И вот тут Айрон Вейнер совершил невероятную подлость:
— Я? Избрал?! Что ты, брат мой, это рядовая Фенияр, страстно желающая увидеть Хайдар.
Райве, окрыленная словами адмирала, окрыленная осознанием того, что теперь они знают о ее свободе и решатся на что-то более серьезное, чем взгляды… Райве восторженная благородством адмирала послала очаровательнейшую улыбку прекрасным воинам и… улыбка вышла жалкой, и вовсе сошла на нет под презрительными взглядами хайдарцев.
— Ааа, - разочарованно протянул генерал, - воистину невоздержанны девы в стремлениях своих – и уже громче, исключительно для Райве, - Прикрылась бы, блудница!
— И не говори, брат, и не говори, - поддержал Айрон, - куда только отцы смотрят. Но… не будем о грустном.
И вот тут Райве не выдержала:
— Да как вы смеете?! – воскликнула взбешенная авийянка.
— Молчи, женщина! – грубо оборвал ее один из присутствующих хайдарцев, - наказание для посмевшей голос на мужчину поднять – двадцать плетей на площади и отрезание языка, дабы примером было!
Вейнер обернулся, взглянул на побелевшую Райве и ласково произнес:
— А я предупреждал, рядовая Фенияр. И учтите – препятствовать наказанию не буду!
Едва сдерживающая слезы, Райве не услышала тихо сказанного адмиралом на хайдарском:
— Ассоэ хэттар гиахро эта гехе, - после чего генерал чуть ухмыльнулся и вновь поклонился Айрону.
— Ты гость в моем доме, брат мой, - Джагаши вновь чуть поклонился и указал на выход с платформы.
— Распорядись о загрузке моего заказа, - напомнил Айрон, - у меня не более часа.
— Ты жесток, брат мой, - досадливо произнес генерал, - ты не только лишаешь меня удовольствия провести время с замечательным собеседником, но и лишаешь рабочих моих отдыха.
— Час, - отрезал Вейнер.
— Как пожелаешь, - мгновенно согласился Джагаши.
Трое мгновенно покинули платформу, спустившись по боковым проходам. А Райве… глядя вслед удаляющимся и беседующим адмиралу и хайдарцу, стола и не знала, что ей делать. Было стыдно, обидно до слез и просто… горько. Эта подобострастность хайдарцев по отношению к Айрону и презрение по отношению к ней самой ранило так больно…
— Рядовая Фенияр, - голос ненавистного Вейнера из глубины стального прохода, - поторопитесь!
И ей пришлось пойти, а потом почти побежать, чтобы идти следом за тем, кого готова была… да хоть отравить! С другой стороны…
«Предупредил ведь, - подумала Райве.» И ей пришлось идти, под неприязненными взглядами отовсюду, пытаясь прикрыться и понимая всю глупость данной затеи. А они все шли и шли, бесконечно осматривая какие-то корабли, орудия, новые разработки. Весело смеясь и переговариваясь, а она… она тащилась следом, уже откровенно прихрамывая на каблуках.
Когда она услышала слова генерала: «Брат мой, ты гость в моем доме, не откажи», то возликовала, предчувствуя долгожданный отдых.
— Не могу обидеть тебя, брат, - с достоинством ответил адмирал и…
На этот раз путь оказался совсем не близким. Райве откровенно проклинала новые туфли, которые надела впервые и исключительно, чтобы поразить внимание хайдарцев. Внимания-то она добилась, вот только качество ее не устраивало. На девушку смотрели с откровенным презрением, демонстративно сплевывая и отворачиваясь. Она за один день получила столько неодобрения, сколько не получала за всю свою жизнь. А Вейнер спокойно шел впереди, даже не оглянувшись ни разу! Его светлая голова возвышалась над всеми, шел адмирал в своей излюбленной позе – заложив руки за спину, и постоянно хохотал сам и веселил генерала.
И ему было все равно, что она… «А ведь предупреждал, - вновь подумала Райве, - а значит… спланировал!».
И внезапно, словно из затуманенных снов, вспомнилась импровизированная песенка и пьяные танцы на зеленом ковролине, вокруг остолбеневшего адмирала…
— Вот… вот… – у нее слов ни на что другое не хватало, кроме как, - псих… теярский!
Внезапно адмирал остановился, обернулся и поманил разгневанную супругу. Девушка медленно подошла, не отрыва от него чуть суженных от ярости глаз. Невозмутимый адмирал, наклонился к ее ушку и ласково прошептал:
— А хочешь… я оставлю тебя здесь? А? Джагаши оценил твою внешность, правда… язык отрежет, зато будешь в гареме Настоящего Мужчины!
Он не ответил. Усмехнулся, развернулся и потерял к ней интерес.
Глядя на удаляющегося адмирала, Райве мстительно усмехнулась.
Дурой она никогда не была, и прекрасно понимала – до Теяры Айрон несет за нее полную ответственность!
Дом генерала Джагаши представлял собой куполообразную конструкцию с витиеватой отделкой, чем напомнил девушке дома на Авийе. На мгновение стало грустно, но затем… месть, а точнее желание ее совершить, творило чудеса. А потому, когда очередной хайдарец демонстративно сплюнул при виде девушки, Райве проглотила собственное чувство возмущения, остановилась, повела плечиком, бросила на мужчину взгляд «Крылья мотылька» и приглашающее улыбнулась. И, мстительно дождавшись полного вожделения взгляда, девушка с презрением отвернулась.
Айрон, искренне убежденный, что жертва неправильного воспитания испуганно следует позади, и не подозревал о диверсии. А диверсия повторилась – с одним, вторым, третьим… десятым.
Райве никогда не считала себя красивой… она просто не была такой в сравнении с дочерьми, наложницами и женами фасиха Фенияра. У нее не было округлых щечек, изящного животика с тремя положенными складочками и ямочек над ягодицами, а потому гаремные наставительницы нередко именовали ее уродиной. Но ребенок, брошенный собственной матерью, еще в пять лет узнал от сестры главное «Мы тебя любим. Очень», и все остальное было не важно. «Ты сумеешь выбраться из гарема, покинуть Авийю и мы еще будем тобой гордиться, сестричка!» — гласило завершение каждого письма. А когда она пожаловалась, прочитала в ответ на слезное послание: «Ты должна стать хитрее, умнее и изобретательнее всех, Райве, а красота не главное, поверь.» И Райве старалась, очень. Она училась лучше всех дочерей Фенияра, а когда учиться дальше было запрещено… они нашли выход и из этого положения. И все же одну науку Райве познавала вопреки советам сестры – искусство соблазнять. О, как хотелось ей чувствовать себя красивой и однажды увидеть восторг в глазах любимого принца на золотом ящере. И именно сейчас, откровенно флиртуя, бескомпромиссно соблазняя, Райве ощутила себя… красивой… как тогда, когда впервые увидела теярца…
— Рядовая Фенияр, поторопитесь! – громкий оклик недовольного адмирала.
Она обязана была смолчать, но вместо этого:
— Да, мой любимый… адмирал… – проворковала Райве.
Они мгновенно обернулись – Айрон, недоуменно взметнувший бровь и генерал, от удивления приоткрывший рот. И авийянка продолжила:
— Я лишь… ножку поранила, - чуть хрипловато поведала девушка, а затем…
Медленное приседание с прямой спиной, в то время как руки скользят от бедра и ниже, касаются туфельки, словно поглаживая.
Затем резко вскинутая голова, полная осознания своей привлекательности усмешка, а вслед за этим искреннее невинное выражение. Когда авийянка неспешно поднялась, дыхание перехватило у всех присутствующих, кроме… С нарастающей яростью Райве смотрела на откровенно потешающегося адмирала, который даже не счел необходимым скрывать собственную реакцию, и его веселый смех эхом разнесся по коридору.
В эти игры Райве играть не любила, но… чего не сделаешь ради «любимого»:
— Ваш смех, - произнесла она с придыханием, — он… бесконечно… возбуждает.
Откровенно подавившись очередной руладой, Вейнер пристально взглянул на девушку.
— Райве, - голос был тихим, но от чего-то девушке стало не по себе, - хватит!
Молча пожав плечиками, девушка неспешно подошла к группе мужчин, а затем:
— Генерал, — движение и она взяла оторопевшего Джагаши под руку, - вы такой… мужественный… сильный… А в каких боях вы участвовали?
И все это с самым невинным видом, а затем, едва хайдарец открыл рот, Райве восторженно продолжила:
— Простите мне мое любопытство, но… разве могла я не спросить столь смелого и достойного человека о победах его?
Оторопевший генерал, бросил взгляд на Айрона, затем на подчеркнуто желающую внимать каждому его слову авийянку и внезапно произнес:
— Брат мой, десять воинов за нее дам. Хороших, молодых, сильных.
Вейнер усмехнулся, и в тон ему ответил:
— Брат мой, ты же язык ей на второй день отрежешь… а то и сразу.
Пользуясь тем, что генерал продолжал смотреть на Айрона, Райве нагло и совершенно по-детски показала адмиралу язык, после чего, словно размышляя вслух, произнесла:
— Зачем лишать голоса птицу, способную оценить и описать истинные достоинства своего хозяина?
Он мог бы вступить в полемику, но… не пожелал. Кивнув, направился вперед, не оборачиваясь. Райве остолбенела! Испуганно вздрогнула, мгновенно отойдя от генерала… Разумом… разумом она понимала, что ее никогда не оставят на Хайдаре, но… разве не этот разумный адмирал Илонесской армады назначил ее рядовой и заставил мыть туалеты? И в этот миг девушке стало по-настоящему страшно. А Вейнер совершенно спокойно шел вперед, нехотя окликнул генерала и, когда тот подошел ближе, продолжил прерванную беседу.
Райве очень хотела в этот момент догнать и вцепиться когтями в эту самодовольную рожу, но…
— Хагериде, - женский голосок прозвучал совсем рядом.
Девушка стремительно повернулась и… она была вынуждена на шаг отступить, чтобы не упасть – к ней подошло четверо женщин. Но какие это были женщины! Лысые, с темными покрывалами поверх наголо стриженных голов, в черных балахонах, скрывающих тело до пола, забитые настолько, что даже обращаясь к ней, не смели и головы поднять. А та, что стояла ближе всех и заговорила с ней, тихо, словно боясь быть услышанной, произнесла:
— Хагериде, наш господин избрал вас… следуйте за мной, отныне дом нашего господина…
— АЙРОН! – вопль испуганной авийянки заставил задрожать стекла на окнах.