Эта неприятная мысль словно громом поразила Хизер, когда она стояла в длинной цепочке вновь прибывших гостей, ожидавших своей очереди поздороваться с хозяева-ми. Но нет, она совсем не скучает по таким пышным собраниям и не променяла бы всю роскошь этого особняка на неопределенную будущность в качестве миссис Слоан Маккорд.
Под пристальным взглядом мужа Хизер знакомилась с дородным губернатором Пейном и его хорошенькой женой Рут. Поговорив с хозяевами, оба присоединились к небольшой группе джентльменов, обсуждавших последний законопроект. Когда Слоан представил ей всех, кого знал, Хизер взяла бокал шампанского с подноса проходившего официанта и начала разыгрывать новую для себя роль жены политика. Успех был немедленным и оглушительным. Слоан молча наблюдал, как Хизер успела в считанные минуты очаровать всю компанию. В нем боролись восхищение ее манерами и воспитанием и смутное чувство вины. Герцогиня в своей стихии, излучает доброжелательность и приветливость. Настоящая светская дама. Женившись на ней, он вырвал ее из привычной среды раутов, приемов и балов. Она заслуживает модных платьев, шелков и бриллиантов, а не ситца и хрустальных бус, которые одни ему по карману. Он должен бы чувствовать вину перед Хизер, ведь она отказалась от всего ради него и Дженны, но ничего подобного не испытывал. И теперь, сравнивая ее с Ланью, Слоан вынужден был признать, что в этой блестящей оправе его вторая жена напрочь затмевала первую. Слоан представить не мог, чтобы Лань участвовала в его избирательной кампании, вела на равных разговор с образованными, умными людьми или, того пуще, помогала школьному учителю писать газетные статьи!
Вот уже дважды, возвращаясь домой, Слоан заставал жену и Вернона за оживленным обсуждением принципов демократии или стилистических особенностей той или иной фразы. Хотя они и были в самых дружеских отношениях, о физической близости не могло быть и речи, это было очевидно. Однако где-то в глубине души Слоан жестоко страдал от ревности, для которой у него не было никаких оснований. Его задевало, что какой-то книжный червь ведет с его женой остроумные и весьма серьезные беседы, а она, казалось, целиком поглощена гостем.
Слоан был почти благодарен, когда один из гостей прервал его невеселые размышления, что-то спросив. Однако он по-прежнему остро ощущал присутствие Хизер и мгновенно встрепенулся, когда высокий темноволосый незнакомец, подойдя к ней, весело воскликнул:
– Какая приятная неожиданность! Неужели это вы мисс Хизер Эшфорд?
– Ричард! - обрадовалась Хизер, протягивая руку, и на правах старой приятельницы позволила увлечь себя в сторону. - Что вы здесь делаете?
– Освещаю предвыборную кампанию. Перешел на службу в «Денвер пост». Кстати, то же самое я мог бы спросить и у вас.
– Я здесь с мужем. Теперь у меня другая фамилия.
– Да, слышал. Печально, - с сожалением улыбнулся Ричард. - Эван Рэндолф сообщил мне эту грустную новость несколько месяцев назад, когда мне случилось побывать в Сент-Ауисе. Вы нанесли тяжкий удар многим вашим поклонникам, включая меня. Я-то, глупец, надеялся, что вы меня дождетесь.
– Так я и поверила! - рассмеялась Хизер. - Вам было не до меня! Признавайтесь, сколько страждущих женских сердец вы разбили за это время?
Смех зазвучал в ушах Слоана легкой переливчатой мелодией, и стрела ревности впилась в сердце. Он насторожился, стараясь поймать каждое слово. Но Ричард, как назло, понизил голос.
– Собственно говоря, именно Эван попросил меня приглядеть за вами. Конечно, не мое это дело, но поверьте, он себе места не находит. Умолял меня узнать, как вы живете, не нуждаетесь ли в чем и довольны ли своим выбором.
Слоану показалось, что на лицо Хизер легла легкая тень.
– Передайте, что у меня все хорошо и я ни о чем не жалею.
В этот момент она подняла глаза и обнаружила, что Слоан следит за ней. Мрачно сдвинув брови, он шагнул в ее сторону, и она, как подобает верной жене, немедленно взяла его под руку.
– Ричард, позволь представить моего мужа, Слоана Маккорда. Слоан, это Ричард Уэлд.
Мужчины обменялись рукопожатиями.
– Рад познакомиться, - кивнул Ричард. - А я старый друг вашей жены, в настоящее время репортер и по совместительству редактор «Денвер пост». Когда-то работал с отцом Хизер. Чарлз Эшфорд научил меня всем тонкостям профессии журналиста.
– Очень приятно, - с вымученной улыбкой ответил Слоан.
– Я слышал о вас, Маккорд. Намереваетесь сотрясти основы нашего общества? Говорят, вы обставили Куинна Ловелла!
– Пока еще нет, но стараюсь.
– Я бы хотел написать о вас двоих статью, - усмехнулся Ричард. - Богач-ранчеро против магната-шахтовладельца. Столкновение интересов, принципы гуманизма и все такое.
– Великолепная мысль, Ричард! - ответила за мужа Хизер.
Глаза ее восторженно заблестели, и Слоан ощутил новый укол ревности. Но тут она повернула голову и с такой нежностью улыбнулась мужу, что у того перехватило горло. К сожалению, дело этим не ограничилось, и другая часть его тела повела себя самым непристойным образом.
Оставалось надеяться, что присутствующие ничего не заметили.
– Я приеду к вам, - пообещал Ричард. - Дайте-ка подумать… Через неделю, хорошо? Раньше у меня времени не будет.
– Превосходно, - чуть суше, чем нужно, ответил Слоан.
Уэлд учтиво кивнул, и Хизер тут же стала расспрашивать его обо всем, что произошло за время их разлуки. Слоану пришлось оставить их: он должен был переходить от одной компании к другой, чтобы изложить свои взгляды как можно большему числу людей. Но он предпочел бы остаться с Ричардом и Хизер, а еще лучше - наедине с последней. Всякое напоминание о мужчинах, бывших в ее жизни до него, приводило Маккорда в бешенство. Но больше всех он не переваривал Эвана Рэндолфа.
Вечер, пусть и полезный для начинающего политика, тянулся бесконечно. Слоан с нетерпением ждал момента, когда можно будет уйти, не оскорбив хозяев, и честно высидел обед из дюжины блюд.
Наконец гости понемногу начали расходиться, и Слоан поспешил вырваться из удушливой атмосферы губернаторского дома. Очутившись на улице, он ослабил галстук и облегченно вздохнул.
– Так тяжело пришлось? - участливо осведомилась Хизер.
– По мне, так лучше проехаться на спине взбесившегося быка, чем еще раз оказаться на таком сборище, - признался Слоан.
Хизер лукаво сверкнула глазами.
– Боюсь, тут уж ничего не поделать. Если тебя выберут, волей-неволей станешь посещать званые обеды.
– А может, я сниму свою кандидатуру!
– Надеюсь, ты это не всерьез!
– Разумеется, нет, - рассеянно пробормотал Слоан, которому не давал покоя едва уловимый аромат ее кожи.
Было совсем темно, и на улице зажглись газовые фонари. Откуда-то, возможно из дансинг-холла, доносилось едва слышное треньканье пианино.
– Я бы не вынес этого вечера, если бы не одно обстоятельство, - тихо добавил Слоан.
– Вот как! Что же именно?
– Ты, - с полуулыбкой пояснил он. - Любовался тобой в этом модном наряде и представлял, что у тебя под ним. Весь обед воображал, как снимаю с тебя это платье, а заодно и все остальное.
– Неужели?
– Кстати, герцогиня, ты надела панталоны?
– Почему бы тебе немного не подождать и не проверить самолично? - кокетливо промурлыкала Хизер, и сердце Слоана лихорадочно забилось. Мысль о том, что еще немного и он сможет последовать ее совету, не давала покоя, а чресла словно сковало свинцом. Такая сдержанная, невозмутимая, словно монахиня, а он только и мечтает, как доведет ее до исступления. И она снова вопьется ногтями в его спину, и застонет, и закричит в экстазе…
Слоан, не говоря ни слова, остановился и потащил ее в тень дикой яблони. Руки властно обвили ее талию.
– Слоан, здесь нельзя, - протестующе выдохнула Хизер.
– Где же в таком случае?
И, не дав ей ответить, закрыл рот поцелуем. Их языки соприкоснулись и сплелись в извечном танце желания. Хизер подавила стон, чувствуя, как набухают и наливаются ее груди. Из последних сил она уперлась ладонями в плечи Слоана.
– Что, если мы продолжим нашу беседу в более интимной обстановке?
Слоан, чуть отстранившись, расплылся в медленной заговорщической улыбке, и в свете фонаря она успела разглядеть в его глазах неприкрытое вожделение. Жар поднялся в ней, воспламеняя соски, возбуждая тупую боль внизу живота.
Они, не сговариваясь, молча направились к отелю. Хизер не помнила, как они миновали портье и поднялись по лестнице. Она едва удерживалась, чтобы не коснуться мужа. Предвкушение, нетерпеливое, жадное, не давало покоя. Кровь, казалось, сгустилась в венах. Когда они окажутся в комнате, Слоан возьмет ее…
Хизер прикусила губу при мысли о том, что эта твердая безжалостная плоть вонзится в нее.
В номере царил полумрак, смягченный лишь неясным лунным свечением. Слоан, не потрудившись зажечь лампу, прижал Хизер спиной к двери. Его жгучий поцелуй едва не лишил ее рассудка. Руки накрыли вздымающиеся полушария грудей над тесным корсетом.
– Я весь вечер умирал от желания сделать это, - пробормотал он ей в губы.
– Только это? И ничего больше? - вызывающе бросила она, забыв о приличиях.
– Нет, черт возьми, конечно же, нет! Сними с себя все до последнего! - приказал он.
– Расстегни сначала платье.
Слоан проворно выполнил просьбу, и через несколько секунд платье с тихим шелестом упало на пол. Он отступил и впился глазами в Хизер. Та продолжала медленно раздеваться, и вскоре на ней остались лишь сорочка и жемчужное ожерелье.
– А теперь волосы, - не унимался Слоан. Хизер вытаскивала шпильку за шпилькой, высвобождая тяжелые золотистые пряди, пока они не накрыли ей плечи шелковистым пологом. Она робко улыбнулась, и Слоан потерял дар речи. Настоящее искушение! Чувственная, обольстительная богиня! Сказочная возлюбленная во плоти! Чувство законного обладателя, собственника и хозяина вновь нахлынуло на него, но теперь Слоан не противился, не пытался ничего отрицать. Он просто… просто потерял голову. Хотел взять ее быстро и безжалостно… нет, растянуть сладостный момент, пока оба не обезумеют. Любить ее неспешно, целовать каждый изгиб и впадинку. Запустить руки в облако светлых локонов, любоваться обнаженной Хизер с потемневшими от страсти глазами, заставить ее платить за то, что дразнила его…