- М. И в чем же дело?
- Она тебе не пара. Вот в чем.
- Не начинай, умоляю… - устало откидываюсь на спинку дивана и смотрю в потолок, - Ты это все уже говорила пять лет назад.
- Ответь мне на еще один вопрос. Уважь старого друга.
Взмахиваю рукой, хотя и не хочу. Теперь начнется самая настоящая пытка…
- Каким ты видишь свое будущее, Малик?
Блядь…
- …Милый, светлый домик на три спаленки? Белый забор? Выводок деток и твой сладкий ангел рядом?
Неприятно.
В каждом слове Элен сквозит неприкрытый, жесткий сарказм, потому что она знает, о чем говорит.
Это невозможно.
Просто невозможно…не со мной. Мы оба это прекрасно понимаем, хотя я не скрою. Иногда меня накрывает настолько, что я действительно представляю себе примерно такую, невозможную картину. Будь я другим; будь жизнь другой; оставайся я по-прежнему на светлой стороне луны…
- Я не думаю о будущем.
- Она предаст тебя.
Слова шпарят огнем.
- Ты это знаешь.
Элен продолжает нагнетать, глядя мне в глаза.
- Больше всего на свете девчонка хочет уйти от тебя, поэтому она предаст.
- Она злится, но...
- Нет никаких "но". Даже если ты ей все объяснишь, она не поймет тебя. Но опять же. Ты и сам прекрасно знаешь, о чем я говорю, ведь не просто так ты ничего ей не рассказал. А ты не рассказал.
- Некоторые вещи лучше не знать.
- Ты ей не доверяешь.
- Я никому не доверяю, Элен.
- Но ей особенно, потому что знаешь, что я права. Она не поймет. И не потому, что дура набитая, нет. Уверена, что в твоем ангеле есть гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, иначе ты бы на ней так не завис. Но она другая. Она не такая, как мы. Она непонимает. И не поймет. Никогда, Малик. Для нее мир всегда будет делиться на черное и белое.
- Она у меня под контролем.
- Ты сам знаешь, что это не так. Скорее, все наоборот как раз. И вот почему она не нравится мне еще больше. Именно она станет твоим концом. Рядом с этой женщиной ты стал слабее. Это дает силы твоим врагам. Именно из-за нее против тебя разворачивается целая кампания! Я думаю, что имею все права, чтобы назвать тебя своим другом. И я не хочу смотреть, как из-за девчонки, ты погибнешь.
- Кампания началась задолго до появления Лили, не надо подтасовывать факты, Элен.
- Но у них появилось больше сторонников. Раньше все было не так.
- Крысы множатся. Ты разве не знала? А предательство похоже на заразу.
- Или ты просто теряешь хватку.
- Мои показатели стабильно высокие. Похоже, что я теряю хватку?
На кухне повисает тишина; тут крыть нечем. Элен отчаянно против моих отношений с Лили, потому что думает, что я, как глупый мальчишка, не замечу дула писталета, даже если он будет прямо перед моим лицом. В ее понимании чувства приносят только вред. Они заставляют тебя тупеть на глазах. Но я ее не виню за такие мысли; нас так воспитали.
Хмыкаю и отодвигаю пустую чашку в сторону.
- Как и всегда, этот разговор более не имеет смысла.
Поднимаюсь, тушу сигарету о дно пепельницы и поворачиваю в сторону выхода, но Элен вдруг шепчет.
- Я не предам.
Бросаю на нее взгляд. Она отвечает и уверенно кивает.
- Спасибо, что не стал унижать меня враньем и честно все рассказал. Это был определенный риск...
- Наверно.
- Я благодарна и, как уже говорила миллион раз, я не предам тебя. У сложных людей, сложные отношения, дорогой. У нас они очень запутанные, конечно, но я буду на твоей стороне, даже если ты игнорируешь мои советы. Нужны доказательства?
- А они у тебя есть?
- Кое-что есть, да. Сегодня мне удалось выяснить один любопытный момент. Я хотела сказать, но ты...был не в состоянии слушать.
- Говори сейчас.
- Помнишь Самсонова? Телемагната?
- Который умер полгода назад?
- Да.
- Допустим.
- Его дочь сегодня вступила в права на свое наследство.
- И?
- Она была в ресторане в тот день, когда тебя пытались убрать. Тогда умер ее муж, и так как весь город негласно в курсе из-за кого все это случилось, она знает тоже.
- И?
- Ты не понимаешь? Она жаждет мести, Малик. Девчонка лечилась три года, ее отец пытался заставить ее отступить, но она так и не смогла забыть.
- Какая новость. Меня хотят убить.
- Она жаждет не просто твоей крови, Малик. Она хочет, чтобы ты страдал.
Моментально обдает холодом, аж жилы стынут. Прекрасно понимаю, к чему Элен ведет…естественно.
- Не оставляй своего ангела одного, если тайно не жаждешь отпустить ее обратно на небо.
- Когда? - спрашиваю хрипло, Элен опускает глаза в чашку и говорит.
- Пока не знаю, но попытаюсь выяснить. Кажется, роль обиженной любовницы — дельная история. Хотя чему я удивляюсь? Говорю же. Они не понимают и никогда не поймут. Те, кто делят мир на черное и белое, и для кого мораль всегда только на светлой стороне луны.
Что мне ответить? Нечего. Я слегка киваю и говорю тихо.
- Хорошо, буду ждать доклада. Ночи.
- Ночи.
Разворачиваюсь и ухожу. Ног не чувствую от слова «совсем», а когда добираюсь до спальни, почти ловлю паническую атаку.
Лили спит на моей половине кровати, обняв мою подушку и уткнув в нее нос. Ее тонкая ножка выглядывает из-под одеяла, а я…просто стою и смотрю, потому что понимаю: может быть, действительно было бы проще жениться когда-то не на ней, а на Элен? Может быть, она права. Может быть, она права во многом, но…разве я смог бы?
Ложусь рядом, крепко обнимаю и закрываю глаза. Лили кладет ладонь поверх моего предплечья и нежно его сжимает. Тянется ко мне. Она всегда тянулась ко мне. С первого дня нашего знакомства. Смелая, маленькая девочка...
Нет, не смог бы я по-другому. Потому что сколько ни противься, а истину не спрячешь. От себя точно.
Снова хочется рвать на себе волосы и спрашивать: когда? как? почему? Но я не стану. Бессмысленная трата ресурсов на глупые вопросы — не моя история. С ночью всегда так, даже если остался на нее всего час. Ночью происходит самое интересное, включая самые неожиданные признания тихим шепотом на задворках собственного сознания...
«Я — его жена»
Лили
- …ты должна это выпить.
Малик сует мне стакан с жидкостью пурпурного цвета, от которой за километр несет сушеной курагой.
Морщусь.
- Что это за хрень?
Улыбается. Конечно! Чего бы ему не улыбаться? Он получил все, что хотел этой ночью. И даже чуточку больше…Ждала ли я другого исхода событий? Нет. В последнее время стараюсь себя не обманывать, поэтому как только до меня дошло, что со мной произошло, я не стала задавать больше никаких вопросов. Было ли между нами что-то? Что именно? Как много раз? И насколько все было хреново? Они все кометой промелькнули в моем сознании, конечно же, но вслух не были озвучена. Даже не потому, что смысла в этом ноль: у меня ноет каждая мышца в теле, а между ног адски печет, да и кожа вся стянута и горит. Она в пятнах. Будто я гребаный леопард, а не человек.
Не поэтому я молча глотаю свою обиду, пока кошусь на стакан в его руках. Просто потому, что я знаю, что эта сволочь похотливая взяла все, что захотела, не испытывая никаких проблем с каким-то там стыдом. Он это сделал, и ему не стыдно. Нет. Этот человек не может испытывать стыд, так что других вариантов нет и никогда не будет, пока мы говорим про Малика.
- Лекарство. Тебе станет легче.
Какое благородство и забота, скажете вы. Хрень собачья, отвечу я. Мы тут не переживаем за мое состояние, просто привыкли следить за своими активами, пока от них есть толк. От меня, видимо, пока есть.
Забираю стакан, быстро выпиваю и стараюсь натянуть одеяло посильнее, но Малик перехватывает мои запястья, стягивает его и резко подхватывает на руки. Несет в ванную комнату. Трогательно до боли, твою мать.
Там я принимаю душ под его контролем, потом снова попадаю в уже чистую постель. Он говорит мне поспать, оставляет поцелуй на макушке и уходит. Я соглашаюсь. Сил у меня все еще нет, чувствую себя разбитой, а это не то, что мне поможет в перспективе. Конечно, можно быть гордой и независимой, прилагать бесполезные усилия поступить поперек его слова, но опять же. Это бессмысленно. Даже контрпродуктивно.
Я помню каждое мгновение вчерашнего вечера и ночи. Каждое прикосновение, фрикцию и стон. У меня нет амнезии, к сожалению. Хотя нет. Это плюс, что я все помню, потому что, если бы провалилась в важных местах, через девять месяцев схлопотала бы проблемы посерьезней.
А этого нельзя допустить.
Я сплю примерно до трех часов, потом заставляю себя встать. Надо признать, что чувствую себя намного лучше, так что. Ха! Спасибо, полагаю. За ту самую трогательную заботу, дорогой, век не забуду. Одеваюсь. Чтобы никто не догадался, что я планирую, делаю это со всей отдачей. Выбираю бежевый, брючный костюм, укладываю волосы, напяливая украшения, так, чтобы каждый, кто меня видел, думал не о моих мотивах, а о том, как хорошо я подбираю аксессуары к своему наряду.
В общем, только так, как привыкла делать. И выгляжу так, как привыкла выглядеть, а не как побитая собака, которой изменили, использовали и фактически изнасиловали! Воспользовавшись абсолютным невменозом, о природе которого я, конечно, стараюсь не думать.
Ха! Прошло так мало времени, а у меня появилось так много того, о чем я стараюсь не думать…забавная штука — жизнь, да? Особенно когда вот так вот складывается, конечно же…
Ладно. Я могу и дальше жалеть себя и получать по заднице, либо я могу взять себя в руки и сделать что-то полезное, кроме как упиваться горем о трагедии всего своего существования. Логично, что второй вариант предпочтительней.
Покидаю комнату, а пройдя мимо детской, ненадолго замираю рядом. Прислушиваюсь. Внутри, конечно же, никого нет, но за Надию я не переживаю. Она с Мариам. Ей я доверяю: она не обидит, защитит моего ребенка, даже несмотря на свою преданность моему супругу. Да и потом. Каким бы монстром ни был Малик, я не могу сказать, что он желает зла собственной дочери. Не проводит с ней время? Старается не обращать внимания? Это все да, но зла? Нет. Никогда такого не было, да и не будет. Сейчас снова будет забавно, но он не такой…