Кроме того, обманывая всех, кого знаешь, на протяжении нескольких месяцев, можно нанести себе психологическую травму. Я начинаю чувствовать себя немного шизофреником. Несколько дней в месяц я тот самый Кен Дженнингс, который бьет рекорды телеигры и чей постоянно растущий выигрыш уже выглядит внушительной суммой, способной изменить жизнь. Но об этом еще никто не знает. Я по-прежнему должен возвращаться домой и быть просто Кеном Дженнингсом, обычным молодым папашей из пригорода, занимающимся привычным механическим офисным трудом и делающим вид, что ничего не происходит.
Я начинаю ощущать себя Кларком Кентом, работающим в газете Daily Planet, который в общении с друзьями создавал впечатление мягкого, ничем не примечательного человека, так что они ничего не предполагали о его полной опасностей двойной жизни[190]. Я провожу дни на рабочем месте, создавая одно за другим почти идентичные компьютерные интернет-приложения, а затем будто по тайному сигналу срываюсь в «Калвер-Сити». Этот психологически рваный ритм убивает меня.
Выброс адреналина во время игры в Jeopardy! — это круто, но, когда я возвращаюсь домой, мне не хватает той уверенности в себе и своей компетенции, которую я ощущаю, когда держу руку на кнопке. Наверное, что-то подобное чувствует морпех, когда сжимает в руках автомат. «Это моя кнопка. Здесь есть еще две таких же, но моя — именно эта. Моя кнопка без меня бесполезна. Я без моей кнопки бесполезен. Я должен хорошо жать на кнопку. Я должен жать быстрее, чем мои противники, которые хотят пережать меня…»
Я никогда не чувствовал себя достаточно уверенным или компетентным, сидя перед монитором рабочего компьютера. Я занимаюсь этим уже пять лет, и почти каждый день из этой половины десятилетия напоминал мне, что то ли из-за слабых способностей, то ли из-за своего отношения к делу я — посредственный программист. Это просто не мое.
Я, кажется, всю жизнь, с младых ногтей был фанатом тривии, но я никогда не рассматривал занятие ею как вариант выбора жизненного пути. Ну и, кроме того, при знакомстве девушкам было наплевать на то, что я знаю, какая столица — самая северная в мире[191], каково первое имя Капитана Кранча[192] или какая команда — единственная в американском профессиональном спорте находится в муниципальной собственности[193]. Так что я и думать про это забыл. Казалось, что тривия просто не может быть делом жизни для взрослого человека. Моей специализацией в университете был английский язык. Но с точки зрения рынка труда это тоже не выглядело слишком перспективным. («В чем разница между филологом-англоведом и пиццей-пеперони?» «Пицца-пеперони может накормить семью из четырех человек».) Поэтому я и переквалифицировался в компьютерщики. Я знал, что это будет не так весело, но новое занятие казалось мне безопасным и ответственным делом. В год выпуска из университета я подал документы на продолжение обучения сразу по нескольким программам. Но вскоре состоялась моя свадьба, и мы решили, что будет здорово взять ипотеку и время от времени вносить небольшую сумму на погашение кредита. Таким образом, мне пришлось оставить мысли о продолжении образования и согласиться на первое же предложенное место программиста. Мне всегда нравились условия моей работы. Но сама она в разное время казалась либо не особо возбуждающей, либо разрушающей душу и чрезвычайно утомительной. Я мог платить по счетам, но никогда не был по-настоящему счастлив.
Jeopardy! — это первый случай в моей жизни, когда я о чем-то мечтал и при этом что-то сделал для того, чтобы эта мечта осуществилась. Вообще-то это для меня не типично. И главное, каким-то чудом моя ставка сыграла. И теперь я стою здесь, делая то, что у меня хорошо получается, ради перемен — и награда будет в сотни раз больше, чем за те безопасные, спокойные и ответственные занятия, за которыми я собирался провести остаток жизни!
Среди всего многообразия лотерейных билетов счастливым оказался именно этот, со значком тривии, который выглядел самым неказистым и легкомысленным из всех возможных. Кто бы мог подумать?
Глава XIIIЧто такое традиция?
Городок Стивенс-Пойнт лежит точно в центре Висконсина, на сотню миль севернее Мэдисона, если ехать по 39-му хайвею. Это классический вариант небольшого американского городка на Среднем Западе. Здесь вы найдете тенистые авеню с высаженными по бокам деревьями и главную улицу со старомодными, но милыми домами постройки XIX века. Неподалеку, в пруду Макдилла можно великолепно порыбачить со спиннингом. В городке даже есть средних размеров муниципальный университет, представитель тех очаровательных кампусов, в которых Курт Рассел[194] проводил свои злонамеренные лабораторные опыты в диснеевской киношке 1970-х.
В размеренном течении жизни Стивенс-Пойнта есть серия важных для города ежегодных мероприятий, которые так же предсказуемы и непримечательны, как и почти все здесь. С начала июня на набережной выступают музыкальные группы. В ноябре открывается сезон охоты на оленей. В марте после зимней спячки раскрывает двери любимое жителями кафе-мороженное Belt’s Soft Serve в южной части городка, и перед его дверьми выстраиваются очереди. Но одно событие выделяется из череды прочих и стоит особняком как для горожан, так и для их гостей, приезжающих специально ради него. Оно яркой кометой пересекает орбиту умиротворенной жизни центрального Висконсина.
В апреле крошечный висконсинский Стивенс-Пойнт на 54 часа становится мировой столицей тривии.
«Это самая крутая штука в городе, — сообщает мне мэр Гарри Уэскотт, пытаясь перекричать гул автомобильных моторов и аплодисменты зрителей. — Это круче, чем что бы то ни было в университете, это даже круче, чем день встречи выпускников!»
Мы с Его Величеством мэром находимся на заднем сиденье открытого джипа «Вранглер», петляющего по улочкам вокруг кампуса UWSP (Университета Висконсин в Стивенс-Пойнте) со скоростью примерно десять миль в час. Он размахивается и бросает в толпу миниатюрные шоколадные батончики Almond Joy. Перед нами ползет полицейская машина, одна из лучших в округе Портедж, создающая красно-голубую светомузыку. Позади на весь квартал протянулась пестрая вереница самых разнообразных транспортных средств. Странная процессия включает в себя грузовик с танцующими в открытом кузове овощными роллами, передвижное кладбище, переполненное зомби, корабль викингов, заведенную с толкача «Шевроле Бьювиль» 1979 года, которая каждую секунду грозит рассыпаться в ржавую труху, а также одетого в костюм Бэтмена парня на мопеде, к которому привязано инвалидное кресло, в нем, в свою очередь, восседает другой парень, одетый как Человек-паук.
Это Парад тривии, праздник, который открывает самый крупный в Соединенных Штатах фестиваль тривии. Он проходит в Стивенс-Пойнте каждый год в апреле на протяжении последних 36 лет.
Сам мэр Уэскотт — выпускник местного университета и бывший сотрудник университетской студенческой радиостанции, вещающей на волнах 90FM, которая организует и транслирует ежегодный тривия-марафон. В бытность свою школяром он работал там новостником и прямоэфирным диджеем. «Сколько там у нас была мощность ретранслятора? 30 ватт? — спрашивает он у другого ветерана местного вещания. — В общем, там, где мы сейчас, — а мы всего в паре кварталов от кампуса, — было уже ничего не поймать».
Времена изменились. Мощность передатчика сегодня составляет 11–500 ватт, и на Среднем Западе это самое крупное студенческое радио. Они планируют дойти до 50 тысяч ватт, как только накопят денег на новый передатчик и антенну, и, конечно, больше всего средств в эту копилку приносит фестиваль тривии. С учетом продажи рекламы, вступительных взносов 400 с лишним сотен команд и продажи сувенирной продукции (только продажа фирменных маек с логотипом фестиваля принесла станции в первый день $20 тысяч) доход от проведения мероприятия может составлять до $60 тысяч каждый год.
Мы въезжаем на стоянку возле местной школы — это последняя точка парада. Каждый карнавальный экипаж был собран и укомплектован одной из команд — участниц ежегодного состязания. Для самых креативных авторов предусмотрены специальные призы. В этом году победителем парада признан корабль викингов, который, как оказалось, принадлежит команде «Норвежские жеребцы», ветеранам турнира с десятилетним стажем. Помимо стабильного превосходства по части выступлений на парадах, «жеребцы» регулярно оказываются в первой сотне итоговой турнирной таблицы. Это позволяет предположить, что с тривией у них получше, чем с орфографией.
Корабль викингов, конечно, впечатляющ. В равной степени впечатляющими можно признать и подводную лодку, и космический корабль «Норвежских жеребцов», с которыми они побеждали в прошлые годы. Однако у меня есть сильное подозрение, что в этом году на решение судей повлияла флотилия постпубертатных девиц в открытых топах и коротеньких шортах, которые вертелись вокруг импровизированного плавсредства на всем протяжении его пути. Сегодня первый по-настоящему теплый, весенний пятничный полдень, и солнце, с восторгом глазеющее на юные студенческие тела, тоже как будто принимает участие в параде. «Эта девочка учит танцам мою четырехлетнюю дочь, — бросает мне между делом один из судей, когда мимо прокатывается очередная викингесса. — Надо признать, она… прекрасно сложена».
После вручения наград мэр передает мегафон коренастому мужчине, на вид 50 с небольшим лет, с губ которого не сходит саркастическая усмешка. Своими очками и непослушной седеющей бородой он смутно напоминает мне Джерри Гарсию времен хита Touch of Gray. Это Джим Олива, который сам избрал для себя странный жизненный путь длиною в 25 лет. С 1979 года он проводит этот тривия-фестиваль и составляет для него все вопросы. В какой-то из годов этого марафона за свою всеведущую мудрость он получил прозвище Оз. Итак, Оз все утро нетерпеливо потирает руки, подсознательно пытаясь приблизить радостный момент начала соревнований. Наконец время пришло. Джим хватает мегафон и ревет в него: «Вы готовы к тривии?» Вся толпа и даже парни, приплясывающие в костюмах овощных роллов, приходят в неистовство.