В качестве наемного сотрудника, получающего оплату сэндвичами, пес был оставлен во дворе для охраны территории на период моего отсутствия. Я же собралась и отправилась в город – к источнику живительного интернета.
Путь мой был не слишком долог и труден. Мне предстояло с полкилометра пылить по глинистой дороге, потом перейти по мосту реку, являющуюся естественной границей кубанской столицы, а дальше уже начиналась цивилизация с такими ее приятными проявлениями, как развитый общественный транспорт. Оделась я удобно – в джинсы, маечку и пиджачок, и моему поступательному движению к цели мешали только две вещи: цепкие вьюнки, которые затянули так называемую дорогу, коварно скрывая ямы, и авоська.
Авоська была рукоделием Ба Зины, которая всегда отличалась похвальной бережливостью и находчиво дала вторую жизнь старым пионерским галстукам внуков. В новом своем воплощении галстуки, предварительно разрезанные на узкие лоскуты, стали уменьшенным подобием рыбацкой сети с ручками. Дырчатая авоська несколько походила на сиротский узелок из безжалостно простреленного и порубленного врагами знамени пролетариата, но в целом – благодаря алому цвету – имела жизнерадостный вид. Ее с удовольствием носил бы не чуждый модных изысков парижский клошар.
Мне-то больше нравится спортивный стиль. В ином случае я оставила бы кумачовую авоську висеть на гвоздике в сарае, создавая яркий акцент в интерьере подсобного помещения, но нынче у меня не имелось другой ручной клади, а потребность в ней была.
Накануне я натрясла из первого встречного кишиневского банкомата вдоволь налички. Повторять процесс в Краснодаре я не планировала, потому что для этого нужно было включить телефон, чего мне категорически не велела делать моя паранойя. За неимением бумажника, улетевшего в недра молдавской земли вместе с сумкой, вчера я рассовала купюры по карманам, сегодня же присвоила бисерный кошелечек Ба Зины. Бархатный, с потешно щелкающими металлическими «ушками», он выглядел винтажно и неплохо сочетался с авоськой в стиле хенд-мейд, но – увы! – в любой момент мог покинуть ансамбль, вывалившись в ячейку кумачовой сетки. Поэтому я воспользовалась и бабулиным методом защиты, сложив свое подручное барахлишко – кошелек, расческу, мобильник, ручку, блокнот и ключ от домика – в стеклянную банку.
И вот теперь авоська с трехлитровой банкой внутри на каждом шагу била меня по бедру, обещая к концу похода украсить ногу обширным синяком.
– Ой, ладно, синяком больше, синяком меньше – какая разница! – пресек мои мысленные жалобы здравый смысл.
Действительно, мои руки-ноги и тыл от лопаток по ягодицы включительно украшали следы контакта с каменистым обрывом – я обнаружила это, рассмотрев себя в бабулином потускневшем трюмо. К счастью, синяки скрывала одежда, а руки в ссадинах я старалась прятать в карманах.
Чтобы не раздражаться, я отвлекала себя мыслью о том, что размеренно поколачивающая меня банка в авоське – не только оригинальный, но и полезный аксессуар широкого фронта.
Вот сейчас я в ней несу по жизни свой мелкий скарб, а в случае чего легким движением руки туго закручу стеклянный сосуд в алый шелк авоськи, которая есть прямой потомок и наследник славных пионерских галстуков, да и врежу этим оружием пролетариата по вражьей морде!
Пользуясь отсутствием на проселке почтенной публики, я даже совершила несколько агрессивных пассов, отрабатывая быструю трансформацию мирной ручной клади в бой-банку. Мало ли, вдруг пригодится!
В самом воинственном настроении я вышла к мосту, пересекла по нему порубежную реку и вступила в город, чувствуя себя одиноким лазутчиком на вражеской территории. Странное и неприятное чувство для человека, который прожил в этом городе всю свою жизнь…
– Держись бодрее! – скомандовал здравый смысл. – Песню… запе… вай!
– Нам нужны такие корабли на море, чтобы мы могли с любой волной поспорить! – послушно затянула я единственную известную мне строевую песню.
Но тут же замотала головой, вдохновенно меняя слова на более подходящие:
– Нам нужны такие емкости в авоське, чтоб могли любому гаду дать по моське!
Здравый смысл подавился восторженным возгласом, авантюрная жилка затрепетала в резонанс.
Чуть вразвалку, напевая и почти пританцовывая, я характерной поступью американского морского котика на марше пробежалась до парка.
Утром буднего дня людей там было мало, а если кто вдруг и увидел меня, всю такую странную, то вряд ли сильно удивился. Рядом с Городским садом расположена психиатрическая клиника, а тамошним пациентам тоже где-то нужно гулять.
Просквозив по аллее с фонтанами, я влетела в интернет-кафе, где никакими психами никого было не удивить, и абонировала на часок один из компьютеров с подключением к всемирной паутине. Вообще-то главным достоинством этой машины была мощная видеокарта, позволяющая рубиться в компьютерные игры по сети, но я виртуальными стрелялками-убивалками никогда не увлекалась.
– Ага, ты это сразу в реальности начнешь, – своеобразно одобрил меня мой авантюризм.
– Может, тогда в тир для начала? – здравый смысл кстати напомнил о парковом аттракционе, которым я до сих пор пренебрегала.
– А может, вы все заткнетесь? – сквозь зубы пробурчала я.
В кафе было тихо: немногочисленные геймеры сидели за компами в наушниках. Я тоже надела мягкие поролоновые «уши» и отрешилась от действительности, уйдя в свободный поиск.
Мне было важно прояснить ситуацию с кражей скифских прибамбасов. Нашли их или нет? Что еще важнее, нашли ли похитителя?
– А был ли мальчик? – скептически вякнул здравый смысл, когда я не обнаружила в сети никаких упоминаний о похищении скифского золота.
Новость, которая тянула на сенсацию, не разместило ни одно СМИ!
Да как такое возможно?!
Я сняла наушники (они мешали озадаченно чесать голову) и крепко задумалась.
Вариант первый.
Петрик меня разыграл, ничего такого Анжелка ему не говорила, это была всего лишь глупая шутка моего друга. Хотя зачем ему это могло понадобиться – непонятно.
Вариант второй.
Петрик просто передал, что услышал. Это была глупая шутка Анжелки. Она девка завистливая и недобрая, так что запросто могла насочинять ерунды просто из желания мне досадить. Но ведь кто-то разгромил мою квартиру? Значит, у меня что-то искали?
Вариант третий.
Скифское золотишко действительно пропало, но так быстро нашлось (полагаю, не у меня), что информация даже не успела просочиться в СМИ.
– Нереально, – забраковал последнюю версию здравый смысл. – Моментальное попадание информации в СМИ гарантировало место действия – редакция медиахолдинга. Уж кто-нибудь из твоих коллег выдал бы новость в ленту!
– Если только им всем не велели молчать, – сказала я. – То, что ценности пропали из редакции, здорово компрометирует медиахолдинг. Если Левиафан пригрозил, что вышвырнет болтуна вон из профессии, все будут помалкивать, политических самоубийц у нас нет.
– А Анжелка? Она же сказала Петрику!
– Петрику можно, он мой друг и не станет распространяться о том, что мне сильно не на пользу, – рассудила я. – Короче, надо выяснить, похищены ценности или не похищены…
– Проверь эфиры утренней программы! – дельно посоветовал здравый смысл.
– Отличная мысль!
Я снова полезла в интернет – прокладывать тропку на сайт нашей телекомпании.
Изначально предполагалось, что скифское золотишко нам предоставят на короткий срок исключительно с целью эффектно принарядить в тему ведущих утренней программы. Но я внимательно просмотрела записи всех утренних эфиров за последние дни – ведущие «Добренького утречка» Даша и Дима так и не блеснули ювелиркой древних скифов, из чего однозначно следовало: ожерелье и акинак действительно пропали. Иначе Димончик ни за что не упустил бы возможность подчеркнуть свою редкую красоту и своеобразную мужественность аксессуаром высокой исторической ценности.
Для проверки я нашла в инете сайт музея, позвонила на указанный там номер и восторженным голосом культурной барышни, с утра пораньше испытывающей непреодолимую тягу к прекрасному, спросила, можно ли увидеть в экспозиции знаменитое золото скифов – ожерелье вождя и его же меч?
Трубку тихо положили, оставив воображемую культурозависимую барышню без дозы, а реальную меня – без ответа.
– Пожалуй, это и был ответ, – рассудил мой здравый смысл. – Похоже, нет в музее пекторали с акинаком, а сотрудники не знают, что по этому поводу говорить.
Я еще немного подумала, потом покинула интернет-кафе, купила в кондитерской тортик и поехала в местный ТЮЗ.
Игнорировав и вход для публики, и дверь для персонала, я обошла здание и поскреблась в знакомое окошко, конспиративно прошептав:
– Юстас, я Алекс.
– Привет! – неподдельно изумилась гримерша Маня Карякина. – Ты откуда и зачем? Что, тебе снова нужно пробраться к Мюллеру под колпак?
– Ага! Поможешь?
– Как всегда!
– Цены тебе нет, Карякина! – искренне восхитилась я. – Знал бы Джеймс Бонд, какое сокровище пропадает в нашей дикой глуши, уже выкрал бы тебя вместе с трюмо и чемоданчиком!
– Давай руку, – хихикнув, велела мечта Джеймса Бонда.
Но я сначала вручила ей тортик и только потом позволила помочь мне забраться в окно.
Тортики – это то, чем я расплачиваюсь с Маней за ее бесценные услуги. Денег с меня она брать не хочет, как я понимаю, из предусмотрительности: Маня сознает, что площадки для моих ролевых игр с переодеваниями расположены на пограничной полосе между похвальным трудовым энтузиазмом и предосудительным мошенничеством, и не хочет, если что, идти под суд в составе банды аферисток.
Я ведь использую профессиональное мастерство Мани для того, чтобы в новых ярких образах проникать туда, куда журналистку Люсю Суворову не пускают. А в роли глухонемой побирушки, к примеру, я успешно собрала не только кучу денежной мелочи, но и эксклюзивную информацию для разгромного материала о нелегальной организации уличных попрошаек.
– Ну, кем ты хочешь стать на этот раз? – спросила Маня, с равным удовольствием принимающая вкусные тортики и новые вызовы.