Отцы, осознав сам факт своего отцовства, стали чрезвычайно широко и активно его использовать. История цивилизации во многом представляет собой хронику постепенного ослабления отцовской власти, которая достигла максимума у большинства цивилизованных народов прямо накануне исторического времени. Поклонение предкам, сохранившееся до наших дней в Китае и Японии, выглядит универсальной характеристикой ранних цивилизаций. Отец обладал непререкаемой властью над своими детьми, в том числе, если вспомнить примеры из истории Рима, властью над жизнью и смертью. Дочери везде и всюду, да и сыновья у многих великих народов, не могли вступать в брак без согласия отцов и, как правило, именно отец решал, кому на ком жениться или за кого выйти замуж. Женщина за всю свою жизнь никогда не вела независимого существования, подчинялась сначала отцу, а потом – мужу. Хотя нужно отметить, что в старости женщины пользовались фактически деспотической властью в домашних условиях: их сыновья с женами жили под тем же кровом, и невестки безоговорочно повиновались свекрови. Вплоть до сегодняшнего дня в Китае не редкость самоубийства молодых женщин, доведенных до отчаяния придирками свекрови, и эти современные китайские события напоминают об универсальных практиках, бытовавших в цивилизованных областях Европы и Азии до самого недавнего времени. Когда Христос поведал, что пришел повести «отца против сына, и сына против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестку против свекрови своей»[10], имелись в виду такие домохозяйства, которые до сих пор встречаются на Дальнем Востоке. Власть, которую отец приобретал в первую очередь благодаря своей превосходящей силе, подкреплялась религией, каковую в большинстве ее форм можно определить как веру в то, что боги – заодно с правительством. Поклонение предкам, или нечто аналогичное, было распространено очень широко. Религиозные идеи христианства, как мы уже видели, возвеличивают институт отцовства. Монархическая и аристократическая организация обществ и системы наследования повсюду формировались именно на основании осознания отцовства. Но на заре развития эта схема обуславливалась экономическими мотивами. Из книги Бытия очевидно, что мужчины жаждали многочисленного потомства, которое сулило несомненную выгоду. Преумножение сыновей было столь же выгодным, как преумножение стад и поголовий[11]. Недаром же Яхве велел людям плодиться и размножаться[12].
Но по мере развития цивилизации происходила смена экономических условий, и в итоге религиозные заповеди, некогда отражавшие личные интересы, превратились в помеху. Когда Рим достиг процветания, аристократы уже не могли похвастаться многочисленными семьями. На протяжении поздних столетий римского величия старые патрицианские роды неумолимо вымирали, вопреки всем попечениям и поучениям моралистов, столь же бесполезным тогда, как и сейчас. Разводы сделались простым и обычным делом; женщины высшего сословия обрели положение, вполне сопоставимое с положением мужчин; а patria potestas[13] слабела на глазах. Во многих отношениях эта ситуация поразительно напоминала ту, которую мы наблюдаем сегодня, однако подобные отношения ограничивались только высшим сословием и шокировали тех, кому недоставало богатства, чтобы получать прибыль от такой практики. Древняя цивилизация, в отличие от современной, страдала вследствие того, что охватывала крайне малый процент населения. Потому-то она постоянно грозила рухнуть, а в конечном счете поддалась суевериям, что волной нахлынули снизу. Христианство и вторжения варваров уничтожили греко-римский комплекс идей. Да, патриархальная система сохранялась и даже поначалу укрепилась – во всяком случае, если сравнивать с временами аристократического Рима, – но ей все же пришлось приспособиться к новому элементу жизни, то есть к христианским взглядам на секс и к индивидуализму, проистекавшему из христианского учения о душе и спасении. Ни одно христианское общество не было настолько откровенно биологическим, как цивилизации древности и культуры Дальнего Востока. Более того, индивидуализм христианской теологии со временем проник в политику христианских стран, а надежды на личное бессмертие способствовали тому, что выживание потомства и продолжение рода перестали восприниматься как единственный способ обрести бессмертие. Современное общество, оставаясь патрилинейным и обеспечивая сохранение семьи, придает отцовству куда меньшее значение, чем это было в древних обществах. Семейные узы перестали быть прочными. Надежды и упования мужчин до неузнаваемости изменились со времен библейских ветхозаветных патриархов. Ныне мужчины стремятся к величию через достижение государственного поста, а не через обладание многочисленным потомством, и как следствие – традиционная мораль и богословие сегодня менее влиятельны, чем прежде. Впрочем, нельзя не признать, что сама эта перемена была частью христианской теологии. Чтобы понять, как все произошло, следует рассмотреть, каким образом религия повлияла на отношение общества к браку и семье.
Глава 4. Фаллический культ, аскетизм и грех
С того времени, когда было впервые осознано отцовство, секс стал предметом пристального внимания религии. Чего-то подобного, разумеется, следовало ожидать, поскольку религия охватывает все области человеческой жизни, в том числе и насущные вопросы. Плодородие, будь то урожайность сельского хозяйства или плодовитость стай, стад и женщин были вопросами первостепенной важности для людей на ранних стадиях земледелия и скотоводства. Посевы далеко не всегда давали обильный урожай, а половые связи далеко не всегда приводили к беременности. К религии и магии обращались, чтобы гарантированно получить желаемый результат. Согласно распространенным взглядам на симпатическую магию, плодородие почвы можно обеспечить через стимулирование человеческой плодовитости, для повышения которой во многих первобытных сообществах совершались различные религиозные и магические церемонии. В древнем Египте, где сельское хозяйство возникло, судя по всему, еще до завершения матрилинейной эпохи, сексуальным элементом в религии выступал изначально вовсе не фаллический культ, а культ женских гениталий, на которые намекали своей формой раковины каури, якобы обладавшие, соответственно, магической силой и постепенно вошедшие в обиход как «денежные» единицы. Впрочем, эта стадия миновала, и в позднем Египте, как и в большинстве древних цивилизаций, сексуальный элемент в религии обрел воплощение в фаллическом культе. Очень хорошее и краткое изложение важнейших характеристик этого периода можно найти в главе за авторством Робера Бриффо[14] в книге «Секс в истории цивилизации»[15].
Сельскохозяйственные праздники, в особенности те, которые подразумевают посев зерна или сбор урожая, наблюдаются повсюду в мире и во все эпохи являли собой наиболее очевидные и наглядные примеры коллективного сексуального поведения. Аграрное население Алжира отвергает любые попытки ограничить распутство женщин, заявляя, что всякое желание навязать сексуальную мораль представляет угрозу полноценной сельскохозяйственной деятельности. Афинские фесмофории, или праздники посева, сохранили в современной утонченной форме исходную суть магии плодородия. Женщины ходили с изображениями фаллоса и произносили вслух непотребные слова. Сатурналии, римские праздники посева, предшествовали карнавалам Южной Европы, и в ходе этих гуляний фаллические символы, мало чем отличающиеся от тех, что популярны среди сиу и дагомейцев, вплоть до недавнего времени занимали важное место[16].
Во многих областях мира можно встретить убеждение, будто луна, воспринимаемая как «мужчина», является истинным отцом всех детей[17]. Такая точка зрения обусловлена, конечно, поклонением луне. Стоит напомнить о любопытном конфликте по поводу лунного и солнечного календарей, пусть этот конфликт не имеет прямого отношения к нашей теме. Календарь во все времена играл важнейшую роль в религии. Англия вплоть до восемнадцатого столетия и Россия вплоть до революции 1917 года продолжали жить по неточному юлианскому календарю вследствие распространенного мнения, будто григорианский календарь придуман папистами[18]. Точно так же крайне неточные лунные календари пропагандировались жрецами лунного культа; утверждение солнечного календаря шло медленно и трудно. В Египте этот жреческий конфликт даже послужил причиной гражданской войны[19]. Можно предположить, что здесь имелась некая связь с грамматикой, ведь слово «луна» до сих пор имеет мужской род, скажем, в немецком языке. Следы обоих культов, поклонения луне и солнцу, можно отыскать и в христианстве: Христос родился в зимнее солнцестояние[20], а Воскресение случилось в пасхальное полнолуние. Было бы некорректно приписывать первобытным цивилизациям какие-либо потуги на рациональность, однако велик соблазн допустить, что солнцепоклонники в итоге восторжествовали (там, где это произошло) именно из-за того, что солнце имеет большее значение в сельском хозяйстве, нежели луна. Недаром сатурналии обычно праздновались весной.
Ряд элементов фаллического культа присутствовал во всех без исключения языческих религиях древности – и в достатке наделял отцов церкви оружием для полемических стычек. Правда, несмотря на немалые полемические усилия, следы фаллического культа благополучно пережили средневековье; лишь протестанты в конце концов преуспели в окончательном его истреблении.