Я так хотела еще одного ребенка. И еще одного. Может быть, решилась бы и на еще. У меня не было братьев и сестер, и я с детства так завидовала большим семьям, в которых ты никогда не почувствуешь себя одиноко…После смерти мамы я чувствовала себя очень одинокой. Она не смогла родить мне братика или сестричку, так как даже меня она выносила с трудом, а в моем случае? Все было так просто.
Моя беременность проходила легко. Почти не было токсикоза, точно не было проблем. Даже рожала я просто! Даже не поняла, а на груди уже лежала моя девочка…Возможно, за счастьем скрылись все больные воспоминания, и возможно, это же ждет меня впереди.
Но не с ним.
Я быстро опрокидываю стаканчик, запиваю таблетку водой и крепко цепляюсь ногтями за подушку на кушетке.
А теперь дыши.
У тебя все это однозначно будет, но не с ним. Не с ним. Дальше. Когда-нибудь и где-нибудь в другой жизни, когда ты поймешь, как туда добраться…
- …я получу ваши анализы через пару дней, - говорит мой врач, когда возвращается в палату, - И тогда мы сможем определиться с препаратом.
- Да, спасибо. Напомните, какой у него эффект?
- Укол — один из самых надежных методов современной контрацепции. Он подавляет механизм, запускающий овуляцию, и сгущает слизь, которую выделяет шейка матки. Она становится почти недосягаемой для сперматозоидов.
- А если… - слегка морщусь, - Если он все-таки доберется?
А он доберется. Зная Малика и его суть? Я в этом уверена почти на двести процентов.
Доктор слегка улыбается. Для нее все происходящее, разумеется, забавная шутка, а не вопрос выживания…
- Мы можем предположить, что ваш мужчина настолько целеустремленный…
Даже не сомневайся.
- …но даже если яйцеклетка созреет и окажется в маточных трубах, вероятность беременности крайне мала. Источенный эндометрий…
Это что еще за хрень?
Судя по всему, вопрос прописан у меня на лбу капслоком, так как добрый доктор с готовностью поясняет.
- Это внутренний слой матки. Он не сможет «удержать» оплодотворенную яйцеклетку.
- Ага…поняла.
Типа того.
- А есть какие-то угрозы не забеременеть в будущем?
- Нет, конечно. Мы все сделаем под бдительным контролем на основе ваших анализов. Препарат потеряет свои свойства, и через какое-то время вы сможете забеременеть снова.
- Через какое-то время. Звучит расплывчато…
- Желательно отказаться от уколов за девять-двенадцать месяцев перед началом планирования беременности.
- Понятно.
Встаю и беру свою сумочку. В принципе, звучит одновременно страшно, но и нет. В любом случае сомневаюсь, что у меня есть варианты. Укол — самый надежный способ, который я для себя выделила.
- Тогда я приеду через пару дней.
- Да, вас запишут на прием и заранее напомнят звонком.
- Спасибо.
- Не за что. До свидания.
Я выхожу из кабинета с тяжелым сердцем. Чувствую себя лгуньей и предательницей, но быстро купирую эти ощущения. Когда Малик выходил от других женщин, я очень сомневаюсь, что у него хотя бы на мгновение возникали подобные чувства, а значит, это не моя вина. Не моя. Это не я превратила наш брак в непонятно что, но я могу и имею право дать сдачи.
***
Я тяну время так сильно, как только могу, но оно все равно неизбежно подходит к завершению. Можно заказать доставку еды из ресторана, чтобы покормить дочь. Можно даже увлечь ее интересными картинками, но…к сожалению, мы не сможем остаться здесь ночевать. Все, что у меня есть в моей галерее — это неудобный, узкий диван, а Надия уже начинает капризничать.
Сердце разрывается.
Я же хорошо знаю свою дочь и вижу, что она устала. Начинает прикладываться, даже не съела свои любимые фрикадельки с соусом из цветной капусты! Нет. Это не может больше продолжаться.
Приходится грузиться и ехать обратно. В клетку.
Дом привычно встречает нас редким, тусклым маяком во тьме. Весь второй этаж наглухо погашен, а вот в гостиной горит свет. Слабый, как от настольной лампы. Поджимаю губы, прикрываю глаза, пока ворота открываются: знаю, это он. Ждет.
Сука.
Так хочется развернуться на сто восемьдесят градусов и свалить как можно дальше! Но я этого не делаю. К сожалению, такой опции у меня нет…
- Вы злитесь на него, госпожа, - неожиданно звучит глухой шепот Али, и я даже не сразу понимаю, что он действительно звучит.
Настолько непривычно, что этот взрослый, серьезный дядька решился сказать что-то…такое.
Перевожу на него взгляд. Али смотрит только в окно, сложа свои крупные ладони на коленях. Ведет себя спокойней, чем когда мы выезжали с территории. С чего бы? Ай, ладно. Неважно. Наверно, просто радуется, что этот долгий, глупый день закончился…
- Это не мое дело, - продолжает он еще тише, - И вы знаете, госпожа. Не в моих правилах совать свой нос в хозяйские дела, но…я считаю, что вы должны знать. Господин никогда не делает ничего просто так, и вокруг него творятся вещи неоднозначные. Его мир не делится на черное и белое, госпожа, но он не монстр. И он не плохой. Просто научитесь смотреть чуть выше уровня своего мира, если хотите его понять…
- Кто сказал, что я хочу его понять? - глушу двигатель, но не поворачиваюсь, и Али не поворачивается ко мне.
Он тихо вздыхает, еще тише говорит.
- Когда любишь кого-то, всегда стремишься его понять.
Это больно. Снова эти дурацкие чувства! В которые меня, как котенка носом. А главное! Как мило подчеркнуто верным псом, меня в этом доме никто не стремится понять. Только я бегаю кругами, как умалишенная…только я. Всегда была только я одна. Девочка, которая так круто строит розовые замки из собственных ожиданий…
- Ты верно заметил. Это не твое дело, - говорю холодно, потом касаюсь ручки и почти выжимаю ее, чтобы выйти на улицу и получить дозу спасительного кислорода, но…
- Я знаю его очень давно, госпожа, и вы первая женщина, которая имеет на него такое влияние.
Из груди рвется смешок. А то как же…
- Не верите? Зря.
- Не хочешь ли ты сказать, Али, что он меня любит?
Али молчит. Я ядовито усмехаюсь и киваю.
- Конечно, ты не хочешь. Потому что это…
- Это правда. Присмотритесь повнимательнее, потому что его мир и его чувства — это не черное и белое. Совсем нет.
Забавно. Я злюсь, что мне в очередной раз говорят о том, какой он, сука, «сложный». И что?! Скажите мне на милость, что с того то?! Тот факт, что он не человек, а кубик Рубика, не дает ему полную индульгенцию! Даже частичную не дает! Мразотному поведению, которое я никак не заслужила, нет оправдания.
Хотя…
Кое-что из сказанного Али дает мне пищу для размышления. А чуть позже, когда я захожу в спальню и кидаю сумочку на пуфик гардеробной, что-то похожее на план. Ну, как? Собственно, это совсем не план, а лишь какие-то ошметки чего-то логичного и закономерного.
Я слышу, как дверь снова открывается, но не поворачиваюсь. Спокойно снимаю пиджак, потом расстегиваю жемчужную пуговицу на брюках.
Малик останавливается в дверном проеме.
Я ощущаю его взгляд, и он знает, что я его чувствую, поэтому не притворяюсь. Поднимаю глаза и скидываю брови, когда сталкиваюсь с ним лицом к лицу.
- Что?
- Я думал, что ты приедешь раньше, - отвечает тихо, сложа руки на груди.
Злится? Да нет, я бы так не сказала. Кажется, что он бесконечно устал за сегодняшний день, и не скрою: первый мой порыв повернуться, подойти и положить руку на щеку, чтобы стереть весь негатив с его лица и сердца.
Но я себе этого не позволяю.
В кабинете чужого гинеколога, куда мне пришлось ехать под покровом лжи и изворотливости, я кое-что поняла. Моя любовь — это только моя проблема. Ей здесь нет места. Нежность, забота, сопереживание и желание его защитить нужно оставить позади. А лучше — поглубже закопать в своей душе и присыпать побольше землей, чтобы не отвлекаться. Моя любовь мне не поможет. Она меня только погубит, а вместе со мной мою дочь, которую я просто должна защитить! Увести ее как можно дальше от этого проклятого дома, где у меня даже пятки горят, будто я действительно нахожусь прямо над адом. Хотя почему будто то? Место, где пытают, а там явно пытают — я не смогу забыть вид того мужчины у стены, — это и есть ад. Какой-нибудь инфернальный круг прямо по Данте. Возможно, он был не так и безумен; а еще возможно, что его, как и меня, взяли в плен обманом, заточили на долгие годы в клетке и иногда выводили из нее, чтобы показать: будешь дергаться, окажешься на их месте.
Все возможно.
Брак без выхода — дело такое; это не разовая акция, а точнее, ничего в этом эксклюзивного нет. И чем черт не шутит? Вдруг и он попался на сладкие речи и игры собственного разума, когда ты не видишь правды, а додумываешь. Наделяешь. Да-да, вы не ослышались: монстра наделяешь качествами человека.
Все возможно.
- Было много дел, - отвечаю коротко, но снимаю брюки и откладываю их в сторону.
Малик проходится по мне взглядом и молчит. Я не пытаюсь его соблазнить, это правда, но вижу, что он соблазняется. Пугает ли меня это? Да, конечно. Только как и в животном мире, нельзя показывать страх, чтобы на тебя сразу не бросились. Будешь вести себя смелой, или хотя бы грамотно притворишься, вероятность выйти сухой из воды будет гораздо выше.
Набрасываю свой халатик, потом стягиваю полотенце, свое нижнее белье и иду в сторону ванной комнаты. Ну, как иду? Малик преграждает путь и явно не собирается выпускать мне так просто. Хорошо. Хочешь поболтать? Пожалуйста.
Поднимаю глаза.
- Пройти можно? - он слегка усмехается и цепляет мой подбородок пальцами.
Не дергайся. Это тоже вопрос выживания: не-дергайся.
- Ты же понимаешь, что я знаю, где ты была?
- И что?
- Зачем ты ездила к врачу, Лили?
- Потому что я пропустила свой прием.
- Почему не к своему врачу, а непонятно куда?
- Хотела посмотреть альтернативы. А что? Я не имею на это права?
Малик тихо хмыкает, отрывает руку от моего подбородка и ведет ей ниже по шее. Большой палец чуть сильнее давит. Он будто показывает свою физическую силу и выделает факт, что если он захочет сломать эту самую шею, ему будет очень просто это сделать.