Что-то мне кажется, что не просто так мне тут в обморок свалиться захотелось. Мистер Малк тут же вцепился в моё запястье и, не спрашивая дозволения и наплевав на все правила и приличия, задрал мне рукав.
Всё. Мне конец. Вот почему-то было такое смутное ощущение, что это провал. Если этот человек знает, что ищет — то он непосредственно связан с убийствами. И не надо быть вещуньей, чтобы определить наверняка — как именно.
Хотелось зажмуриться, втянуть голову в плечи или и того лучше: свалиться наконец в обморок — там спокойней как-то. Но обморока не наступало, начальник тайной канцелярии сжал сухие холодные пальцы на запястье и не шевелился, а в комнате была такая тишина, что слышно было, как пыль на мебель ложится.
— Мама, попросите принести воды, — наконец заговорил Макс Стоун, и его голос стал тем ушатом ледяной воды, который одновременно привёл меня в чувство, заставил открыть глаза и посмотреть, что там так долго щупает мистер Малк.
Тут же открылась дверь и миссис Стоун холодным, спокойным и чётким тоном отдала приказания слугам — принести, помимо воды, успокоительное и что-нибудь сладкое.
А я, всё так же замерев, смотрела на своё запястье.
Зря я волновалась, что Малк увидит мои татуировки — их не было. Жутко захотелось повертеть руками, задрать рукава повыше и ощупать всё, что можно ощупать, дабы убедиться в такой невероятной новости, но я сдержалась.
Потом. Надеюсь.
— Вам не кажется, что это слишком интимно — держать девушку за руку, прикасаясь к обнажённой коже? — заметила я, вырвав руку у начальника тайной канцелярии.
— Я измерил ваш пульс, мисс, — ухмыльнувшись, заметил мистер Малк. — А вы как-то слишком активно возмущаетесь для умирающей.
— Я не умирающая. Просто сделалось дурно с улицы в жарком помещении…
А вообще, с какого перепугу я перед ним оправдываюсь и возмущаюсь?!
— Мистер Малк, вам действительно лучше держаться от мисс Оушен на расстоянии. Как-то ваше общество в последнее время тяготит юных девушек, — даже не обернувшись в сторону начальства, заметил Макс.
И Малк, как ни удивительно, поднялся и сделал даже несколько шагов назад. Но прежде наградил меня таким взглядом, что у меня внутренности узлом связались.
Так, Оливия, как-то он подозрительно выбивает тебя из колеи. И это минутное помрачение… мягко говоря — странное.
В этот миг в гостиную вбежала девушка-горничная с кувшином воды и стаканом, а следом ещё одна — с подносом, на котором стоял пузырёк и плитка шоколада.
Миссис Стоун тут же принялась капать капли в стакан, но я её остановила коротким:
— Не стоит! Спасибо, всё и так прошло. Мистер Малк даже может подтвердить, что я совершенно здорова.
Начальник тайной канцелярии утвердительно кивнул, и Эттерия тут же раздражённо цокнула пузырьком о поднос. Похоже, миссис Стоун тоже испытывала море удовольствия от всего этого театра.
Ну ничего. Я ей обещаю ещё один — совершенно неожиданный поворот.
— Но, девочка моя, тебе станет гораздо лучше… — попыталась поуговаривать меня хозяйка дома, однако я изобразила каменного тролля в естественной среде обитания. И она сдалась.
Девочка ещё пожить желают. По крайней мере, выбраться отсюда домой, а не на приём к мистеру Адамсу.
— Ну как знаете.
— Мне и правда гораздо лучше.
— Отлично! Если тебе действительно намного лучше, то, может, перейдём в столовую?
— Вы справитесь? — шёпотом спросил Макс, подавая мне руку.
— Конечно! Я не настолько хрустальная, как вам могло показаться…
— Вы, наоборот, слишком прочная, — вздохнул Макс, предложив мне руку. — Вам лучше держаться поближе ко мне и не оставаться наедине с мистером Малком. Это для вашего же блага.
Опаньки! Неужели начальник следственного комитета решил предложить мне руку помощи! Неожиданно. И даже если причиной тому не беспокойство о моей скромной особе, а нечто иное — приятно.
— Благодарю, мистер Стоун, — вложила я пальчики в его ладонь и игриво улыбнулась. — Мне очень приятна ваша забота, и я с радостью воспользуюсь вашим предложением.
Столовая, выполненная в бежевых и кофейных тонах, с отделкой позолотой и с мебелью белого дерева из Таскарии встретила нас тихой музыкой флейты, которая доносилась из небольшого плоского артефакта. Такие я видела однажды на приёме у мистера Сейринга — градоправителя нашего славного Лейдрена. Могу себе только представить цену этого чуда магии, артефакторики и непосредственно музыкального искусства, как-то даже стыдно. Ибо цифра получалась непристойно огромной просто. Даже для меня.
И только это ставило под сомнение факт неотвратимо надвигающегося на семью Стоунов банкротства. Хотя… чем старше дама и чем отчётливей над ней маячит призрак бедности, тем больше на ней драгоценностей.
Ну да ладно! Оставим тему благосостояния семейства Стоун столичным сплетницам. Им до всего не всё равно.
Переговариваясь и обсуждая погоду, цены на древесину и другие страшно интересные юной девушке и не очень юной даме вещи, мы расселись за столом.
Макс тут же занял место по правую руку от меня, в то время как мистер Малк тут же разместился напротив, вцепившись в мою персону таким задумчивым взглядом, что я всерьёз начала опасаться, как бы он во мне дыру не прожёг. И как в такой обстановке изображать из себя милую простушку, только выбравшуюся из глухомани? Так и хочется свернуть из пальцев неприличный знак, который знает чуть не с пелёнок каждый житель нижних кварталов столицы.
Ладно, Лив! Возьми себя в руки и улыбайся. И не расслабляйся! Тьма знает, как ещё на тебя пожелает воздействовать мистер начальник тайной канцелярии. Тут даже к гадалке ходить не надо, чтобы сказать, что моё недомогание — его рук дело.
Я незаметно перевела дыхание и улыбнулась, обратив всё своё внимание на распинающегося об опасностях торговых путей. Дамиан Стоун сокрушался о том, что с весны потерял уже два каравана, а это неимоверные убытки.
М-да. Корона как-то не очень спешит доказывать свою власть. Не только в следственном комитете, оказывается, порядка нет.
— А вы, мисс Оушен? Как вы смотрите на разгул преступности в нашем королевстве? — неожиданно спросил меня мистер Малк. Гад носатый!
А вообще, на разгул преступности я смотрю исключительно положительно! Жаль, сотрудник тайной канцелярии вряд ли оценит такой ответ.
— Я даже не подозревала, что дело обстоит так… тяжело! — пролепетала я, уткнувшись в тарелку. Додумывай, скотина, что я этим хотела сказать!
— У вас на родине ситуация такая же?! — не унимался Малк.
Я бросила не него быстрый взгляд и оторопела. За дежурной лёгкой улыбкой сытого кота прятался оскал голодного волкодава. Острый, словно скальпель мистера Адамса, взгляд просто-таки разделывал меня на части, желая докопаться до главного.
Главное же, похоже, зачесалось в области плеча и шеи. Проклятые ящерицы. Все проблемы из-за них.
— Я не очень понимаю, что вы хотите услышать, — пожала я плечами, подавив дикое желание почесаться прямо за столом на глазах у всех. — В нашей глухомани редко когда случалось что-либо достойное внимания органов правопорядка. А причину гибели найденной поутру дохлой курицы расследовали куда тщательней, нежели убийство примы столичного театра.
Кажется, сейчас я лишусь единственного союзника. А с понедельника буду экстренно уволена из следственного комитета.
Но Макс проигнорировал брошенный в его огород камень.
Зато мистер коршун никак не желал угомониться.
Но слава матери, его перебил внезапно возникший в дверном проёме слуга, объявивший о начале ужина и пропустивший в столовую служанок с подносами.
Ну и слава богам. Иначе я уже боялась не сдержаться и запустить мистеру в лоб вилкой. И будь что будет. Не помню, чтобы меня кто-либо так раздражал по жизни.
Я даже не разобрала вкуса какой-то хрустящей выпечки и красного вина, которым её запивала, поднимая тост за приятное знакомство. Как ещё не подавилась, когда пила. Так прям приятно было познакомиться.
— Вы сирота, мисс Оушен? — даже не дав мне прожевать, снова прилип к моей биографии мистер Малк. Словно я тут единственная и самая интересная особа. Притом, когда эта сволочь ко мне цеплялась, все молчали, как мумии в склепе.
— Увы! Судьба не была ко мне благосклонна, — процедила я, нацепив скорбный, как мне казалось вид.
Боги, я сегодня всё же сорвусь и растопчу свою репутацию.
— И вы совершенно ничего не помните о своих родных? — не отягощён чувством такта, снова спросил Малк.
И у меня снова мороз по коже подрал. Не о тех родственниках он спрашивал. Словно наяву, перед внутренним взором мелькнуло лицо деда, недавно подсмотренное с помощью артефакта Роба — образ матери, брата…
Сволочь.
— Совершенно! — выдохнула я. — Меня подбросили под дверь приюта совсем крохой.
— Какая печальная участь… — вздохнул начальник тайной канцелярии. — Какие не обременённые моралью мамаши…
— Печальная участь — это когда мамаша, дабы избавиться от ребёнка, выбрасывает его в канаву или оставляет под мостом. А так, я считаю, Оливии ещё повезло, — неожиданно встрял Макс.
С одной стороны, у меня появилась возможность перевести дыхание, с другой, как-то даже мне стало жутко. А миссис Стоун и вовсе взбледнула. Хотя выражение лица не изменилось ни капли. Вот это выдержка и самообладание.
— Вы совершенно правы, Макс. — кивнул Малк. — И меня просто восхищает стойкость людей, которых бросили на произвол судьбы, а они сумели найти в себе силы, дабы не опуститься на городское дно и не стать на кривую дорогу, а наоборот…
«Чтоб ты сдох!» — мило улыбаясь и краснея от похвалы, а на деле — от злости, подумала я. Но едва собралась с силами, дабы достойно ответить, как в столовую снова вошёл давешний слуга и, склонившись к уху хозяйки, что-то быстро зашептал.
По мере изложения новостей у миссис Стоун всё больше округлялись глаза и всё сильней сжимались челюсти.
Ну наконец-то. Теперь мой вам сюрприз и подарок, миссис Стоун. Не всё ж вам мне подлянки устраивать.