Минуты текли за минутами, а я не могла заставить себя сделать последний шаг. Просто любовалась им. Смуглая широкая спина с несколькими отметинами шрамов. Видимо, наследие полицейской службы. Узкие бедра, обтянутые – в чувстве юмора ему не откажешь! – розовыми же кальсонами. Сильные руки, которые сейчас так нежно обнимали подушку. Вокруг плеча тянулась вязь странной, явно магической татуировки.
Должно быть, слишком пристальный взгляд его насторожил. Он резко сел на постели.
– Эмма? – Грегори потер глаза, словно сомневаясь в увиденном. – Что ты тут делаешь?
М-да, вопрос не умнее, чем мой о любоцвете. Что, интересно, он ожидает услышать? Что я гуляю во сне? Что встала попить водички и случайно не туда свернула?
В одной ночной сорочке я чувствовала себя бесстыдно голой.
– Я пришла к тебе.
– Это-то понятно! – чуть раздраженно начал он и замер. – Прости, что?..
– Пришла. К тебе. – повторила я, обнимая себя за плечи. Грегори не шевелился, и я рассердилась. Зачем он заставляет меня об этом говорить?! – Я решила, что, раз уж нас все считают любовниками… словом, будет лучше, если это станет правдой. Тогда нам не придется лгать.
Грегори еще несколько мгновений странно смотрел на меня. Затем мотнул головой и пригладил встопорщенные со сна волосы.
– Только ради этого? Тогда не надо. Не бойся, нам все равно поверят.
Ну какой же он!
Я облизнула пересохшие губы. Сделала шаг, другой. Остановилась у кровати. И вернула ему недавние слова:
– Грегори, ты такой умный… но временами такой дурачок! Мог бы дать девушке соблюсти приличия.
Его глаза вспыхнули. В следующее мгновение я оказалась сидящей у Грегори на коленях.
– А вот приличия, – сказал он, обжигая мою шею горячим дыханием, – оставляй за порогом спальни!
Я проснулась в несусветную рань, хотя мы не сомкнули глаз почти до рассвета. Слушала тихое сопение мужчины и умирала от смущения. А ведь придется еще как-то смотреть ему в глаза после того, что мы вытворяли ночью!
За окном едва начинало сереть, когда я тихонько выбралась из постели (Грегори протестующе замычал, но не проснулся) и выскользнула в коридор.
Ночная сорочка осталась где-то там, в спальне моего – теперь уж точно! – любовника. Луна давно зашла, искать одежду в темноте было бы глупо.
Я прошмыгнула в свою спальню и чуть не подпрыгнула от сурового:
– Ага, явилась! Срам-то хоть прикрыла бы, бесстыдница!
Я схватилась за сердце и швырнула в покатывающегося со смеху Барта подушкой.
– С ума сошел, так пугать! Отвернись.
Он нехотя повернулся ко мне спиной, давая натянуть белье и платье, и хохотнул:
– Надо же, я-то думал, вы лет пять проканителитесь, пока до этого самого дойдет.
В него полетела вторая подушка, разумеется не причинившая призраку никакого вреда.
– Эй, за что? – возмутился Барт. – Я, кстати, рад за вас.
– Спасибо, – пробормотала я, воюя с крючками. Нынешние мои платья не требовали помощи горничной, и все же управляться самой было ужасно неудобно. – Поможешь мне с завтраком?
Барт помрачнел.
– У меня новости. И они тебе не понравятся. Ну, я тут слетал в оранжерею… Садовник уже разузнал насчет библиотечных книг. Выкладывать?
Настроение резко испортилось. Судя по его кислому лицу…
Я стиснула расческу.
– Блэкфич?
Он молча кивнул. Расческа выпала из ослабевших пальцев и с глухим стуком упала на кровать. Ожидаемо, но как же противно!
– Передай Грегори, ладно? – вдруг засобирался Барт и сделал ручкой. – Я побежал.
И тут же исчез, подлец!..
Я почти управилась с нехитрым завтраком – все те же колбаски, сыр, печенье, кофе и поджаренный хлеб – когда на пороге кухни возник босой и взъерошенный Грегори.
– Доброе утро. – Я одарила его мимолетной улыбкой и отвернулась, пряча смущение. – Что хочешь на завтрак?
Как будто есть особый выбор. Почему-то в его присутствии я начинала говорить и, что хуже, делать глупости.
Я раскладывала по тарелкам колбаски и чуть не подпрыгнула, когда сзади на талии сомкнулись горячие руки.
– А можно – тебя? – шепнул Грегори, дразняще покусывая мою шею. – Надеюсь, мне это не приснилось?
В голосе его слышались хрипотца и тщательно скрываемое напряжение. Мне вдруг стало легко. Он же боится! Боится, что оттолкну. Что сделаю вид, будто ничего не было.
И я не удержалась. Извернулась, поворачиваясь к нему лицом, и сбросила со своей груди его шаловливые руки.
– Сэр! Вы ведете себя недопустимо!
Лицо Грегори дрогнуло и застыло. Он криво улыбнулся.
– Влепишь мне пощечину?
«А ведь он всерьез…» – мелькнуло в голове.
Я сурово нахмурила брови, подалась вперед и прошептала:
– Как вы можете распутничать на глазах у ребенка?!
– Ребенка? – опешил Грегори.
Стараясь не рассмеяться, я подбородком указала на шелестящий листочками мирт.
– Вдруг он плохому научится? Так что держите себя в руках, сэр. До спальни или хотя бы… кабинета.
Последнее слово я выдавила с трудом, потому что он вдруг стиснул меня и принялся целовать.
– Тебя стоило бы отшлепать, – выдохнул он, оторвавшись от моих губ. – Но вместо этого…
Грегори поднял меня и усадил на кухонный стол. Вновь поцеловал так, что протесты умерли в зародыше. И наплевать, кто там нас может увидеть… ох!
– Ну что, – шепнул он, хрипло дыша, и прислонился лбом к моему лбу. – В кровати отметились, давай теперь тут? Мирт я сейчас вынесу в сад… Да не дергайся ты так, я пошутил!
Только я успела облегченно перевести дух, как он хмыкнул и добавил:
– Мало ли в доме мебели! А Блэкмор твой – идиот, я же говорил.
Тут мне даже возразить было нечего.
В смущении я попыталась увильнуть от неловкой темы:
– Завтрак остыл.
Тарелки уцелели, хоть и были сдвинуты к самому краю стола. Грегори хмыкнул, но послушно уселся и наложил себе порцию побольше. У меня тоже обнаружился зверский аппетит, поэтому некоторое время мы мирно завтракали.
– Совсем забыла! – спохватилась я, занеся вилку над последним ломтиком. – Барт просил передать, что книги в университетской библиотеке взяты на имя лорда Блэкфича.
Грегори кивнул – известие не стало для него неожиданностью – и бессовестно утащил кусочек с моей тарелки.
– Так вкуснее, – невозмутимо ответил он, даже не подавившись под моим негодующим взглядом. – Ладно, ладно! Не смотри так, я невкусный.
– Разве? – ляпнула я и жарко покраснела.
Грегори расхохотался.
– Кажется, я окончательно тебя испортил, леди Блэкмор!
Я насупилась. Мог бы и не напоминать!
– Ты выяснил что-нибудь новое? Моя записка сработала?
Вечером нам было не до разговоров о делах, а теперь меня все сильнее грызло любопытство.
– Угу. – Он сделал большой глоток кофе. – Идея сработала. Наша птичка так испугалась обвинения в соучастии в убийстве, что надумала сбежать. А мы с Чарльзом ее сцапали!
– Как ты вообще до этого додумался? – восхищенно спросила я, отщипывая кусочек сыра. У меня имелись на этот счет кое-какие догадки, но мужчин, как известно, нужно хвалить.
– Я умный, – без ложной скромности заявил Грегори и фыркнул. – Эмма, переигрываешь. Ты ведь и сама об этом подумала, так?
– Да, – созналась я со вздохом. И если бы не отвлекалась на романтические переживания, могла бы додуматься до еще чего-нибудь путного. – Если ты догадался правильно, девушки были незаконнорожденными дочерями темных магов. По приютам они не проходили, это мы проверили сразу. Выходит, кто-то должен был пристраивать их в семьи…
Женщины притворялись беременными – ничего сложного, достаточно носить подушку под платьем и немного посидеть дома якобы из-за плохого самочувствия на последних сроках. Потом женщина запиралась в спальне с опытной повитухой, и через некоторое время в доме появлялся ребенок. Как говорится, следите за руками.
– Обычно подобными вещами занимаются свахи, – закончил Грегори, хрустнув пальцами. – В нашем городишке такие дела обстряпывала небезызвестная тебе миссис Кавендиш.
– Поэтому она тогда так испугалась, – невесело улыбнулась я. – Скандал из-за ребенка лорда Блэкмора мог бы вытащить наружу все ее предыдущие дела.
– И она предпочла сдать тебя Блэкмору, – кивнул Грегори. – Она вообще грязными делишками не брезговала, эта миссис Кавендиш. Скользкая дамочка, очень скользкая. Может, твоих угроз обратиться в полицию она бы и не испугалась, зато с газетчиками и родственниками убитых связываться не захотела. К тому же после такого скандала бизнесу все равно был бы каюк.
Я кивнула. Это нетрудно было понять из «моей» записки, написанной под диктовку Грегори.
Он продолжил объяснять, уплетая между делом печенье и запивая его добрым литром кофе.
– Сваха скрупулезно вела записи, так что охотно пошла навстречу щедрому покупателю, которому понадобился списочек потенциальных детей магов. Догадываешься кому?
– Лорду Блэкфичу? – устало предположила я.
– Не-а. – Он насладился моим удивлением. – Некоему Болджерсу Ньюмену… Аспиранту Блэкфича. Джош, кстати, в том списке тоже был, хотя Блэкфича больше интересовали девушки.
– Значит, все-таки лорд и леди Блэкфич… – убито пробормотала я.
Хотя бы не Ричард! Быть может, Грегори и прав, что мне лучше быть вдовой убийцы, чем его жертвой. Но я бы предпочла, чтобы убийства не имели отношения ни ко мне, ни к моему пока еще мужу. Как-никак он отец моего ребенка!
– Увы. – Грегори развел руками, позабыв, что в одной из них чашка, и с руганью отер с лица брызги кофе. – Все сходится. Только доказательства, сама понимаешь, косвенные. С такими в суд не пойдешь. И что с этим делать, – он тяжко вздохнул, – ума не приложу.
– У меня есть идея, – рискнула я. – Только пообещай не ругаться.
– Уже заинтригован, – признал Грегори после паузы. – Излагай!
Наученная горьким опытом, я сразу оговорила, что поеду с ним. Грегори поворчал и согласился.
Университет мало изменился за то недолгое время, что я тут не была. Разве что странное дерево исчезло – садовник смилостивился? – и теперь по крыше, как муравьи, ползали рабочие, торопливо латая черепицу.