— Твоя машина? — удивленно спросил Райков.
— Моя.
Игнат обогнул машину по кругу, осмотрел ее со всех сторон. Все в порядке, царапин нет.
— Странный ты какой-то охранник, — сказал Райков, с подозрением глядя на него.
— Уже не охранник, — заявил Игнат.
— Уволился?
— Уволили. За прогул.
Руководству больницы он подчинялся не напрямую, а через охранную фирму, с которой был заключен договор. Начальство там строгое, церемониться с Игнатом не станет. Увольнять, может, и не будет, но мозг выстирает, прополощет и выжмет. А нужно ему унижаться перед всякими? Если вдруг встанет вопрос о наказании, он просто напишет заявление и займется частным сыском.
— Если мы здесь, надо бы глянуть, что там. — Райков кивком показал на открытые ворота. — Может, Верстаев дома.
Игнату вдруг очень захотелось послать его как можно дальше, но он сдержался. Райков, может, и не идеален, но все-таки они работают по одному делу. По тому самому, которое он должен закончить не для кого-то, а для себя, для своего самоутверждения. Не стоит устраивать тут сцены. Нужно быть выше мелочных обид, иначе на частный сыск лучше не мылиться.
Игнат посадил Райкова в машину, через открытые ворота въехал на территорию дачного поселка.
«Ниссан» Верстаева стоял во дворе его дома. Калитка закрыта, но не заперта.
— Давайте, товарищ капитан, — на «вы», но с иронией сказал Игнат, кивком показывая на дом. — Ваш выход.
— Постановление на обыск у нас есть, — сказал Райков, вслух размышляя над законностью своих действий.
— А топор изъяли? — спросил Игнат.
— Какой топор?
— На меня Верстаев с молотком бросился, на тебя с топором пойдет. Нет, я не настаиваю. Вдруг он встретит дорогого гостя хлебом-солью?
— Ты со мной? — нервно спросил Райков.
Игнат кивнул. Он же не девочка, чтобы его упрашивали. Пошутил, и хватит. Если, конечно, это шутка. Верстаев действительно мог наброситься на них с топором.
Но Эдика в доме не было. Порядок после обыска там никто не наводил.
Зато появился Олег Данилович. Он осторожно приближался к Райкову, с опаской посматривал на Игната и остановился, не доходя до них метра три-четыре.
— Товарищ капитан, я вот хотел спросить…
— Не задержан я, — с усмешкой проговорил Игнат. — Наручники на меня надевать не надо.
— Я знаю, что ты не виноват.
— А сказать что собирался?
— Так насчет алиби. Я с товарищем капитаном поговорить хотел.
Райков с важным видом кивнул, разрешая этому гражданину сделать заявление.
— Тут Иван Кириллович Эдика видел, заходил к нему…
— А почему сам Иван Кириллович к нам не подходит? — спросил Игнат.
— Он-то подойдет… — Олег Данилович замялся. — Просто точно не помнит, когда это было, пятнадцатого июня или шестнадцатого.
— А если семнадцатого?
— Или семнадцатого. Он обещал вспомнить.
— Вот когда вспомнит, путь ко мне и обращается, — сказал Райков, достал из кармана визитку, передал ее Олегу Даниловичу, но координаты Ивана Кирилловича брать не стал.
Он не искал встречи с человеком, который мог оправдать Верстаева. Его вполне устраивала версия, в которой на Калинину покушался Эдик.
Надо признать, что у Игната тоже не было никакого желания заступаться за парня, который бросался на него с молотком.
Лето, феерия солнца. Ветер резвится, сплетает в нехитрые узоры маленькие белые облачка. Может, это какая-то небесная письменность, послание для людей? Вдруг облака взывают к Игнату, просят его проснуться и начать новую жизнь?
Он, в общем-то, не против. Выговор от начальства принят с покорностью человека, осознающего свою вину, заявление на увольнение написано. Игнат ни с кем не ругался. Во-первых, ни к чему, во-вторых, ему нужна хорошая характеристика с места работы.
Хватит заниматься служебным прозябанием, пора браться за настоящее дело. Деньги есть, желание тоже. Можно начинать собирать документы, необходимые для получения лицензии. Тут много чего нужно, но главное — решимость протолкнуться через все бюрократические препоны. Она могла угаснуть, если смертная тоска вновь оседлает душу.
Игнат шел к своей машине и заметил длинноволосую девушку в короткой юбке. Сердце не екнуло, но в душе что-то шевельнулось. Это естественно. Он мужчина, его должны интересовать женщины. Другое дело, что бегать за юбками не было особого желания. Если вдруг и возникало что-то подобное, то мысль о Татьяне сразу подавляла эти позывы.
Ирочка ему понравилась, а от Дианы так вообще голова пошла кругом. И что?
Он не хотел встречаться с Ирочкой, а вот за Дианой побегал бы. Но вовсе не для того, чтобы познакомиться с ней поближе. Она скрывалась вместе с Верстаевым, и дело о нападении на Калинину зависло. Вроде бы есть и подозреваемый, и улики против него, но нет признания. А без этого преступление нельзя считать полностью раскрытым.
Но Диану Каратаев искать не собирается. Для этого есть Райков и оперативники, работающие с ним. Игнат со своей задачей справился. Преступника он установил, можно даже сказать, задержал. Неважно, заплатит ему Миронников или нет. Игнат уже сейчас мог заносить в актив своего агентства, пока еще не существующего, первую победу. Для него это было важно.
Игнат сел в машину, завел двигатель, и тут же зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя.
— Игнат? — В голосе Ирочки угадывались беспокойные нотки.
— Пока еще да, — отозвался он.
— Что значит да?
— Операция по смену пола назначена на девятое августа следующей жизни.
— Это шутка такая?
— Что-то мне подсказывает, что тебе сейчас не до шуток.
— Севрюгин умер!
— Вот как!.. И что?
Эта новость не могла оставить Игната равнодушным, но ситуация вовсе не обязывала его искать слова соболезнования. Умер, и этого уже не поправить. Тем более что у человека были проблемы с сердцем.
— Нам надо встретиться.
— Где?
— Можешь подъехать ко мне.
Игнат хорошо помнил последнюю встречу с Ирочкой. Она тогда ясно дала ему понять, что совсем не прочь укрепить их общую тайну более чем дружеской близостью. Нет, она не тянула его в постель и после исповеди позволила ему уйти. Но тенденция с ее стороны наметилась, так что лучше не обострять.
— А если я приглашу тебя на ланч?
— Можно и так.
Ланч — это второй завтрак, вроде бы обед по своей сути, но есть нюансы. Ланч — это прежде всего намек на то, что человек должен быть скромным. Вдруг на Ирочку найдет блажь проверить его на платежеспособность? Она закажет рыбный суп за десять тысяч рублей, стейк за восемь и бутылочку французского шампанского для полного счастья.
Но Ирочка выделываться не стала, заказала только греческий салат, стейк из семги с овощами и стакан сока. Она куда больше была настроена на серьезный разговор, чем на общение за бокалом легкого вина. Платье на ней черное, в стиле Коко Шанель. Вроде бы траурное, в то же время и кокетливое.
— Вчера в одиннадцать я была у Аркадия в больнице, а в час дня он умер, — сказала Ирочка и тяжело вздохнула.
— Но ты же его не убивала?
— Нет, но сегодня ко мне приходил следователь. Он спрашивал меня, чем я угощала Аркадия. Я осведомилась, что случилось. Следователь сказал, что в крови у Аркадия обнаружен какой-то тетурам. Само по себе вещество не очень опасное, но если с алкоголем, да слабое сердце!.. Следователь думает, что это я отравила Аркадия! — От волнения Ирочка дала петуха.
— Именно ты?
— Я же была у него в больнице и знаю про завещание.
— А ты про него знаешь?
— А вдруг?.. Может, Аркадий мне сказал, что хочет изменить завещание?
— А он хотел изменить завещание?
— Ну вот, и ты мне не веришь!
— Зачем ты приходила к Севрюгину?
— Сама не знаю, что на меня нашло.
— Кто был в палате кроме вас?
— Никого.
— О чем вы говорили?
— Так, ни о чем. Он был очень плохой. Может, умер сам по себе.
— Да, но подозревают тебя.
— Ты же никому не говорил, что я знаю про завещание? — Ирочка с надеждой посмотрела на Игната.
— Нет, никому.
— Я так и поняла. Аркадий съел бы меня с дерьмом, если бы узнал. Этот его пес Миронников…
— Ты видела Миронникова?
— Да, пересеклись в коридоре. Он к Аркадию шел. А что здесь такого? Если бы он увидел меня в другой больнице, когда я к Лере шла…
— Но ты его видела?
— Видела.
— Когда выходила от Севрюгина?
— Да, от него шла.
— Значит, Миронников был в палате после тебя?
— Да. Но ему-то какой смысл убивать Аркадия? Он с его руки кормился. Теперь брошенный, никому не нужный пес.
— Да, наверное, — сказал Игнат.
Именно у Миронникова не было никакого смысла убивать Севрюгина.
— Что ты от меня хочешь?
Этот вопрос как будто застал Ирочку врасплох.
— А если я просто так позвонила?.. Или мне нужен совет человека, которому я могу доверять.
— А ты можешь мне доверять?
— Ты же никому не говорил про наши отношения с Лерой.
Игнат покачал головой, с иронией взглянул на Ирочку, призывая ее гордиться им.
— Еще ты ищешь преступника, который чуть не убил Леру. Как у тебя на этом фронте?
— А разве Миронников тебе ничего не говорил?
— А почему он должен был мне что-то говорить, если я не знаю Леру?
— Логично.
Игнат не встречался с Миронниковым после исчезновения Эдика. Во-первых, не было желания, во-вторых — возможности. Тот обещал отблагодарить его за успешное расследование, но, как и в первый раз, визитку свою с телефоном не оставил. Игнат и не просил. Райков с Миронниковым вроде бы не контактировал. Но чутье подсказывало Каратаеву, что этот пронырливый юрист уже знал, кого следователь обвинял в покушении на Леру.
— Так что там? — спросила Ирочка.
— Мы нашли орудие преступления. На нем есть ниточки, которые тянутся к Диане.
— Вот-вот! Кто бы сомневался! — Ирочка всплеснула руками.
— Повод у нее, конечно, есть. Девяносто процентов от всего состояния.