Ким не упомянул о ней в рапорте и ничего не сказал Штерну по одной простой причине: если бы киборг врезал ему по затылку бронзовым подсвечником, то он, Ларго, лежал бы сейчас в морге, а не в палате. И это не давало покоя. Совсем. Однако делиться подобными соображениями с новоиспечённым комиссаром желания не возникало: слишком уж подозрительным казался этот тип с честным взглядом.
– Что удалось обнаружить в квартире? – акулоподобный Рион, похоже, отступать не планировал.
Что надо сделать, чтобы он отстал?
– Н-ничего, – выдавил Ларго, изображая высшую степень мучений, и закрыл глаза. – Ничего…
– И что же вы там делали в течение часа сорока пяти минут?
– Я же сказал. – Языком Ким и в самом деле ворочал с огромным трудом. – Искал д-доказат-тельства… связи Р-реважа с … – Приступ кашля скрутил Ларго, и Рион сам закончил фразу:
– С Кибериумом. Помню-помню. – Он поднялся. – То, что Реваж продался – ни для кого не новость и давно не секрет. Не тратьте на это силы. Берите выше и копайте сразу под Этингера.
Штерн коротко кивнул.
– Быстрее становитесь на ноги, инспектор, – сказал он, поправляя белый халат на широких плечах. – Вы нам очень нужны. Очень.
Очень?...
Прощанье вышло скомканным: новоиспечённый комиссар наскоро сжал протянутую руку и торопливо покинул палату, а Ларго остался один. Один наедине с тяжёлыми мыслями и туманными, но цепкими подозрениями.
Копайте под Этингера.
Совет нового шефа больше походил на приказ и крутился в голове шарманкой.
Копайте сразу под Этингера...
Ишь ты! Чем дальше, тем интереснее. Кто-то хочет опрокинуть могучего Кукловода, не иначе. Причём, руками Департамента безопасности. Но кто? Кому выгодно оставить мир без кукол? Стало быть, не исключено, что Кибериум попросту подставляют. Хотя...
Возможно ли вообще подставить Кибериум?
Загадка на загадке.
Бери кур, пора – вот она, отгадка. Точнее ниточка, которая к ней приведёт. Правда, тут пропущено слово. Одно важное слово.
Ки-БЕРИ-ум
КУР-с
Кор-ПОРА-ции
Если так, то пропущено слово - «акций». В идеале, должно получиться что-то вроде этого: «Курс акций корпорации Кибериум».
Ларго улыбнулся, и на запекшихся губах треснула корка.
Похоже, всё сходится!
Он нажал на кнопку вызова у изголовья, и спустя полминуты в палату влетел медбрат. Щуплый и встревоженный, как воробей.
– Мне нужен телефон, – прохрипел Ларго, чувствуя неожиданный прилив сил. – Быстро.
Через пять минут в его распоряжение предоставили портативный аппарат. Устаревший, но вполне рабочий.
То, что нужно!
Обожжёнными, замотанными пластырем пальцами Ларго набрал номер.
– Алло, Центральная фондовая биржа? – голос дрожал, но не настолько, чтобы отказываться от безумной затеи. – Я бы хотел купить акции.
Глава четырнадцатая
Через пять минут его соединили со свободным брокером.
– Добрый день, – отозвалась трубка приятным баритоном. – Меня зовут Гилео Матеуш. Чем я могу вам помочь, господин…
– Эвский, – представился Ларго, с трудом подавив очередной приступ кашля. – Антон Эвский. И я хотел бы купить акции компании Кибериум.
– Секунду. – Послышалось шуршание. Ким чётко представил, как брокер роется в стопе бумаг, отыскивая нужные списки. – Ваш выбор, безусловно, безупречен, господин Эвский, – пропел Матеуш. – Акции Кибериума, несомненно, весьма разумное и выгодное вложение капитала. Однако…
– Однако?
– Пробиться в число акционеров Кибериума невозможно, – печально изрёк брокер. – По крайней мере – не в ближайшие десять лет. Зато я могу предложить вам…
– Нет, – оборвал его Ларго. – Мне нужны только эти акции.
– Но…
– Только эти, – надавил Ким и понизил голос. – Видите ли… «Эвский» – всего лишь псевдоним. Думаю, вы уже догадались, кто я на самом деле. – Рискованный ход. Но откровенный блеф, приправленный мутными полунамёками, порой выглядит убедительней правды. – Так что за процентами дело не станет, Матеуш. Я сделаю вас богатым человеком.
Брокер затих.
Он молчал, а Ларго делал ставки: что победит: здравый смысл или жадность? Победила жадность.
– Есть один вариант, – наконец отозвался Матеуш. Он тоже перешёл на шёпот. – Вы, возможно, слышали о гибели Милоса Карра и Виктόра Лессера?
– Да, припоминаю.
– Они входили в число ведущих акционеров Кибериума, но умерли, не оставив завещания.
– Ах, вот оно что! – Ким догадался, к чему клонит жадный брокер.
– Согласно закону, ценные бумаги Карра и Лессера вернулись в корпорацию, и мы ждём, когда Рольф Этингер снова выбросит их на рынок.
– Продолжайте.
– Как только это случится, я сразу позвоню вам. Правда... есть одна небольшая проблема… – Матеуш замялся.
– Какая именно?
– Их уже караулит другой покупатель.
– Кто? – Ларго сжал трубку так, что пальцы хрустнули и замер, словно пойнтер перед броском.
– Не могу знать, – вздохнул брокер. – Он, как и вы, сохраняет инкогнито.
Чёрт!
Ким нахмурился, покусывая растрескавшиеся губы.
Кто же это? Кто этот загадочный тип?
– Матеуш, друг мой, – ласково пропел он в трубку. – Окажите последнюю услугу. Скажите, кто ещё входит в состав правления Кибериума? Если кто-то из них согласится продать…
– Никто не согласится, – уверенно заявил брокер. – Дивиденды баснословные, а рынок стабилен, как никогда.
– И всё-таки? – нажал Ким. Отступать он не собирался. Тем более – сейчас, когда на горизонте мелькнула тень таинственного охотника за акциями Кибериума. – Даю сорок процентов за каждую сделку.
Теперь трубка замолчала надолго. Матеуш медлил с ответом, а Ларго почти физически ощущал терзания охочего до наживы дельца. Однако на этот раз верх взял здравый смысл: за разглашение коммерческой тайны грозила каторга на релидиевых рудниках.
– Прошу извинить, господин Эвский, – вежливо, но холодно произнёс Матеуш. – Я ничем не могу вам помочь.
Ким дал отбой и откинулся на подушку. На разговор с брокером ушли последние силы, зато каков результат! Кто-то хочет прибрать к рукам акции Карра и Лессера. Осталось выяснить – кто именно.
А ведь я знаю, где искать ответ, – подумал он и ухмыльнулся.
Заветный лист, найденный в квартире Реважа, сгорел, но Ларго сохранил в памяти всё, до последней буквы...
Ким жал на кнопку вызова с таким остервенением, что дежурный медбрат решил, должно быть, будто в палате пожар.
– Мне нужны мои вещи, – заявил Ларго без особых предисловий. – Быстро. Сейчас.
– Вещи? – Щуплый парнишка выглядел озадаченным и растерянным. – Но... вы...
– Послушай, дружище, – Ким смягчил тон, хотя хотелось взвыть: неужели всё сгорело? Но... Не могло же сгореть всё подчистую! – Мне всего лишь нужен мой блокнот.
– Блокнот?
– Да, блокнот. – Ларго напрягся. – Такая маленькая книжечка в кожаном переплете. Принесите её, и к вечеру завтрашнего дня получите внушительную премию.
***
Блокнот знатно обгорел. Впрочем, как и его хозяин. Ким едва не подпрыгнул, когда увидел в руках медбрата обугленного друга. Цел! Слава богам, которых нет, и никогда не было! Блокнот уцелел и сохранил все схемы, размышления, смелые гипотезы, невероятные предположения и сумбурные заметки. Все записи, когда-либо сделанные Ларго. Страницы, правда, знатно подкоптились, но разве это важно?
Щёлкнув авторучкой, Ким почувствовал себя живее всех живых. Он раскрыл блокнот на середине и записал имена. Те самые, которые прочёл на заветном листе в квартире Реважа.
Милос Карр
Виктόр Лессер
Имре Хара
Ами Токадо
Мануэль Лопес
Ладимир Лей
Ларго пробежал глазами по списку и нахмурился. Да, славная подобралась компания. Десять из десяти, что это и есть правление Кибериума.
Хотя... Чего-то не хватает.
Внизу Ларго приписал: «Рольф Этингер» и поставил знак вопроса.
Да. Так, определённо, лучше.
Затем он объединил фигурной скобкой Карра и Лессера и пометил: «мертвы».
И что же мы имеем? – Ким поскрёб себя ручкой за ухом. – Акции Карра и Лессера вернулись к Этингеру. Однако Кукловод не торопится выбрасывать бумаги на рынок. Это интересно.
Оставшиеся четыре имени были хорошо ему известны. И не только ему. Всей Агломерации.
Имре Хара – знаменитый политик. Лидер правой фракции. Будучи спикером Парламента, ухитрился занять пост Премьер-министра и сосредоточил в своих руках огромную власть. Именно он, кстати, пролоббировал закон, легализующий монополии. Такие воротилы, как Этингер, Карр и Лессер, должны быть ему безмерно благодарны.
Вторым значился Ами Токадо – известный всем и каждому "Отец человечества". Глава всемогущего Инкубатора. Токадо – личность на редкость медийная: порой кажется, будто его патетический бас слышен из каждого утюга. Инкубатор давно и прочно связывают с ним и только с ним. Авторству смуглолицего Токадо приписывают самые смелые и невероятные проекты. Один из них – возрождение двойной икс-хромосомы.
А вот следующий – Мануэль Лопес – химик и делец. Владелец крупнейшей фармацевтической сети. Богат, как Крез, и весьма эксцентричен. Ходят слухи, будто производство лекарств далеко не главный источник доходов Лопеса, однако уличить хитреца в наркоторговле так никому и не удалось. Поговаривают, что прикрывает его сам Хара, но это всего лишь слухи...
Ладимир Лей шёл в списке последним. Прелюбопытнейшая фигура. Ещё один политик, правда, на сей раз – опальный. Входил в группу левых радикалов, а после её разгрома чудом избежал виселицы и укрылся на Островах. Теперь пишет мемуары и статьи, в которых пророчит миру скорую гибель. Как он затесался в правление Кибериума – загадка из загадок.
Ларго всматривался в имена, пока в висках не запульсировала боль. Он не сомневался, что каждый, чья фамилия значилась в списке Реважа, получил от Кибериума куклу из партии ноль одиннадцать двести – точка – шестьдесят два.