– В доме одна кровать, понимаешь? – наконец сжалился мистер Лэйн. – Я тут вообще-то один живу, Мэри не в счет. Иди уже ложись, чудо!
– А как же вы? – с трудом выговорила я.
– Да в кабинете на диване посплю, – пожал плечами он. – Спокойной ночи.
И отсалютовал мне бокалом.
Светлые боги, как же мне было стыдно! Хотелось провалиться сквозь пол. Хотя лучше бы провалился этот насмешник! Ведь до сих пор тихо хихикает.
Я спаслась бегством. Напутствием мне звучал смех мистера Лэйна и громкое:
– Не забудь дверь изнутри подпереть! Ха-ха-ха.
Что бы там себе ни думал мистер Лэйн, указание его я исполнила в точности. Забаррикадировала дверь креслом и лишь потом забралась в постель. Накрылась одеялом с головой и нырнула в сон, как в реку. Ох, долго мне еще будет сниться эта река!..
Поутру меня разбудили крики и топот. Такое чувство, будто по дому носился средних размеров слон, сшибая на своем пути мебель и посуду. Я дернулась, рывком села на кровати, и… первое, на что упал мой затуманенный вздор, была огромная надпись – красным! – на белой стене напротив кровати: «Не убий! Не укради! Не прелюбодействуй!..»
Я дочитала заветы светлых богов до конца и крепко зажмурилась. Может, этот кровавый кошмар мне приснился?
Увы, он не исчез ни когда я открыла глаза, ни когда подошла и потыкала в него пальцем. Краска на ощупь совсем сухая, местами даже потертая, так что списать на проделки миссис Симмонс нельзя. Разве что она давно пытается обратить хозяина в истинную веру… Но на богобоязненную особу экономка не походила даже отдаленно. Тогда это его рук дело? Выходит, я зря боялась надругательства? Или мистер Лэйн, по примеру некоторых святош, позволяет себе грешить, когда боги отвернутся?
Странно, что я вчера не заметила эту… наскальную роспись. Кажется, так называются подобные художества. Хотя вечером мне было настолько плохо, что сил толком осмотреться не оставалось.
Я накинула халат и принялась воевать с креслом. Вчера, в запале, я сдвинула его без труда, зато утром пришлось поднапрячься. Наконец неподатливая мебель заняла свое законное место, а из коридора послышался кислый голос экономки:
– Мисс Грин, вы уже встали?
– Да-да! – пропела я и распахнула дверь. – Доброе утро, миссис Симмонс!
Экономка выглядела растрепанной, насколько это возможно для призрака. Волосы надо лбом воинственно топорщились, дышала экономка тяжело, как будто запыхалась. Зачем вообще призраку дышать? В правой руке она сжимала вполне материальную скалку, через левую было переброшено знакомое платье.
– Доброе, – процедила она, смерив меня недовольным взглядом. – Я принесла вашу одежду.
Я с опаской приняла щедрый дар. С чего бы такая любезность? Ей явно больше хотелось пустить в ход скалку.
– Не буду мешать. – Миссис Симмонс одарила меня змеиной улыбкой и поплыла по коридору.
Я поспешно захлопнула дверь и принялась осторожно изучать злосчастное платье. Булавок с ядом в нем не нашлось, зато ткань заметно села от слишком горячей воды, а на лифе красовалась подпалина. Что же, могло быть и хуже. Зато чистое!
Я переоделась, критически осмотрела себя в зеркале и вздохнула. Вчерашний котенок превратился в воробья. Руки и ноги трогательно торчали из-под ставших слишком короткими рукавов и подола.
Если я здесь останусь, придется или обзаводиться новым гардеробом, или забрать вещи из университета. Хотя там может ждать засада! Впрочем, сначала нужно определиться, на какое время меня готов приютить мистер Лэйн. Вдруг он сочтет долг спасителя выполненным и сегодня же укажет мне на дверь?..
Я спустилась вниз, алкая хлеба и новостей. На кухне обнаружился мистер Лэйн, поглощенный кофе и газетой. Перед ним остывал целый противень восхитительных булочек с изюмом. Неужели сам испек?
Мое мнение о нахальном мистере Лэйне второй раз за утро взлетело на небывалую высоту… ненадолго. Из-за шкафа выглянула румяная крепкая старушка, на ходу вытирая руки белоснежным полотенцем. На ее седых волосах красовался старомодный чепец, а глаза блестели неистребимым любопытством. И каким острым взглядом она меня окинула! Спорю на что угодно, эта милейшая пожилая женщина – первая сплетница в округе.
Я остановилась на пороге, испытывая досаду и легкое смущение.
– Доброе утро.
– Доброе утро! – пропела старушка и отвернулась к плите.
Мистер Лэйн сложил газету и встретил меня заботливым вопросом:
– Надеюсь, к вам ночью никто не приставал, мисс Грин?
И бровь так насмешливо изогнул, прихлебывая кофе.
Меня словно кольнуло. Зубоскалить изволите, дорогой мистер Лэйн? Я больше не собиралась молча глотать насмешки!
Я продемонстрировала ему самую медовую из своих улыбок, благо вчера отточила ее на экономке.
– Благодарю вас, мистер Лэйн, я отлично отдохнула. Даже кошмары не снились… видимо, их распугал запах ваших носков.
Он ухмыльнулся и уже открыл было рот, но дальнейшую перепалку прервал грохот. Кухарка уронила на пол чугунную крышку.
– Ох, какая же я неловкая. – Она, кряхтя, нагнулась за упавшей посудой и отнесла ее в мойку. – Мистер Лэйн, может, я пойду? Я уже закончила.
Кажется, ей не терпелось донести до соседей новость о незнакомке в доме мистера Лэйна. Непристойно девушке жить под одной крышей с холостым джентльменом! Мне наверняка сегодня же хорошенько перемоют кости. Меня это уже не волновало.
– Да-да, миссис Карпентер, – отозвался хозяин дома рассеянно и перелистнул газетную страницу. – Мисс Грин, присаживайтесь. Хотите ветчины или тушеных почек?
На мгновение я опешила, столь светски прозвучал этот вопрос.
– Спасибо, от ветчины не откажусь. И эти булочки пахнут так восхитительно!
Миссис Карпентер зарделась от удовольствия. Что же, теперь можно надеяться, что меня охарактеризуют немного мягче. Или любовь к слухам перевесит?
Я молча ела. Мистер Лэйн не обращал на меня внимания и казался полностью поглощенным газетой. Тем неожиданней прозвучала его реплика:
– По-моему, вчера это платье не было тебе мало.
Стоило посторонним скрыться, и он вновь перешел на панибратское «ты».
Я так надеялась, что он не заметил!
– Вчера – не было.
Я не видела смысла выгораживать миссис Симмонс. Из-за нее я лишилась единственного платья. В таком виде даже на кухню выйти стыдно, тем более на улицу. Похоже, у меня не было бы шансов подружиться с экономкой, даже если бы я отдала ей на растерзание весь свой прежний богатый гардероб.
Мистер Лэйн чуть нахмурился, побарабанил пальцами по столу и веско проронил:
– Ясно.
Что именно ему было ясно, осталось для меня тайной.
Он вернулся к газете, я – к недопитому чаю. И наконец вспомнила о второй странности за сегодняшнее утро.
– Мистер Лэйн, – подала голос я, ковыряя вилкой последний кусочек ветчины. – Если не секрет, откуда та надпись в спальне на стене? Очень… кхм, впечатляет.
Кем надо быть, чтобы перед сном перечитывать список смертных грехов? Еще и начертанный кроваво-красными буквами! Вслух я этого, конечно, не сказала. Ограничилась выразительным «кхм».
Он недоуменно поднял брови, потом хмыкнул.
– А, это от прежней хозяйки. Старушка была религиозной. Руки не доходят закрасить, я все равно туда только спать прихожу.
Пошатнувшаяся было картина мира вернулась на место.
Мистер Лэйн почесал бровь и добавил:
– Говорят, покойница в молодости убила мужа.
– Действительно? – только и спросила я.
У меня даже голова закружилась. Убила мужа?! Человека, которому клялась перед алтарем в смирении и послушании?
– Говорят, – повторил он. – Ее вину так и не смогли доказать.
Я понимающе кивнула и спрятала глаза. «Не смогли доказать» и «не виновата» – это совсем, совсем разные вещи! Если он обращался с ней жестоко, бедная женщина ударила, не помня себя… Но тогда она вряд ли сумела бы так ловко скрыть следы. Кстати, почему в таком случае призраком стала не хозяйка, а экономка? Ох, что-то тут нечисто!
Я ведь тоже могла бы… И сама себе ответила: нет, не могла. Дело не в воспитании, не во вдалбливаемых с детства религиозных постулатах, даже не в страхе перед законом. Просто я не смогу потом смотреть в глаза нашему ребенку. И точка.
– О чем ты думаешь? – поинтересовался мистер Лэйн.
Я обнаружила, что он разглядывает меня, как диковинную зверушку в зоопарке, и рассердилась. Пусть читает свою газету и не лезет мне в душу!
Сказать правду было немыслимо, поэтому я ответила первое, что пришло в голову:
– Я думала, у вас из прислуги только призрак.
Он качнул головой и соблаговолил ответить:
– Миссис Симмонс поддерживает порядок в доме. Но готовить или мыть посуду ей трудно, так что приходится нанимать обычных слуг. Кстати, о работе. Не хочешь остаться у меня?
Он с интересом наблюдал за моей реакцией. Смешно ему!
Чай пошел не в то горло, и я сильно закашлялась. Отмахнулась от мистера Лэйна с предложением похлопать по спинке и выговорила:
– В каком, кхе-кхе, качестве?
Идти мне некуда, так что я соглашусь даже мыть посуду.
Он сладко потянулся и подмигнул:
– В привычном тебе качестве.
Вчерашняя сцена научила меня ждать от мистера Лэйна подвоха, поэтому моя улыбка стала лишь чуточку более натянутой.
– О чем вы?
Разговор все больше напоминал беседу немого со слепым и все больше меня бесил. Как он смеет делать такие возмутительные намеки?!
– Ну-у-у, – протянул мистер Лэйн, ухмыляясь совершенно бесстыдно, и хрустнул пальцами. – Если тебе привычно подрабатывать разными способами, то забудь. Мне сейчас нужна только горничная. И секретарь, но это тебе точно не подойдет.
– Почему же?
«Секретарь» звучало куда лучше, чем «горничная», к тому же работа не в пример чище. Не знаю, смогу ли я в своем положении, например, драить каминные решетки.
Он склонил голову к плечу.
– Секретарь должен вести бумаги. Ты хоть буквы-то знаешь?
Да как у него только язык повернулся!