Сайрус превзошёл своих создателей и решил поработить их. И не только их, но и весь разумный мир...
Ларго сжал кулаки.
Семеро водят, один кругами ходит...
Если Сайруса не остановить, он всех превратит...
... В СЕБЯ!
Сверхрабы для сверхчеловека...
– Ешь. – Смуглянка сунула ему в руки миску и ложку.
Сервис, достойный ресторана в четыре звезды.
Брутальная вежливость Шестьсот сороковой вырвала Ларго из мрачных раздумий.
Ким принялся жевать кашу. Он почти не чувствовал вкуса, да его и не было: пласмагеновый белок ничем не лучше отсыревшего гипсокартона, однако даёт организму все необходимы элементы.
– Зачем ты это сделал? – спросила девушка, когда молчание стало особенно тягостным, а стук ложки о миску превратился в удары молота о наковальню.
– Сделал что? – равнодушно поинтересовался Ким. Глаза его слипались, и мучительно хотелось растянуться на жёсткой постели, вырубиться и проснуться под звон будильника в объятиях на всё согласной старушки Надин.
– Спас меня. – Шестьсот сороковая потупила взор и уставилась в пол. – Закрыл собой от пули. Зачем?
Она вскинула голову и пронзила Кима удивительным тёмно-белым взглядом, от которого по коже бежали мурашки.
– Затем, что я – мужчина, – отозвался Ларго после паузы и всунул в себя очередную ложку неудобоваримой каши.
Глава сорок вторая
Свеча почти догорела, а на среднем пальце набухла мозоль: полночи Ларго скрипел пером допотопной чернильной ручки, записывая в потрёпанный блокнот свои головокружительные открытия. Он тщательно выстраивал факт за фактом, подбирал слова и выверял каждую деталь. Мало ли, вдруг именно его записи когда-нибудь станут единственным источником информации о грандиозной махинации, которая поставила человечество на грань катастрофы. Ким зафиксировал всё, что выяснил сам, помнил из разговоров с Ладимиром Леем и услышал от Персефоны. Он долго мучился с началом, а записав первую фразу, уже не смог остановиться...
На излёте Последней войны, когда полмира лежало в руинах, Агломерация стала единственным убежищем, куда силы Объединённого Правительства свозили уцелевших со всех концов света. Именно тогда у горстки богатых властных безумцев, имена которых Ларго давно выучил наизусть, и возник ужасающий, но простой до гениальности план: превратить женщин в товар, не теряющий спроса. Под видом эвакуации, женщины были изолированы и заперты в стоках Инкубатора... и схема заработала.
Ами Токадо контролировал рождаемость;
Рольф Этингер производил кукол-киборгов;
Имре Хара продвигал монопольные законы;
Милос Карр вещал о незыблемости традиционной морали, периодически потрахивая собственного секретаря в зад;
Мануэль Лопес производил и распространял наркотики, отупляющие население Агломерации;
Ладимир Лей добросовестно возглавлял оппозицию, докладывая о каждом шаге Левых своим сотоварищам, а Виктор Лессер держал в страхе добрую половину трудоустроенных мужчин.
И все были счастливы.
Но... ничего не длится вечно.
Пресытившись властью и деньгами, эти семеро задумали обрести бессмертие и превратить остальных людей в послушных марионеток, способных подчиняться ментальным приказам хозяев. Для деформации сознания был разработан особый вирус, и Ами Токадо, этот лжеотец многострадального человечества, приступил к опытам. Первоначально эксперименты ставились на женщинах, утративших фертильность. Однако что-то пошло не так – ломка сознания носительниц двойной икс-хромосомы не принесла ожидаемых результатов: несчастные умирали, либо превращались в ни на что не годных полуидиоток. В последнем случае их переправляли в Кибериум, где Этингер вёл работу над созданием кукол с высоким показателем эмпатии.
После очередной неудачи, предполагалось свернуть исследование, но Ами Токадо предложил использовать в качестве экспериментального образца не женщину, а... мужчину. Риск оправдался: четвёртый подопытный прожил с вирусом в голове чуть меньше недели. Седьмой продержался девять дней. Инкубатор остро нуждался в материале: в Лабораторию сотнями поставляли каторжан с Рудника, порой в ход шли неучтённые мальчики, которых ещё не передали из Инкубатора в Образовательный центр, да и Виктор Лессер щедро делился подчинёнными. Кто-то погибал сразу, кто-то держался дольше. Опыты шли вовсю, и каждый новый результат казался лучше предыдущего.
Члены правления Кибериума ликовали, однако останавливаться на достигнутом не собирались: они решили сделать вирус мощнее, а носителя выбрать интеллектуальнее.
Ким не знал наверняка, кем являлся Сайрус Вик до того, как стать, собственно, Сайрусом Виком, но предполагал, что он – один из рядовых сотрудников корпорации Лессера, которого наказали в духе Стального Виктóра и отправили умирать...
Вот тут то, похоже, и случилось страшное. Многократное усиление деструктивной мощи вируса в сочетании с интеллектуальным потенциалом сосуда дало неожиданный побочный эффект: несчастный сотрудник "Стали и сплавов" умер, а в его сутулом тщедушном теле зародился коварный, хитрый и опасный Сайрус Вик...
И, похоже, эта тварь впитала в себя "лучшие" качества всех семерых своих создателей...
Ким макнул перо в чернильницу и вознамерился продолжить, но услышал глухой стон.
Что это?
Ларго нахмурился и прислушался к ночной тишине. Звук повторился.
Тихий-тихий полустон полувсхлип.
Да что за...?
Ким поднялся и отдёрнул занавеску, отделявшую его скромное лежбище от остальной каморки.
Шестьсот сороковая металась на узком дырявом матрасе, что служил ей постелью.
– Н-нет! – простонала девушка. Слёзы градом катились по бледным щекам, хотя глаза были плотно закрыты. – Нет!
Ларго подошёл ближе и опустился на корточки. Ну и дела... Впервые за полтора месяца, что он здесь, с Шестьсот сороковой случился кошмар. Обычно, кричать по ночам – его прерогатива, а тут...
Он коснулся лба смуглянки. Жара нет. Это, определённо, хорошо, но маленькая вредная бука вся взмокла от испарины.
– Эй... – еле слышно прошептал Ларго. – Ты ... в порядке?
Мда... Махровый маразм!
Ну а что он мог ещё спросить? Хотя навряд ли Шестьсот сороковая сумела оценить всю степень его глупости: жуткий сон не выпускал её из стальных объятий.
– Не надо! – взмолилась она, обращаясь к неведомому мучителю, и снова заметалась на постели. – Не надо, прошу! Нет, пожалуйста! Я буду послушной! Я буду самой послушной девочкой из всех!
От последних слов Ким чуть не взорвался. К горлу подкатила тошнота. Ларго сжал кулак до хруста и с трудом сдержался, чтобы не врезать о стену.
Ах они грёбаные твари!
Бездействовать дольше он просто не мог.
– А ну иди ко мне, – сказал Ким и подхватил смуглянку на руки.
Девушка оказалась лёгкой и горячей. Ларго почувствовал, как бешено колотится её сердце, и стало не по себе.
Бедная...
"Ами Токадо сделал её своей игрушкой и частенько пользовал на пару с Мануэлем Лопесом..." – всплыли в памяти слова Персефоны. – "Ей было около четырнадцати..."
Около четырнадцати...
Мрази...
Ким устроил Шестьсот сороковую на своей кровати, а сам примостился рядом. Что надо делать, он толком не знал, поэтому принялся поглаживать рыдающую оперативницу по голове и нести какую-то несусветную ересь.
– Тихо, тихо... – шептал он, а девушка всхлипывала и дёргалась. – Это сон. Просто сон. Ночной кошмар.
Возможно, не помешало бы влепить ей пощёчину, чтобы скорее пришла в себя... да разве рука поднимется?
– Тихо, тихо...
– Не надо! – смуглянка едва не свалилась с узкой койки. – Нет!
– Тебя никто не тронет. – Ким обнял её, дрожащую, мокрую от пота, и крепко прижал к себе. Шестьсот сороковая лежала к нему спиной, и Ларго касался губами тёмной макушки, ласково баюкая несостоявшуюся куклу. – Никто и никогда больше не причинит тебе вреда, слышишь? Никто. Никогда. Клянусь.
Слышала она его, или нет – неясно, однако дёргаться, скулить и всхлипывать потихоньку перестала. Прильнула к Киму плотнее, уютно устраиваясь в кольце сильных рук, и мерно засопела.
А Ларго лежал без сна, вдыхал её запах, боролся с неуместным возбуждением и думал, что никогда прежде не чувствовал себя мужчиной так остро и отчётливо, как сейчас...
Глава сорок третья
Ким сам не заметил, как задремал. Спалось ему сладко, но недолго: что-то твёрдое и холодное упёрлось в лоб промеж глаз.
– Что. Ты. Со мной. Сделал? – Шестьсот сороковую трясло. Серые глаза блестели от слёз. Губы дрожали, а вот рука, сжимающая пистолет – нет. – Что ты сделал, отвечай!
А вот теперь пощёчина точно не помешала бы.
– Ничего, – спокойно ответил Ларго. – Тебе снился кошмар. А я просто успокоил и...
– Успокоил? – Голос девушки сорвался. – Успокоил? Ты это так называешь? Да ты... Ты...
Она шмыгнула носом. Это вышло трогательно. Совсем по-детски, но ствол у лба по-прежнему немного напрягал.
Надо бы отобрать у неё опасную игрушку.
– Что, я? – равнодушно поинтересовался он и чуть переместился. Дуло переместилось следом.
Вот чёрт.
– Ты меня схватил! – выпалила смуглянка. – И... и прижал! Ты хотел...
Она всхлипнула.
– Ты хотел меня...
– Обнять, – закончил Ким.
– Ч-что?
От вопроса стало тоскливо.
– Обнять тебя хотел, вот что, – теперь уже Ларго повысил голос. – Обнять и успокоить. Хочешь, покажу как?
И, прежде чем Шестьсот сороковая сообразила, что происходит, Ким ловко перехватил руку с пистолетом и вывернул, разоружая девушку. Не прошло и секунды, как смуглянка оказалась в его объятиях.
– А ну пусти! – дёрнулась она.
– Не пущу, – отозвался Ларго.
Это оказалось весьма забавным – удерживать её, такую мелкую и грозную.
– Пусти! – Шестьсот сороковая попыталась его укусить и довольно больно лягнула.