– Идите. – Ричард успокоился так же быстро, как и вспыхнул. – И впредь не позволяйте себе грубить моей жене!
– Да, милорд.
Деревянной походкой она вышла прочь, умудряясь даже спиной выражать негодование. Хлопнула дверь, и мы с мужем остались одни.
Ричард повернулся ко мне и взял в ладони мои руки.
– Эмма, клянусь, я не думал, что все так обернется. Ты простишь меня?
Разве я могла ответить «нет»?
Пререкаться в холле – что может быть более глупым и бесстыдным? Но сдержаться не было сил, внутри клокотали возмущение и обида.
– Ты просто ее отчитал, и все? Ей это сойдет с рук?!
В отдалении что-то брякнуло, заставив меня вздрогнуть. По красивому лицу мужа пробежала тень раздражения. Ричард распахнул дверь, без слов приглашая прогуляться по саду. Солнце светило еще ярко, жужжали пчелы, сладко и пьяно пахли розы, обещая скорую грозу.
Муж заговорил, когда мы подошли к увитой цветами беседке.
– Эмма, послушай, – начал он мягко, усаживая меня на скамью, – ты восприняла все это слишком близко к сердцу.
Мало что могло уязвить меня больнее.
– Хочешь сказать, что и это мне примерещилось? – оскорбленно поинтересовалась я и отвернулась.
Муж вздохнул и присел рядом, почти касаясь меня бедром.
– Что ты, любимая! Вряд ли в число твоих потаенных страхов входит страх перед наглой прислугой. Просто беременные женщины бывают… – он запнулся, – излишне впечатлительны.
Вот как! Это не экономка мне нагрубила, а я наговариваю на бедную женщину?
– Должно быть, миссис Поуп тоже на сносях, – съязвила я, – раз столь болезненно восприняла мое появление. Хотя, как по мне, она попросту тебя ревнует!
Ричард поморщился и сжал пальцами переносицу.
– Миссис Поуп очень преданна и будет верна нашей семье до гробовой доски. Не увольнять же ее из-за недоразумения!
Я закусила удила, позабыв о доводах рассудка:
– Семье? Сдается мне, миссис Поуп предана лично тебе и так взъелась на твою жену, потому что сама хотела бы ею стать.
Лицо Ричарда, и без того хмурое, теперь напоминало тучу. Глаза потемнели, меж бровей обозначилась глубокая складка.
– Чушь. Эмма, дорогая, подумай, кто она и кто я?
Я невольно хмыкнула. Сомневаюсь, что влюбленной женщине было дело до социальных различий. Даже если миссис Поуп понимала, что ее браку с любимым не бывать, это никак не мешало ей ненавидеть его жену. Не ослепла же я, в самом деле! Или…
Отогнав мысль, что все это могло быть очередным вывертом моего замороченного ума, я сказала упрямо:
– Зачем, по-твоему, она наговорила гадостей о твоих любовницах? И даже усомнилась, что мы с тобой женаты?
Экономка держалась слишком нагло, чтобы это можно было объяснить лишь хозяйским снисхождением. Или за этим стояли нежные чувства, или она слишком много знала, оттого и чувствовала себя столь уверенно.
Ричард откинулся на спинку и поморщился.
– Миссис Поуп просто добропорядочна, порой даже слишком. Признаю, у этого дома не совсем приличная история, поэтому я тебя сюда не привозил, но все это давно в прошлом. Здесь редко кто бывает, разве что я приезжаю побыть в тишине день-другой.
– В одиночестве? – вырвалось у меня.
Кто меня за язык тянул?!
Ричард улыбнулся:
– Любимая, по-моему, это как раз ты ревнуешь. Миссис Поуп из семьи, которая служит Блэкислам уже добрых сто лет. У старых слуг часто бывают любимчики, а меня она всегда выделяла. Вот и все!
Я поневоле заинтересовалась:
– Блэкислам? Разве не Блэкморам?
– Что? – поднял брови Ричард. – А, нет. Этот дом мне достался от деда по материнской линии, он разругался с сыном и оставил ему только майорат. Впрочем, дядя Томас на меня не в обиде, он и без того был несметно богат. К тому же, как ты знаешь, я его наследник.
Томас Блэкисл – единственный брат матери Ричарда, последний отпрыск некогда многочисленного рода. Детей у лорда Блэкисла не было. Все надежды он возлагал на сына сестры, Ричарду даже второе имя – Томас – дали в честь дяди.
Пока я вспоминала семейные перипетии, муж времени зря не терял. Обнял меня за плечи, нежно поцеловал в висок и шепнул:
– Эмма, любимая, не будем ссориться. Обещаю, если миссис Поуп еще рискнет хоть словом тебя задеть, ты ее больше не увидишь. Поужинаешь со мной?
Ричард поднес к губам мое запястье – по случаю чисто семейной прогулки я была без перчаток.
Я нервно разгладила складки на юбке, сама не зная, что чувствую.
– Я думала, ты не вернешься. У тебя же были какие-то срочные дела…
Ричард на мгновение прикрыл глаза и ответил устало:
– Хотел успокоиться. Эмма, я был в таком бешенстве! У меня в глазах темнело, стоило подумать, что могло с тобой случиться, пока ты бродила по улицам одна.
Он провел рукой по глазам и через силу улыбнулся.
– Прошу, больше не делай так. Я не переживу, если…
Я прижала пальцы к его губам, не давая закончить.
– Тшш, не нужно. Ты прав, давай просто поужинаем.
Тем временем я постараюсь наконец разобраться в той чудовищной каше, которая образовалась в моей голове. Но этого я, разумеется, не сказала…
Место было чудесное: уютная заводь, ивы склонились к самой воде, в их кронах тихо и умиротворяюще шелестел ветер, журчала вода, солнце окрашивало горизонт рыжим и алым. Я так засмотрелась, что не сразу заметила расстеленный на траве ковер, на котором были живописно разбросаны цветастые подушки. На белоснежной скатерти поблескивала серебряная посуда, на большом блюде горкой возвышались соблазнительные ягоды – свежая клубника и черешня, сверкающие каплями воды.
Кроны ив образовывали нечто вроде шатра, так что мы оказались скрыты от любопытных глаз. Впрочем, берег был пустынен, и только вдали кто-то рыбачил с лодки.
Сидеть, прислонившись спиной к стволу ивы, оказалось удобно и даже мягко благодаря целой россыпи подушек. Пахло травой и чем-то упоительно вкусным, отчего у меня потекли слюнки.
Ричард устроился напротив. На лицо его ложились причудливые тени, на губах играла полуулыбка. Я поневоле им залюбовалась. Ричард был красив той породистой холодной красотой, которая отличает чистокровных аристократов. Светло-пепельные волосы чуть длиннее общепринятого закрывали немного оттопыренные уши – единственный изъян в безупречной внешности мужа. Голубые глаза смотрели на мир спокойно и холодно, с высокомерием человека, у которого все есть и он этого заслуживает.
Красивый мужчина, с которого можно рисовать как надменного рыцаря, так и важного банкира. Как же вышло, что он стал моим мужем?
Ричарда занимали вещи куда более прозаические.
– Хочешь ветчины? – предложил он, заглянув под серебряные крышки. Соблазнительный аромат резко усилился. – Еще есть сандвичи, сыр, печенье и фрукты.
Я украдкой сглотнула слюну. За весь день я съела лишь булочку, от которой давно остались лишь воспоминания.
– Ломтик ветчины и сандвич с огурцом, если найдется, – ответила я благовоспитанно, памятуя, что леди не к лицу выказывать волчий аппетит, и сложила руки на коленях.
Ричард с улыбкой подал мне требуемое, присовокупив еще несколько моих любимых сандвичей, маслины и кусочек сыра с плесенью.
Муж был необыкновенно мил и внимателен. Пока я утоляла голод, он рассказывал обо всяких пустяках. Беседа ни о чем помогла мне расслабиться, постепенно я даже стала улыбаться шуткам и задавать вопросы о знакомых. Несмотря на занятость, Ричард посещал все мало-мальски значимые мероприятия в округе. Ума не приложу, когда он при этом успевал заниматься делами алхимического концерна Блэкморов, научными исследованиями и вдобавок преподаванием!
Из-за тяжелой болезни мамы Ричарда его отец старался больше времени проводить с женой, и они почти совсем отошли от светской жизни, так что Ричард отдувался за всю семью.
Вспомнив о свекрах, я смутилась. Разве можно настолько забыться?
– Как поживают твои родители? – поинтересовалась я, улучив паузу.
Лицо Ричарда смягчилось, как всегда при упоминании его матери. Он неторопливо отправил в рот черешню, прожевал и ответил:
– Благодарю, маме заметно лучше. Отец на прошлой неделе уехал к ней на воды.
Чем болела старшая леди Блэкмор, мне оставалось лишь догадываться. Во всяком случае, на сумасшедшую она не походила нисколько, хотя и была замкнутой.
Поначалу я ужасно боялась знакомства с родителями мужа. Ричард, уговаривая меня на магический брак, описал их отношение к будущей невестке в самых темных красках. На деле его отец встретил меня со сдержанным неодобрением, а мать кивнула рассеянно и вернулась к своей книге. Хотя такая сдержанность как раз могла быть следствием уже заключенного магического брака, неопровержимо подтвердившего серьезность наших с Ричардом намерений. С тех пор старшего лорда я видела от силы раз пять на семейных мероприятиях, а старшую леди и вовсе только однажды, на прогулке в парке.
Зато я знала, что Ричард каждый вечер получает отчет о самочувствии матери и живо интересуется делами родных.
Должно быть, муж заметил мою невнимательность, поскольку оборвал очередную смешную историю и подался вперед.
– Еще ветчины?
Я промокнула губы и отложила салфетку.
– Спасибо, я наелась.
Ричард заговорщицки улыбнулся.
– Перейдем к десерту?
– Только немного ягод, – поколебавшись, ответила я.
– Уверена? Посмотри, что у меня есть!
Жестом фокусника Ричард поднял крышку над очередным блюдом, и я ахнула, вмиг позабыв о сложных отношениях с семейством Блэкморов.
– Мои любимые!
Эклеры поблескивали глазурью и так одуряюще пахли шоколадом, что захотелось немедленно попробовать.
Ричард лукаво улыбнулся.
– Помнишь?
Щекам стало горячо.
– Такое не забывается…
На балу у миссис Уайтчер он столь откровенно выделял меня среди прочих дам, что поползли завистливые шепотки. Потанцевав со мной два танца – больше не позволяли приличия – Ричард остался рядом и развлекал меня приятной беседой. Когда он на минуту отошел, мама прочитала мне целую лекцию, требуя вести себя идеально и не упустить свой шанс. К возвращению кавалера я уже изнывала от маминых нотаций и охотно согласилась выпить с ним пунша.