— Вы в любом случае добились своего, — сказал Игнат и плотно сжал губы.
Он давно уже должен был остановиться, а его несло в бездну, которую наколдовывала для него Диана, открывшуюся в ее глазах.
— Да, но теперь я чувствую себя такой подлой.
Игнат поймал себя на мысли, что хочет назвать ее уже не падшим, а заблудшим ангелом, которому нужно всего лишь покаяться, чтобы вернуться на небеса.
— Мне пора. — Игнат усилием воли заставил себя повернуться к ней спиной.
Он почувствовал тепло ее руки на своем плече и услышал:
— Я тебя не заказывала.
Каратаев рванул от нее, но его хватило всего на пару шагов.
Потом он остановился и спросил:
— А Миронников?
— Я не знаю.
— Значит, мог.
— Я поговорю с ним. Если это он, скажу тебе.
Игнат почувствовал себя моряком, изголодавшимся по женской ласке. Для него пели прекрасные сирены. Он плыл на их голос, чтобы сгинуть на веки вечные.
— До свидания.
Диана его не останавливала. Охранник ничего не сказал, когда он прошел мимо него.
Игнат сел в машину, завел двигатель и мотнул головой, как будто так можно было стряхнуть с себя чары, наведенные прекрасной искусительницей.
— Но! — сказал он своей машине, как будто это был конь, живой и умный.
Кто-то же должен был вынести его из-под огня.
Глава 12
Макеев улыбнулся, хлопнул Игната по плечу и заявил:
— Можешь возвращаться в строй.
— В охрану к вам не пойду, — так же шутливо отозвался Каратаев.
— Ну да, ты же у нас теперь частный детектив. Работа есть?
— Можете что-то предложить?
— Если только на общественных началах.
— Можно и на общественных началах. — Игнат пожал плечами. — Если это уникальный случай.
— Человеку в голову выстрелили, а он смог убежать от преступника.
— По касательной прошло?
— Нет, по центру. Прострелены обе доли. А он бежал, пока не упал.
— И что, жив?
— Пока да.
— Совсем без шансов?
Макеев утвердительно качнул головой.
— Кто такой?
— Документов нет. Следователь снял отпечатки, но пока тихо. Может, и не прояснится ничего.
— Интересный случай.
— Ты установишь личность? — Макеев посмотрел на Игната с иронией.
Он явно брал его на слабо.
— Я не волшебник.
Дверь открылась, показалось взволнованное лицо медсестры.
— Юрий Дмитриевич, быстрей!
Макеев кивнул, позвал за собой Игната и вышел в коридор. Скорее всего, он просто не хотел, чтобы Каратаев оставался в кабинете без присмотра.
Игнат двинулся за ним в реанимационное отделение, зашел в палату, где лежал мужчина с перебинтованной головой. Он был без сознания, но дергал ногой. Это и напугало сестру.
— Это что, конвульсии? — спросила она.
Игнат вдруг узнал Пашу Горнякова. В голове у него ухнуло и потянулось: «Если убьют, похорони как человека».
Горняков лежал под системой жизнеобеспечения, на экране монитора пока еще отражался слабый пульс.
— Это в него стреляли? — спросил Игнат.
— В него, — ответил Макеев, спохватился и спросил: — А ты что здесь делаешь?
— Горняков.
— Что Горняков?
— Павел Андреевич Горняков.
— Ты же не волшебник. — Макеев удивленно повел бровью.
— Нет, просто я его знаю.
Паша вдруг дернулся всем телом, шумно и быстро втянул в себя воздух, как будто вынырнул из воды после длительного кислородного голодания. Он открыл глаза и уставился на Игната.
— Паша! — Каратаев подался к нему, взял за руку.
— Азот!.. Азот!.. — прохрипел тот, закрыл глаза и стих.
Ломаная линия на дисплее выпрямилась и с гнетущим писком потянулась в небытие.
Макеев не мог спокойно на это смотреть. Он взялся за дефибрилляторы, велел сестре вколоть Горнякову адреналин, а Игнату показал на дверь.
Но реанимировать Пашу не удалось. Вскоре Макеев вышел из палаты, подсел к Игнату на кушетку, достал из кармана сигарету, вставил в рот, но зажигалку вынимать не стал.
— Вот и скажи, какой азот, когда был кислород?
— Может, на том свете азотом дышат? — совсем не весело пошутил Игнат.
— Хорошо его знал?
— Дружили. Я служил, он бизнес делал. В Подвойске. Сначала я в Москву перебрался, потом он. Виделись недавно. Паша просил меня похоронить его, если вдруг что.
— Так и сказал?
— Он что-то чувствовал. Ведь Паша поступил к вам недавно, да?
— Вчера.
— Утром, вечером?
— Между.
— А пальчики сняли когда?
— Сегодня утром.
— Паша привлекался, его отпечатки в картотеке есть. Личность и без меня установят.
— Все равно позвоню и скажу. — Макеев легонько хлопнул Игната по плечу, поднялся и направился в свой кабинет.
Каратаев вышел во двор, сел в машину, закурил.
Жаль, конечно, Пашу. Но дело не только в этом. Игната пытались убить третьего дня, а в Горнякова стреляли вчера. Что это, случайность? У Игната проблемы с Миронниковым, а у Паши — с Ипполитовым. Он что-то чувствовал…
Стоп! Игнат до отказа набрал в легкие дым, задержал дыхание. Он вспомнил скуластого парня, который наблюдал за Пашей в ресторане. Потом этого же типа Каратаев увидел в машине, которая заехала во двор сразу за ними. Тот фрукт явно следил за Пашей.
Сама смерть за ним приглядывала. Паша это чувствовал, потому и попросил похоронить его. Как будто некому больше было этим заняться.
Ведь у него жена есть, которая из больниц не вылезает. Если она и появляется дома, то отказывает в интимной близости. Скорее всего, потому, что у нее кто-то есть.
Это Паша так про Ларису говорил. Он ее в чем-то подозревал.
Почти два месяца прошло с тех пор. Возможно, Лариса уже дома. А где живет Паша, Игнат знал.
Он затушил сигарету, включил заднюю скорость, выехал с парковки.
На звонок никто не откликался, дверь не открывалась. Видимо, Ларисы не было дома. А ключей у Игната быть не могло. Не оказалось их в карманах Горнякова, а если бы вдруг и нашлись, то Каратаев просто не смог бы их взять. Да и в квартиру без разрешения заходить нельзя.
Личных вещей у Паши просто не было. Его доставили в больницу без документов, ключей, телефона. При нем были только деньги, десять тысяч рублей в кармане спортивных брюк.
Почему? Как это объяснить? Где он мог быть без документов и ключей от машины и от квартиры? Может, на пробежку вышел? Не для всех же утро начинается в шесть-семь часов, для кого-то и десять — рань несусветная. Хотел размяться, прихватил с собой деньги, чтобы по пути за продуктами заскочить. Или прямым ходом в ближайший магазин отправился.
Но тогда почему ключи от квартиры с собой не взял? Жена дома оставалась? Да, наверное. А может, Пашу тупо ограбили?..
Игнат понятия не имел, где произошло нападение на Пашу. Даже не спросил в больнице, откуда его привезли. Доступа к оперативным сводкам у него не было.
Да Паша мог в них и не попасть. В него стреляли, он убежал от киллера, но полицейские узнали о нем лишь по сигналу из больницы. Значит, ни сводок, ни места преступления с выездом на него следственно-оперативной группы.
Игнат подумал, что неплохо было бы пройтись по маршруту, по которому Паша гипотетически мог совершать пробежки. Еще лучше — отправиться в ближайший магазин, поговорить там. Может, кто-то что-то видел.
Он подошел к лифту, нажал на кнопку. Кабинка подъехала, створки открылись, и Каратаев увидел Ларису.
Она не изменилась с тех пор, когда Игнат видел ее в последний раз. Те же высокие, четко очерченные скулы, аристократические, утонченные черты лица, необычные глаза с поволокой, чувственно изогнутые губы.
Но куда делись девичьи наивная нежность и кротость? Сейчас на Игната смотрела молодая, но весьма зрелая женщина с циничным отношением к жизни. Взгляд у нее не злой, не жесткий, но в нем видна хищница. От такой миссис любезностей ждать не приходилось.
— Каратаев?! — Она его узнала, но радости не выказала.
В глазах вспыхнули колючие огоньки, в голосе прорезались едкие нотки.
Впрочем, сюрпризом это для Игната не стало. Лариса всегда знала, что ей нужно от жизни. Наивная нежность была всего лишь составной частью ее имиджа, который помог ей выиграть конкурс красоты. В борьбу за право быть первой она вступила, чтобы ее заметили. Своего Лариса, в общем-то, добилась, вышла замуж за миллионера. Надела кольцо на палец, можно стервенеть.
Так же может измениться и Диана. Свое она получила, теперь могла жить в свое удовольствие и ничего не бояться. Тем более что вращаться ей придется в кругах, где бал правит сатана.
— Здравствуй, Лариса. — Игнат невесело улыбнулся, уступая ей дорогу.
Одета она была безупречно. Стильный розовый кардиган, под ним черное платье средней длины. Сумочка, полусапожки. Не придраться. Тем более что Игнат и не пытался выискивать в ней изъяны.
Напротив, он замечал только достоинства. Например, на улице дождь, а у Ларисы обувь совершенно чистая. Несколько подсыхающих капелек на мысках, и все. От автомобиля к дому метров десять прошла, не больше.
Не исключено, что Лариса провела ночь в чьем-то доме. Вероятно, там имелся гараж, в который можно было выйти напрямую, минуя двор. Она села в машину и прикатила сюда.
— Паша дома? — спросила женщина.
— Нет.
— А где? — Лариса полезла в сумочку за ключами.
— Это ты у меня спрашиваешь?
— Ты же с ним тут водку пил. — Она кивнула на дверь, подошла к ней. — Не знаю, как он тебя простил.
— За что?
— А кто с него триста тысяч снял?
Игнату нетрудно было понять, о чем говорила Лариса.
— Он предложил, я взял.
— Ничего, что Паша в трудном положении оказался?
Каратаев ничего не сказал. Он молча дождался, когда Лариса откроет дверь, и зашел в квартиру вместе с ней.
— Ты куда? — с неприязнью спросила она, глядя, как Игнат закрывает за собой дверь.
— Поговорить.
— Мне с тобой не о чем говорить.
— Почему?
— Триста тысяч — не разорение. Но без них Паша пошел под откос. Как будто кто-то нашептал.