Глава четырнадцатая
Максис шумно вздохнул и погладил Лекату по голове. Вытащил ее из-за столика и усадил на кровать. Обнял, подставляя грудь для рыданий и предлагая спрятаться рядом с собой от остального мира.
— Не реви, — будто ребенку, строго сказал он и снова погладил по голове. — Придумаем что-нибудь…
Чмокнул супругу в макушку. Было бы великолепно, если бы он сам знал, в какую сторону думать! Первоначальный план трещал по швам, а альтернативный приходить не спешил. Но Лекате так хотелось помочь. Максису нравилась мысль, что эта независимая особа нуждается в заботе и всеми фибрами души жаждал ей эту заботу дать. Чтобы оценила, поверила и осталась рядом. Нежная, жаркая, пахнущая апельсинами женушка.
— С чего ты взяла, что не единственная Сотхас? — поинтересовался он, когда всхлипы поутихли.
— Мера Долтон сказала, что у Элиора Сотхаса был незаконнорожденный сын, — Леката подняла на мужа заплаканные глаза. — Я видела отца перед казнью. Не очень близко, но все и так было понятно. Они пытали его, мучили, калечили. Думаю, он все рассказал и король знает о брате.
Максис покачал головой и снова прижал супругу к груди.
— Чтобы он рассказал, надо было об этом спрашивать. Вряд ли дознавателей интересовали дети Элиора, — бегло поцеловал в висок, — предлагаю не паниковать. План старый. Ищем духа переходов, пытаемся точно определить, кто именно заключил договор. На десерт разыскиваем твоего братца. Может, все не так страшно и Русовус ничего не знает. Понятно?
Леката кивнула, а Максис еле подавил в себе желание сжать ее в объятьях так крепко, чтобы было даже немного больно.
— А теперь выбирай, — прошептал он жене на ухо. — Мы коротаем время до ужина, или рассматривая вещи твоего родителя, или отдавая друг другу супружеский долг.
— Что еще за долг? — нахмурилась Леката. — Я ни у кого не занимала.
Максис улыбнулся и посмотрел на супругу. Как же хотелось сгрести ее в охапку и никуда не выпускать из цепких рук.
— Можем попробовать успеть и то, и то. Уверен, если не будем тратить время на слезы, все получится. А если затеять одновременно…
— Мальчишка, — покачала головой Леката. Встала с кровати, подошла к столику и заглянула в ящик.
Максис только ухмыльнулся: как можно было объяснить, что рядом с ней безумно хочется дурачиться? Да и нужно ли объяснять… Махнул рукой и принялся помогать разгребать вещи.
В ящике не было ничего интересного: в основном пыльные старые счета, документы и несколько книг. Внимание привлекли только небольшая, с четверть ладони, шкатулка из слоновой кости и огромная синяя тетрадь. Женушка повертела шкатулку в руках, нажала пальцами на едва заметный выступ на стенке и крышку, и та резко отскочила вверх. От неожиданности Леката выронила вещицу, но Максис успел поймать ее. Разве что нежно-голубые крупные бусины, которые были внутри, рассыпались и со звоном покатились по полу. Супруги Ларой поспешили собрать их.
— Отец всегда приносил мне бусины в этой шкатулке, — пояснила Леката, когда они убедились, что даже в самых укромных уголках голубых шариков нет. — Я нашивала их на штору в детской. Не знаю зачем. Могла сидеть часами и орудовать иглой. Эти он отдать не успел. Наверное, ждал удобного случая и не дождался.
Максис поймал взгляд супруги. Погладил по щеке и осторожно поцеловал.
— Если хочешь, пришей их на штору в нашей спальне.
Леката тяжело проглотила слюну.
— Если она когда-нибудь станет действительно нашей, то обязательно.
Отвернулась и, взяв в руки тетрадку, принялась листать ее. Максис не стал мешать. Отчего-то вспомнил своего отца, тот никогда ничего не дарил, разве что на окончание школы привратников купил ему страшно редкий старый свиток с самыми сложными заклинаньями. Выиграл по-крупному, вот и расщедрился. Большая часть из них молодому Ларою, как и остальным привратникам, не покорилась, а потом и пробовать желание пропало. Хватало уже полученных знаний. Помнится, Фагар клянчил свиток в библиотеку, но Максис не дал: у него было не так много напоминаний о проявлениях отцовской любви и разбрасываться ими он не собирался.
— Смотри, Макс, — Леката протянула тетрадку, указывая на неразборчивые закорючки.
— И что тут написано? — нахмурился мужчина. У Элиора Сотхаса оказался такой почерк, что никаких шифровок не требовалось.
— Выдал Угаду двести монет для С, — прочитала Леката вслух. Подняла глаза на мужа. — И такая же надпись в начале каждого месяца. Думаю, это и есть деньги для братца. Угад — отцовский слуга. Он умер незадолго до нашей с тобой свадьбы, но супруга его жива, как раз следит за домом. Можно будет расспросить ее. Наверняка она в курсе.
— Поговорим с ней завтра непременно, — улыбнулся Максис. Радовало, что Леката отвлеклась от грустных мыслей.
— Спасибо за поддержку, — с чувством произнесла супруга и отложила тетрадку. — Даже не знаю, как благодарить тебя.
Приблизилась, осторожно обняла его и нежно поцеловала. Максис вернул поцелуй. Втянул носом апельсиновый запах ее духов и прижал сильнее. От близости сладкой женушки кровь ускорилась в жилах и желание затмило голос разума.
— Просто не останавливайся, — прошептал Максис хрипло. — И будем считать, что в расчете.
Леката облизнула губы и поцеловала его снова. Он довольно охнул и прикрыл глаза.
Чуть не пропустили ужин. Одевались как на пожар. Зря спешили! Кроме пустопорожних разговоров с Герадом Окраном, дядей Лекаты, там ничего толком и не было. Даже кормили так себе. Вероятно, все вкусности перепали королю. А вот время после ужина супруги Ларой провели с толком. Засыпая перед самым рассветом, Максис поймал себя на мысли, что если Русовус хочет отнять у него теплую, пахнущую апельсинами женушку, то королю придется по меньшей мере познакомиться поближе с командиром привратников Максисом Лароем. И не как монарху, а как магу-отступнику. Без боя Лекату никто не получит.
*
Супругов Ларой дом Сотхасов встретил неприветливо. На улице было пасмурно, моросил противный дождь, и небольшой зал для приемов выглядел пыльным и запущенным. К тому же пах сыростью. Вероятно, он был таким и в прошлый раз, но солнечный свет немного скрашивал его унылый вид, и Леката не заметила того, что так бросалось в глаза сегодня. Здесь давно никто не жил. Осиротевшая утварь ветшала, пачкалась и, как и сами Сотхасы, постепенно уходила в небытие.
Леката зевнула — давала знать о себе бессонная ночь — и огляделась в поисках куклы. Ничего! Нахмурилась, но, как ни силилась, не смогла вспомнить, где оставила ее в прошлый визит.
— Может, в мастерской? — предположил Максис тоже, по-видимому, ничего не припоминая. — Я скрутил ей голову там.
— Хотела вынести ее на крыльцо, но не помню, успела ли… — пожала плечами Леката.
Пересекла гостиную, обогнула лестницу на второй этаж и, выйдя из очередной двери, оказалась на террасе. Поняла, что во взрослой жизни еще здесь не бывала. В парочке мест прохудилась крыша и капала вода, полы под ногами угрожающе скрипели, а подходить к крыльцу было немного боязно. Про куклу и говорить нечего: если она и сидела тут когда-то, те времена давным-давно прошли.
Вернулась и, увлекая за собой Максиса, направилась в мастерскую.
— Все-таки в доме надо жить, — изрекла она то ли поделиться, то ли пытаясь оправдаться за окружающее запустение.
— Чтобы жить в таком доме, нужна большая семья, — супруг осторожно взял ее под локоток. — Иначе все это превращается в большой постоялый двор, одна часть которого занята, а другая томится в ожидании праздника урожая, времени, когда съезжаются все жители окрестностей.
— А большая семья — это какая? — осторожно поинтересовалась Леката.
— Восемь-девять детей… — начал перечислять Максис.
— Восемь? — прервала полет фантазии жена. — Ты с ума сошел…
— Тогда нам придется жить в доме Лароев, — хихикнул наместник, пропуская супругу в дверях мастерской. — Он меньше, там четверых детей будет достаточно. Может быть, даже троих, но в бесконечных попытках заделать четвертого.
Остановился и заглянул супруге в глаза:
— Через недели две-три выберемся посмотрим на него. Там тоже уже давно никто не обитает, но домик уютный, вокруг роскошный сад и до столицы можно пешком дойти. Вдруг тебе там так понравится, что бросишь свою пыльную работенку и сразу примешься за настоящее дело.
— Какое еще дело? — насторожилась Леката.
— Настоящее и полезное, — Максис чмокнул ее в нос и направился к лежащей на столе кукольной голове, — заполнение дома жителями.
— Ты об этом… — протянула женщина и ухмыльнулась. Вздохнула. Жутко хотелось поверить в то, что планы супруга искренни, но отчего-то не получалось. Наваждение совместной ночи постепенно улетучивалось, и оставалось грустное осознание, что она, похоже, влюблена в мужчину, который интересуется исключительно ее деньгами и процветанием королевства.
Посмотрела вокруг и за испорченной шарманкой заметила тело куклы. Достала его из укрытия, отдала Максису. Тот бережно положил находку на стол рядом с восковой головой. Закрыл глаза и зашептал заклинание. Опустил на куклу ладонь, будто желая смять ее в пальцах. Леката зажмурилась, припоминая хватающий за щиколотку туман. Раздался хлопок, и наместник открыл глаза. Встретился взглядом с женой.
— Это не дух переходов, — расстроено сообщил он. — Надо искать еще. Вспоминай, сладкая, это важно.
— Не знаю, — Леката покачала головой. — Меня и в детстве мало что пугало, а сейчас тем более.
— Ты прямо женщина-кремень, — усмехнулся Максис. Приобнял супругу и настойчиво подтолкнул к выходу. — Пойдем посмотрим детскую. Я не был только в этой комнате. Может, найдем там и духа, и ключ к шифру.
Леката вздохнула и повела его наверх. Отперла дверь в пыльную комнату и пустила супруга внутрь. Пахнуло мылом и сыростью. Максис посмотрел вокруг и улыбнулся, будто детская не показалась ему пыльным чердаком, напротив, обрадовала чистой и красивой обстановкой. Методично и тщательно они опять облазили все ящики, шкафчики и закуточки. Перебрали книги. Подошли к столу и стали разгребать наваленные на нем бумаги. Один из листков заинтересовал Максиса и, стряхнув с него пыль, мужчина принялся разбирать каракули.