморку запахом свежих булочек.
— Ну, вот и всё, — сказал Гранкин. — Всего-то самый кончик отрезали! Будет у вас замечательно здоровый крыс! Кстати, вы ошиблись, это не девочка, а мальчик. Его нужно переименовать, не может пацан Лизой быть.
— Лиза! — проигнорировала девчонка его слова и щекой прижалась к крысёнку. — Ей не больно?
— Я не делаю больно животным, — отрезал Гранкин и поинтересовался:
— А что это у вас за духи такие?!
— Ванилин это, а не духи, — пояснила девушка. — Мы с бабулей сейчас на даче живём, так там мошкары тучи! Вот, ванилин водой разводим и мажемся. Ни одна мошка близко не подлетает.
— Да ну? — удивился Гранкин. — А я-то думаю, куда ванилин из магазинов подевался? Меня жена его часто просит купить, а нету.
— У вас, наверное, нет дачи, — даже это девица умудрилась сказать язвительно.
— Да. Дачи у меня нет, — согласился Гранкин.
— Сколько с меня? — спросила девица, открыв кошелёк.
За подобную операцию Гранкин брал четыреста рублей.
— Тысяча, — не моргнув, сообщил он. — Операция стоит тысячу рублей.
Девушка вылупила глаза, и Виталию показалось, что они у неё такие же рыжие как веснушки.
— Мне рекомендовали вас как хорошего недорогого врача, — растерянно сказала она.
— Я и есть хороший и недорогой врач, — пряча глаза, парировал Гранкин.
— От вас, наверное, ушла жена, — прошипела девица, и глаза её превратились в щелочки.
— С чего вы взяли? — ошарашено спросил Виталий.
— А у вас галстук незавязанный верёвкой висит! Вам алименты, наверное, платить надо, вот вы цены и задрали! Да?!
Всё-таки несносная это была девица. Абсолютно несносная. Достанется же кому-то такая в жёны! Гранкин решил проявить твёрдость и выбил на кассовом аппарате чек в тысячу рублей.
— Вот, — протянул он его девице. — И передайте тем, кто меня рекомендовал, что хорошие врачи дешёвыми не бывают. И ещё — галстуки сейчас именно так и носят, вы отстали от жизни на своей даче со своей бабушкой и мошкарой, а жена от меня никогда никуда не уйдёт! Здоровья вам и вашему крысу Лизе. Вот здесь я написал, как ухаживать за хвостом.
Из узких щелочек глаза девушки опять превратились в две большие веснушки, она покорно отдала тысячу рублей, поцеловала в нос свою крысу и ушла, с почтительной осторожностью прикрыв дверь.
— Вот так-то! — сказал Гранкин самому себе и ещё кому-то, кто, как ему казалось, за ним наблюдал. Он похлопал ладонью по тысяче с ощущением маленькой победы.
«Мы понимаем, что понадобится некоторое время, чтобы собрать такую сумму наличных денег, поэтому на решение этой проблемы даём Вам десять дней».