— Я уезжаю, — вклинился он в разговор Жози с учительской четой.
Наступила мертвая тишина.
Они все разом обернулись и посмотрели на него. Он же вперил пристальный взор в Жози, но не смог ничего прочитать на ее лице.
— Мне надо лететь в Таиланд. Сегодня вечером.
— В Таиланд. Сегодня вечером! Подумать только, в Таиланд! — возбужденно повторила за ним учительница. — Наверное, именно это имеют в виду, когда говорят о мировой деревне.
— Да, это как раз то, о чем я рассказываю своим ученикам. — Ее муж нацепил на нос очки. — Вот в прошлом семестре я говорил…
Сэм не слышал его. Он смотрел на Жози. На Джейка. Снова на Жози.
Скажи хоть что-нибудь, умолял он ее глазами. Подай мне какой-нибудь знак. Хоть словом, хоть взглядом, хоть жестом. Останови меня!
Она сидела неподвижно.
— …становится меньше с каждым днем, — с удовлетворением констатировал муж учительницы.
— В какое именно место в Таиланде вы направляетесь? — с живым интересом обратилась к Сэму учительница.
— Я был однажды в Бангкоке, — вставил ее муж. — После Вьетнама. Как раз перед началом муссонов…
Сэм неотрывно смотрел на Жози. Ждал, надеялся. Молился про себя.
— А вы, голубушка? Вы бывали когда-нибудь в Таиланде? — спросила ее учительница.
Потребовалось несколько долгих минут, чтобы до Жози дошел смысл ее вопроса.
— Что? — переспросила она в полном смятении, словно только что очнулась от тяжелого сна. — Н-нет, — ответила она, повернув к ней голову. — Нет, не была. И наверное, никогда не буду.
У Джейка изредка случались желудочные колики.
Но Сэм об этом не знал и никогда не узнает. Эррол Флинн пропал и вернулся домой лишь через несколько дней. Подравнивая кусты, Клитус промахнулся и садовыми ножницами чуть не отрезал себе большой палец. Обе школьницы взяли расчет и уехали на каникулы. Жози пришлось искать новых помощниц. В конце концов ей это удалось, хотя и не сразу.
Все эти события оставались неведомыми для Сэма.
Он позвонил ей из Таиланда. Слышимость была ужасная. В трубке постоянно раздавались какой-то треск и посторонние шумы, а когда появлялась возможность хоть что-то сказать, их голоса накладывались друг на друга. Все получилось как-то нелепо. Лучше бы уж он совсем не звонил.
Вернувшись, он названивал ей из Нью-Йорка. Связь была лучше, зато паузы между фразами казались нескончаемо длинными.
— Как там Джейк? — без конца повторял он.
— Прекрасно, — неизменно отвечала Жози. Слава Богу, чаще всего это была чистая правда.
— Что он делает?
— Спит, — отвечала она. Был и другой вариант ответа: — Сосет молоко, — если она действительно в это время его кормила. Жози никогда не говорила: «Плачет».
Чего доброго, подумает, что она не справляется. Кажется, он все равно именно так и думал. Однажды он ей сказал:
— Если я тебе нужен, я мог бы приехать.
Но она ответила:
— Пожалуй, не стоит.
Разлука с ним была для нее тяжким испытанием, но видеть его каждый Божий день рядом, наблюдать за тем, как он возится с Джейком, и не иметь возможности даже прикоснуться к нему было еще тяжелее.
После ее отказа наступило молчание. Потом он коротко бросил:
— Что ж, отлично. Дел у меня невпроворот.
Они никогда не спрашивали друг друга, как жизнь. Всегда говорили исключительно о Джейке. Жози это вполне устраивало. Ведь для нее важен только Джейк. Она повторяла это как заклинание, снова и снова.
Но сколько бы она ни твердила это себе, в глубине души знала, что это неправда.
Сэм тоже очень важен для нее.
Он налетел на Иззи в Центральном парке. В прямом смысле слова.
Он шел с работы домой, глядя себе под ноги, пытаясь как-то заполнить время, отвлечься, потому что его так и тянуло поднять трубку и набрать номер Жози. Телефон стал единственной ниточкой, связывавшей его один раз в день с двумя самыми дорогими людьми на земле, наполнявшими его жизнь смыслом. Ему предстояло убить каким-то образом три часа. Он как раз занимался точным подсчетом оставшегося до звонка времени, когда столкнулся с Иззи, которая каталась на коньках в парке.
— Уф!
Он поднял глаза вверх и подхватил свою жертву, не дав ей упасть.
— Иззи! Ты не ушиблась?
Он не виделся с ней после Дюбука, который она покинула месяц тому назад. Хотя ему казалось, что со времени их последней встречи прошла целая вечность.
Она вцепилась в него, чтобы удержать равновесие.
— Сэм! Кто бы мог подумать, что мы здесь встретимся! — и она звонко поцеловала его в щеку, одарив при этом сияющей улыбкой. Потом оттолкнулась от него и нахмурилась. — Ты ужасно выглядишь!
— Большое спасибо за комплимент, — парировал он. — Извини, что не могу ответить тебе тем же.
Иззи выглядела очаровательно. Она вся расцвела и, казалось, излучала какое-то сияние. Он очень хорошо помнил этот удивительно чистый свет. Ведь точно так же сияло лицо Жози, когда она была беременна их Джейком.
— Тебе не следует кататься на коньках, — сказал он. — Ты можешь удариться.
— Ну, на мне столько всего надето, — ответила Иззи. — Ну я, конечно, перестану кататься, как только запретит доктор.
Сэм недовольно посмотрел на нее. Девочки-близнецы подъехали к ним, радостно приветствуя Сэма:
— Привет, Сэм! Где Джейк? Где Жози? — обступили они его со всех сторон.
— Вот именно, — поддержала их Иззи, оглядываясь по сторонам. — Где Жози и Джейк? Когда ты вернулся?
— Пару недель назад.
На первый вопрос Сэм предпочел не отвечать.
— Как ты сама поживаешь?
— Лучше не бывает. Знаешь, последнее время появилось какое-то необычное ощущение, будто внутри меня что-то шевелится. Наверное, это ребенок, — доверительно сообщила Иззи. — Хотелось бы потолковать об этом с Жози.
Сэм стоял, слегка покачиваясь, почесывая затылок.
— Жози в Дюбуке, — наконец выдавил он из себя.
— Жози в Дюбуке? Но почему? Разве ты еще не продал гостиницу?
— Мы не собираемся продавать гостиницу.
Он все еще не мог взглянуть ей в глаза.
— Что, Жози готовит себе смену?
— Нет, Жози остается жить там.
У Иззи широко раскрылись глаза, и она недоуменно посмотрела на него. Потом прищурилась и сдвинула брови.
— Что ты хочешь этим сказать? Как это — остается жить там?
— Я хочу сказать только то, что сказал. Мы… расстаемся.
— Почему?
Он метнул в нее гневный взгляд.
— Иззи! Что ты, черт возьми, себе позволяешь? Ты не имеешь никакого права задавать подобные вопросы!
Она хлопнула себя ладонью по губам.
— Я хочу знать, почему вы не будете жить вместе! Мой вопрос абсолютно правомерен, если учесть, что еще месяц тому назад вы были неразлучны.
— Она была беременна! Тогда она во мне нуждалась!
— А сейчас не нуждается, — с сарказмом прокомментировала Иззи.
Сэм заскрежетал зубами.
— Да, черт побери, не нуждается!
— Ну конечно. Женщине с только что родившимся младенцем, тремя кошками, собакой, парочкой дряхлых стариков, обремененной гостиницей на двадцать номеров, помощь совершенно не нужна. Ты прав.
— Во всяком случае, от меня не нужна, — упрямо возразил он.
— Это она тебе сказала?
— Да, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
— Я тебе не верю.
Она немного помолчала, затем задумчиво протянула:
— Да нет, пожалуй, верю.
— Что ты хочешь этим сказать?
Иззи склонила голову набок и посмотрела на него:
— Ты хотя бы раз, один-единственный раз сказал ей, что любишь ее?
Сэм набычился, продолжая зарывать носок своего кожаного ботинка в гравий, которым была посыпана дорожка. Он ничего не ответил, что уже само по себе было достаточно красноречивым ответом.
Иззи тяжело вздохнула.
— Она не стала бы меня слушать, — запальчиво заявил он. — Она не хотела выходить за меня замуж! Черт возьми, ведь мы даже поженились только из-за Джейка! Я чуть ли не насильно заставил ее выйти за меня.
— Н-да, — как бы про себя проговорила Иззи, — все сходится.
Затем посмотрела на него:
— Но тебе же не пришлось применять насилие в ту ночь, когда ты сделал ей ребенка? Да или нет?
Сэм в ужасе вытаращил на нее глаза.
— Конечно, нет!
— Тогда, как ты думаешь, почему она пошла на это?
Он почувствовал, как у него багровеет шея. Ему совсем не хотелось объяснять кому бы то ни было, а уж тем более Иззи, что произошло в тот вечер.
— Мы много выпили, — сказал он. — Это было трудное время для нас обоих. Как-то все разом навалилось…
Он не знал, как выразить свою мысль словами.
— Но о любви не было и помину!
— Сэм, — презрительно сказала Иззи, — ну разве можно быть таким идиотом?
Глава одиннадцатая
У Сэма Флетчера всегда хватало мужества отстаивать свои убеждения, он всегда решительно делал то, что считал правильным, ибо сознание своей правоты укрепляло его дух. Когда речь шла о бизнесе, он без всяких колебаний шел на любой риск для того, чтобы получить то, что хотел.
Так почему же он не может столь же решительно взять и поехать прямо в Дюбук, чтобы встретиться с Жози лицом к лицу, спросить, любит ли она его, и, самое главное, сказать ей, что он любит ее? Почему он медлит? Почему не сделал этого неделю, месяц тому назад? Иззи права — только законченный дурак вроде него может так долго колебаться.
«Я тебе не верю, — обрушилась она на него в тот вечер, когда они случайно встретились в парке. — Ты что, ослеп? Жози без ума от тебя!»
Неужели правда?
Неужели снова есть повод для надежд? Он ведь и раньше надеялся на чудо. Неотступно наблюдал за ней, пытаясь уловить хотя бы намек на ее истинные чувства. Выжидал, когда она выдаст себя словом, жестом или улыбкой.
Но как ни старался, так ничего и не заметил.
Может, именно этого он больше всего и боится? Но с другой стороны, что может быть хуже того, с чем он остался сейчас? А остался он просто-напросто ни с чем.
Он боялся, что Жози может навсегда разбить его сердце.