- Я…я сказал, что сейчас нельзя к вам. Сказал! Но она…
Супруг резко поднимает руку, сжав ее в кулак. Блеяние замирает. Через мгновение он отдает какой-то короткий приказ на своем языке, и все мужчины, как один, поворачиваются в сторону, а потом уходят. Не в их спортивный зал, что примечательно. А из дома.
Мы остаемся наедине. Я продолжаю тяжело дышать и злюсь еще больше! Потому что так бесит…что он тут, как царь, приказы отдает, а я себя чувствую хуже рабыни с цепью на шее.
- Как ты смеешь?! - выплевываю.
Малик коротко вздыхает.
- Уточни.
- Ты дал отмашку всем юристам Москвы?! Серьезно?!
Хмыкает.
- Да. Серьезно. Дальше.
Дальше?! ДАЛЬШЕ?! Что мне сказать еще?! Все доводы разбиваются о его твердолобость и абсолютное непроницаемость маски!
Как же я его ненавижу…
Хочется броситься с кулаками, а когда он снова открывает рот — этого хочется еще сильнее.
- Если ты закончила предъявлять свои тупые претензии, - цедит по слогам, - Иди наверх.
- Тупые претензии?!
- Да, Лили. Тупые претензии. Я уже сказал раз двадцать: из брака со мной выход только вперед ногами. А теперь уходи!
- Не ори на меня!
Он прикрывает глаза. Я буквально слышу, как скрипят его зубы. Мол, достала! Опять! Сколько можно?! И так обидно! Меня буквально смывает, и в следующий момент я снова открываю рот…
- Ты просто ублюдок, - голос прыгает, сердце тоже.
Наверно, будь у меня хотя бы немного мудрости, я бы знала, что некоторые вещи говорить мужчине нельзя. Вот вообще нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Даже если ты его ненавидишь, ненавидь тихо и про себя, но не говори! Только откуда взять-то мудрость? Мама умерла до того, как я стала интересоваться мальчиками; отец отношений больше не строил. Все, что я видела — это образец примерной, счастливой семьи.
И никаких трудностей, недомолвок, скандалов…одна болезнь? Да, было сложно, но мои родители никогда не ссорились. А мать никогда не говорила слов, которые жгут губы…
Я говорю.
Точнее, из-за дикой ярости буквально выталкиваю эти слова наружу, и да. Мне жжет губы, но затормозить? Не могу…
- Какой ты мужик после этого?! Единственный способ удержать рядом с собой женщину, это ее принудить?! Очевидно, что так. Потому что иначе рядом с тобой никто не останется дольше пяти минут, пока ты не кончишь своим полудохлым, старым членом!
Словно через толщу воды слышу, как кожаные перчатки натягиваются, будто он сжимает кулаки.
Но меня несет…и даже это не сигнал, что нужно таки нажать на гребаный тормоз.
Он сломался.
Или его просто тупо нет…
- Развлекаешься, ходишь тут царем, но как же другие?! Может быть, я тоже хочу?! Ой, а что?! Это же охеренная идея! Любви же не существует, так?! А верность — это вообще просто пустой пшик! Значит, и мне можно. Значит…
Он резко хватает меня за горло и дергает на себя. Так, что его нос упирается в мой.
- Заткнись, блядь, - рычит глухо и тихо, - Завали, Лили. Не смей…
- Убери от меня свои грязные лапы! - выплевываю, не отводя пылающего взгляда от когда-то горячо любимого лица, теперь настолько же ненавистного, - Ты — гребаное чудовище. Монстр. Моральный инвалид и тварь! Я тебя ненавижу и надеюсь, что ты сдохнешь на одной из своих шлюх! С условием, конечно же, что сможешь поднять то, что называешь членом! Ты не мужик, а гребаное ничтожество! Я тоже хочу...
Нет, правда. Если во мне была хотя бы толика мудрости…хотя бы одна! Наверно, я бы смогла заткнуться вовремя. Знала бы, что нельзя давить на некоторые точки, чтобы не схлопотать по заднице стальным прутом.
Но я тогда не знала. Не понимала, что иногда твоя обида и ущемленное, женское эго может круто сыграть против тебя.
Малик обрывает мою сбитую, ядовитую речь сам. Он резко и сильно давит на горло, и я не чувствую кислорода. Хватаюсь за его руку, хриплю. Сердце моментально подскочило и дернуло на высшую скорость. В основном из-за взгляда, которым смотрел на меня супруг. Не из-за того, что он применил ко мне физическую силу — нет. Это последнее, что меня волновало, если честно. А вот взгляд…
Малик перехватывает меня за нижнюю челюсть, но и ее сжимает с силой, а потом шипит прямо в лицо.
- Ты совсем охуела, дорогая. Путаешь берега, но это ладно. Я пытался быть мягким, понимающим. Ты обижена, но…блядь, ты окончательно потерялась и совсем не понимаешь, с кем ты разговариваешь! Хорошо. Я дал тебе возможность вылить свой яд, даже готов был простить твою абсолютно идиотскую выходку с похищением моего больного ребенка…
- Она…
- ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ!
Я никогда не слышала, чтобы он орал. Точнее, я думала, что слышала, но теперь понимаю, как глубоко я ошибалась.
Вжимаю голову в плечи и немею. От страха глаза на лоб лезут, язык прилипает к небу, и дышу я часто-часто, как бедная белочка. Трясусь, как осиновый лист. Боже…Куда я полезла? Кто он? Что он?…
- Моральный инвалид, значит? - криво ухмыляется он, - Так ты сказала своему папаше, я ничего не путаю?
Молча хлопаю глазами. Он слышал?…
- Ты, сучка, понятия не имеешь насколько. Но ты поймешь!
Он дергает меня, и я поскальзываюсь, падаю на пол. От разбитого носа спасает лишь тот факт, что Малик крепко держит мою руку, и на этом все его «благо» кончается. Он не дает мне времени подняться, помочь? Нет, об этом всем речи не идет. Тянет меня прямо по полу, как тряпку. В сторону подвала, куда я не хожу. Там у них располагается зал, где Малик часто устраивает спарринги среди своей охраны. Что теперь? Он будет меня бить? Господи…
В глазах темнеет от ужаса. Я начинаю от него задыхаться. Слабо цепляюсь за руку, стараюсь спастись, но это совершенно бессмысленно. Паника лишает меня остатков сил, и как бы я ни старалась — ничего не могу изменить.
- Сегодня все ебанные тайны будут раскрыты, дорогая, - рычит он, наклоняется, а потом закидывает меня себе на плечо, - Ты со мной познакомишься. Сегодня этот день настал. Знаешь, я даже рад. Сука, как же меня заебало притворяться…
Половину из того, что он говорит — я не понимаю; Малик переходит на свой родной язык, потом снова на русский, но даже русский у меня наполовину съеден. Страхом.
Я стараюсь зацепиться за стену. Стараюсь оторваться от его плеча, но все мимо. Все. Просто. Мимо.
Мы спускаемся все ниже.
В ад.
«Ты — монстр»
От автора: в главе присутствует жестокость, осторожней 🙏
Лили
Я брыкаюсь в такт своему сердечку, которое лупит с такой силой, что кажется, будто сейчас сломает мне все ребра и грудную клетку, крепко прижатую к его плечу.
Малик не обращает на меня никакого внимания. Как бы я ни старалась отцепиться, как бы ни старалась сделать больно — плевать. Вонзаю ногти в шею — прет дальше, хватаюсь за волосы — прет дальше! Я только получаю очень ощутимый удар по заднице, но на этом все.
Мы попадаем в спортивный зал. Я была здесь, конечно же, видела уже все это. Обычный зал! Темные стены, серый потолок, черный пол. С одной стороны в ряд стоят красные груши для битья, неподалеку внушительная площадь под маты. Дальше ринг. Он вообще в центре комнаты! И все, как на экране телевизора: тоже красный, обтянут резинкой, есть гонг. С резинкой, кстати, у меня случилось недоразумение. Как-то раз я предложила ему «подраться» на перчатках, полезла, зацепилась носком кеда и упала. Малик очень громко смеялся, и это был один из немногих разов, когда я слышала его настоящий смех. С гонгом у меня историй нет, потому что он для меня ни разу так и не прозвучал. Никакой драки тогда не было, само собой, но был секс. Прямо внутри. Почти по канону, правда, какому-то извращенному…
Боже…
Мне тогда совсем-совсем не было страшно; спокойно и очень хорошо — да, а ужаса я вообще не испытывала.
Ладно. Если честно, то ужаса я в принципе с ним не испытывала ни разу. Мне почти всегда было хорошо и спокойно, а теперь…
Куда все это делось?
Я притихла. Мне страшно издать лишний шорох, ведь когда-то шутка, сейчас вполне может стать…реальностью, да? Какие тайны он собирается открыть? Какие еще?!
Только не это…
Замираю, когда Малик проносит меня мимо ринга, но мое дыхание хриплое, сухое и такое громкое и частое, что оно отбивается от стен и разносится по всей площади огромного зала.
Но прятаться негде.
И это еще не конец.
Малик не останавливается. Он идет дальше к двери, что находится в самом дальнем углу. Я ее раньше не замечала даже, хотя окей. Понимаю почему. Я сюда действительно не хожу, какой в этом смысл? Тут воняет мужиками и мужским миром, где мне места тупо нет, да и не стремлюсь я совсем.
Мне всегда казалось, что это правильно. У каждого человека должна быть своя зона комфорта, где он может быть самим собой. Я не хотела душить Малика, хотела, чтобы в его зоне комфорта он мог продолжать быть собой, даже если женился на мне.
Черт, неужели подсознательно я все-таки чувствовала что-то «не то»? Точнее, все его истинное отношение к браку. И что без свободы он просто сдохнет? В клетке Малику не место, и я хотела дать ему свободу. Заигралась? Или от меня ничего не зависело? Наверно, все-таки второй вариант. Просто начни я «качать права», мой мир рухнул бы раньше.
Малик выносит спрятанную дверь с ноги. От удара полотна о стену я вскрикиваю, и голос мой отдается эхом, но не успевает вернуться.
Потому что мы спускаемся опять.
Еще ниже.
Под землю.
- К-куда ты меня…
- РОТ ЗАКРОЙ!
От его крика леденеет нутро, хотя здесь и без этого холодно! Будто в леднике, пахнет сыростью и плесенью. Мокрым камнем.
Куда он меня несет?
От дикого ужаса перед непонятной неизвестностью я громко всхлипываю. Хватаюсь за его плечи, не стараюсь оторваться, держусь. Это неосознанное, но я цепляюсь за что-то, чему верить нельзя, а я по глупости продолжаю верить…
Малик — последнее, что кажется безопасным. И да, я знаю, какой бред несу, но когда тебя лупит собственный адреналин во все места разом, ты едва ли можешь думать разумно.