енность. Хотя английский закон нисколько не походил на законы древнего Рима, позволявшие родителям убивать детей быстро и безболезненно, он допускал лишение детей жизни через медленную агонию тяжкого труда. Это священное право пылко отстаивали родители, работодатели и экономисты. Тем не менее, общественная мораль восстала против этого отвратительного педантизма, и были приняты так называемые фабричные законы.
Следующий шаг оказался еще важнее: речь о введении обязательного образования. Это действительно серьезное вмешательство в права родителей. Немалое количество часов в неделю, за исключением выходных, дети отныне проводили вне дома, изучая то, что считало необходимым для изучения государство, а мнение родителей в данном отношении признавалось несущественным. Посредством школ государство постепенно и неуклонно усиливало контроль за детской жизнью. О здоровье детей заботились, даже если родители принадлежали к последователям Христианской науки[96]. Умственно отсталых ребятишек отправляли в специализированные заведения. Нуждавшихся кормили из казны и выдавали им обувь. Если дети приходили в школу с явными признаками родительского физического насилия, родителей нередко подвергали судебному преследованию. В старину родители были вправе забирать у детей их заработок, пока дети не достигали совершеннолетия; теперь же, пусть детям непросто спрятать заработанное, отбирать деньги запрещено, и при необходимости дети могут обратиться за помощью к полиции. Среди немногочисленных прав, оставленных родителям из сословия наемных тружеников, – право внушать своим детям всевозможные предрассудки, распространенные в родительском сообществе. Но даже это право во многих странах у родителей отбирают.
Как кажется, для этого процесса замещения отца государством не существует сколько-нибудь четких пределов. Государство присваивает именно функции отца, а не матери, поскольку оно заботится о ребенке так, как прежде заботился о нем отец. В высших слоях общества и у среднего класса данный процесс едва заметен, так что фигура отца сохраняет свою значимость, зажиточная семья выглядит прочнее, нежели семья наемных тружеников. Там, где укореняется социализм – как в Советской России, – отмена или полное преобразование образовательных институций, прежде обслуживавших детей богачей, признаются насущно необходимыми. Вряд ли можно вообразить нечто подобное в Англии. Я слышал, как видные английские социалисты с пеной у рта отвергали идею общего обучения в начальных школах. «Что? Чтобы мои дети якшались с каким-то сбродом из трущоб? Никогда!» Как ни странно, эти люди отказываются понимать, насколько тесно классовый раскол связан с системой образования.
В настоящее время во всех европейских странах налицо желание постепенно наделять государство всеми полномочиями и функциями отца для сословия наемных тружеников, но без соответствующего вмешательства в дела прочих сословий (особняком стоит Россия). Можно наблюдать довольно сильно различающиеся результаты – среди богатых и среди бедных: у последних происходит ослабление семьи, зато у первых почти ничего не меняется. Полагаю, мы могли бы сказать, что гуманитарная опека детей, стимулировавшая вмешательство государства до сих пор, будет продолжаться, причем количество случаев вмешательств будет возрастать. Например, тот факт, что немалое число детей из беднейших районов Лондона, не говоря уже о промышленных городах севера Англии, страдает от рахита, требует пристального внимания общественности. Родители не в состоянии справиться с этой болезнью сами, сколько бы ни пытались, ибо тут нужны особый режим питания, свежий воздух и солнце, чего семья не сумеет обеспечить при всем желании. Бессмысленно и даже преступно допускать физическое ослабление детей в ранние годы их жизни, и по мере развития гигиены и диетологии мы все чаще станем слышать, что дети ни в коем случае не должны страдать там, где этих страданий можно избежать.
Разумеется, все подобные предложения сталкиваются с ожесточенным политическим сопротивлением. Все состоятельные люди в каждом лондонском районе объединяются, чтобы никоим образом не допустить искоренения болезней и нищеты среди бедных. Когда местные власти, как это было в Попларе, принимают по-настоящему эффективные меры для снижения детской смертности, чиновников сажают в тюрьму[97]. Тем не менее, сопротивление богачей постепенно удается преодолеть, а состояние здоровья бедноты мало-помалу улучшается. Поэтому мы с полным основанием можем ожидать, что государственная забота о детях наемных тружеников будет расширяться, а не сокращаться в ближайшем будущем, тогда как отцы окажутся отодвинутыми от воспитания. Биологическая функция отцовства заключается в защите беспомощного потомства; если эту функцию берет на себя государство, отец теряет свой raison d’etre[98]. Значит, в капиталистических обществах станет усиливаться классовое деление – на две касты: на богатых, сохраняющих семью в ее прежнем виде, и на бедных, все чаще призывающих государство выполнять экономические функции, традиционно возлагавшиеся на отцов.
Более радикальные преобразования семьи предприняты в Советской России, но с учетом того, что восемьдесят процентов населения этой страны составляют крестьяне, среди которых семья все еще ценится столь же высоко, как она ценилась в Западной Европе в Средние века, устремления коммунистов, вероятно, затронут лишь сравнительно небольшую городскую прослойку. Поэтому в России возможно возникновение ситуации, прямо противоположной той, какую мы описываем для капиталистических стран: высший класс ликвидирует семью, а вот низшие классы ее сохранят.
Еще одной могучей силой, которая подразумевает постепенное отмирание отцовства, является стремление женщин к экономической независимости. Женщины, до сих пор проявлявшие наибольшую политическую активность, принадлежали к числу незамужних, но такое положение дел, по всей видимости, недолговечно. Надо отметить, что в Англии замужние женщины сегодня страдают куда сильнее незамужних. Замужняя учительница ничем не отличается для общества от той, которая открыто живет в грехе. Даже государственные врачи, специалисты по беременности и родам, если это женщины, должны оставаться незамужними. Дело тут вовсе не в том, что замужние женщины непригодны для такой работы, и не в каких-то юридических преградах для их трудоустройства (напротив, несколько лет назад приняли закон, безусловно утверждающий, что брак не лишает женщину ее прав). Нет, замужних отвергают исключительно из стремления мужчин сохранять впредь экономическую власть над женщинами. Но не следует предполагать, будто женщины готовы беспрекословно подчиняться такой тирании. Да, непросто найти партию, которая согласилась бы поддержать их требования, ибо консерваторы ценят дом и семью, а лейбористы славят рабочих. Однако сегодня, когда женщины составляют большинство электората, можно ожидать, что им надоест покорно подчиняться мужчинам и вечно терпеть и смиряться. Если они добьются своего, это, несомненно, скажется на семье. Для замужних женщин возможны два способа обретения экономической независимости. Во-первых, они могут и далее заниматься тем делом, каким занимались до брака. Значит, заботу о детях придется передоверить другим, что будет способствовать появлению все новых яслей и детских садов; логическим следствием этого будет фактическое исчезновение матери, наряду с отцом, из детского восприятия. Второй способ состоит в том, что женщины с малыми детьми получают государственное пособие – при условии, что они целиком посвящают себя уходу за ребенком. Конечно, этого способа по отдельности недостаточно, его нужно дополнить возможностью для женщины вернуться на работу, когда ребенок подрастет. Но он обладает очевидным преимуществом: так женщина может заботиться о ребенке самостоятельно, без унизительной зависимости от конкретного мужчины. Кроме того, тем самым будет подчеркнуто (что все более очевидно в наши дни), что появление на свет ребенка, ранее выступавшее как простое следствие удовлетворения сексуального желания, теперь становится заданной целью, осуществление которой, раз уж это совершается в интересах государства, а не родителей, должно оплачивать именно государство, не возлагая тяжкое финансовое бремя на отца и мать. Данное обстоятельство получило общественное признание, однако пока еще не утвердилось мнение, что пособие по уходу за ребенком должна получать только мать. Впрочем, можно, думаю, смело допустить, что феминизм в рядах наемных тружеников постепенно заставит все осознать и закрепить законодательно.
Предположим, такой закон примут; его влияние на семейную мораль будет зависеть от формулировок. Отнюдь не исключен вариант, по которому женщинам не будут выдавать пособие, если ребенок рожден вне брака; или же возможно следующее условие: если женщину хотя бы единожды доказательно обвинят в супружеской измене, пособие на ребенка будет выплачиваться не ей, а мужу. По такому закону обязанностью местной полиции станет обход замужних женщин для определения их морального статуса. С точки зрения общественной морали эффект может быть позитивным, но я сомневаюсь в том, что женщины, которых это коснется, сильно обрадуются. Думаю, со временем зазвучат требования прекратить полицейское вмешательство – и мы услышим, что и женщины с незаконнорожденными детьми должны получать государственное пособие. Если так произойдет, экономическая власть отца в рядах наемных тружеников исчезнет окончательно, а семья, быть может, перестанет существовать как «двуродительская»: отец сделается таким же дополнением к ней, как кошка или собака.
Правда, в наши дни большинство женщин испытывает такой ужас перед домашней рутиной, что, как мне кажется, они предпочтут продолжить работу, которой занимались до брака, а не получать средства от государства на уход за своими детьми. Имеется достаточное число женщин, готовых покинуть дом ради заботы о чужих детях в яслях (это полноценная профессия), но я не думаю, что многие женщины, поступи им подобное предложение, захотят получать пособие на детей при возможности зарабатывать там, где они трудились до брака. Впрочем, это лишь догадка, и у меня нет сколько-нибудь убедительных доказательств в поддержку этого утверждения. Так или иначе, если в наших рассуждениях присутствует хотя бы крупица истины, развитие феминизма в среде замужних женщин приведет, вероятно, в относительно ближайшем будущем и даже в капиталистическом обществе, к освобождению одного, а то и обоих родителей от ухода за детьми в рядах наемных тружеников.