Глава 48. Владлен
Внедорожник Самойлова, заурчав мотором, сорвался с места. Мы остались одни. Я прижимал к себе Алису изо всех сил, но бережно. Так, словно боялся сломать. Я уже сломал её однажды, слепо пойдя на поводу лживых наговоров. Просто поверил тому, что подсунули мне под нос. Потому что все кругом твердили мне в один голос, что Алиса – дешёвка, ждущая удобного момента, чтобы наставить мне рога, что она так охотно принимает мои дорогие подарки, потому что мои деньги – это её цель…
– Лисонька, чёрт… Я был слеп. Я не дал тебе шанса сказать. Я ошибался всё это время…
– Отпусти, Влад. Пожалуйста, отпусти…
Алиса толкнула меня ладошками в грудь. Я медленно разжал объятия, поставив её на землю, и тут же опустился на колени, обхватив её ноги.
– Не могу… Делай, что хочешь. Но не могу тебя отпустить. Не хочу. Не-е-ет… Только не сейчас… Пожалуйста…
Я как одержимый, цеплялся пальцами за подол платья, прижимаясь лбом к её коленям. Я исступлённо целовал ткань платья, чувствуя тепло нежной кожи. Вдыхал сладкий аромат и не мог позволить Алисе сделать хотя бы один шаг прочь от меня. Только не так… Узнать всё, чтобы вновь потерять? Ни за что!
– Я сделаю всё, что угодно. Лисонька, любимая моя… Только дай мне шанс… Я постараюсь исправить всё, что сделал. Я всю землю переверну ради тебя…
Мне казалось, я оглох. Я что-то говорил, но не понимал, что именно говорю. Умолял, стоя на коленях. Я молился ей о прощении, как не молился никогда в своей жизни. Хватал её тонкие пальцы, прижимая их к своему лицу. Они почему-то были мокрые и солёные от слёз. Не сразу до меня дошло, что это плачу я сам. Меня раздирает на части от того, как я был несправедлив к Алисе.
И всё равно я хочу быть с ней… Хочу этого больше жизни.
Алиса попыталась сделать шаг назад, вырвавшись из моих рук. Правильно. Я – худший подарок судьбы из всех возможных, но как же сильно я её люблю!.. До боли, до острой рези и ломоты во всём теле… Мне нужно так мало, прикоснуться к ней хотя бы так. Я успел поймать её за щиколотку и прижался губами к ноге, целуя кожу чуть выше ремешка туфли.
Я валялся в грязи у её ног.
Но ни одна грязная лужа не остановила бы меня. Бесконечное «прости» на повторе, которое отпечаталось в моей голове. Я как заевшая пластинка, не могу заставить себя сойти дальше этого места…
– Лиса-а-а, я мудак… Хочешь бей меня? Кричи, оскорбляй… Я заслужил. Я заслужил все казни мира… Я заслужил всё дерьмо… Заслужил проклятия. Я заслужил всё, кроме тебя. Ты – единственная для меня… Ты хотела меня убить? Мне кажется, что я не достоин даже этого. Я никто без тебя… Прошу…
– Я не хотела тебя убивать, – услышал я её голос, прерываемый рыданиями, – я бы ни за что не пошла на это. Но меня заставили! У них моя сестра!
Меня словно током прошибло от её слов. Я резко вскочил и, плюя на то, что был весь покрыт дорожной пылью, прижал Алису к себе.
– Расскажи мне всё, Лиса. Прошу. Расскажешь? Умоляю…
Алиса кивает, робко дотрагиваясь пальцами до моей шеи. Я усаживаю её в автомобиль и еду. Впервые, не зная куда. Мне хочется вырваться из привычного круга. И уже сейчас понимаю, что я переступлю порог дома Громовых только для того, чтобы забрать из сейфа документы.
Я сожгу этот дом.
Спалю дотла это напоминание о моральном уродстве собственной семьи. Уничтожу этот памятник тем, у кого в руках сосредоточены огромные деньги. Они уже давятся неисчислимым количеством нулей, но продолжают усердно пихать их в глотку. Ещё, ещё, ещё… Они не могут остановиться, потому что уже продали душу дьяволу. Они будут продавать её за разом, подкладывая эту потаскуху под кого угодно, лишь бы получить больше выгоды.
Им плевать на всё, кроме денег. Они готовы унизить, сломать, втоптать в грязь и пройтись по душе сапогами, подошвы которых измазаны в дерьме. Я рад, что они оба мертвы: отец и мачеха. Потому что сейчас убил бы собственными руками обоих. Успокаиваюсь постепенно… Мысленно закрываю за собой дверь, понимая, что не ступлю и ногой на кладбище Громовых Егора и Тамары. Потому что единственное, чего заслуживают их могилы – это презрительный плевок. А я сам… заслуживаю и того меньше.
– Куда мы едем? – спрашивает Алиса.
Тихо и робко. Первые слова, что она мне сказала за всё время поездки.
– Я просто не знаю, Лиса… Я хотел бы отправиться прямиком отсюда так далеко, как только возможно. Чтобы никого во всём мире. Только ты и я.
Алиса отворачивается в окно, глухо говоря:
– А я хотела бы, чтобы там не было ничего. Даже памяти.
– Хочешь? Хочешь, уедем? Давай? Где ты хочешь жить? Я могу всё… Могу даже купить тебе райский островок где-нибудь посреди океана. Он будет только твоим.
– Не надо, Влад. Не надо пытаться меня купить…
Глава 49. Владлен
Алиса откинулась головой на сиденье автомобиля. Замолчала на несколько долгих минут, потом увидела, куда мы приехали, усмехнулась:
– Там, где всё начиналось? Символично, Громов. Ты всегда умел вскружить голову.
– Просто я не могу заставить себя сделать шаг в направлении прочь от тебя. Я прикипел к тебе намертво, Лиса…
Я обнимаю её за талию, поднимаясь по ступенькам квартиры, в которой жил какое-то время. Сейчас в ней регулярно убирают. Но квартира пустует. А сейчас я вернулся сюда. Веду Алиску в душ, раздеваюсь сам и начинаю раздевать её.
– Нет, – останавливает меня она, – я не хочу.
– Я просто хочу смыть с нас всё. С тебя и с меня, – отвечаю я, просто переставляю Лису прямо в одежде под тёплые струи душа.
Мокрая одежда липнет к телу, снять её оказывается труднее, но я справляюсь. Мы просто стоим под душем. Вода поливает нас сверху. Не могу оторвать от лица Алисы взгляда, а она смотрит сквозь меня. Мне в глаза, но мимо, не видит меня. Мне хочется выть от бессилия, но я и так слишком часто опускал руки и шёл на поводу у первичных инстинктов и слабости. Поэтому заставляю себя коснуться желанного тела, просто растирая пальцами в мыльной пене каждый сантиметр её кожи.
Потом я заворачиваю её с головой в огромное полотенце и укладываю на кровать, укрывая одеялом. Сажусь около кровати на пол. Окна настежь распахнуты. Свежий майский ночной воздух остужает разгорячённое, но мокрое тело.
– Влад. Ты простынешь. Закрой окно.
Нежная. Заботливая… Моя девочка. Готов на всё ради её помилования. Поэтому сразу же делаю то, что она просит. И не верю своим глазам, когда Алиса отодвигает край одеяла. Забираюсь к ней, выпутывая её из влажного полотенца. Прижимаю к себе мою девочку. Мне адски хочется её, я соскучился по ней… По её ласковой отзывчивости и неправильной любви ко мне.
Меня трясло от дикой дрожи и одержимой любви. От похоти, вскрывающей мне вены, от неуёмного желания почувствовать себя живым. Я был живым и жил только рядом с ней.
Я потянулся, пробегаясь пальцами по спине Алисы. Узкие, выступающие лопатки и точки позвонков. Ямочки на пояснице, аккуратная, маленькая попка.
Почувствовал на своём лице её участившееся дыхание, осмелел, двинувшись чуть дальше, провёл пальцами по впалому животу и накрыл дрожащий клитор. Остановился, закрыв глаза, впитывая её отзывчивость всей поверхностью своей кожи. Мучительно застонал: так сильно мне не хватало её…
Потом перевернул Алису на спину и одним движением развёл бёдра в стороны, опустившись между них головой. Алиса дёрнулась, попытавшись закрыться.
– Не сейчас… Пожалуйста. Дай мне… Хочу вылизать тебя. Выпить. Хочу пробовать тебя снова. Пожалуйста.
Её пальчики впились в мои волосы. Я накрыл ртом горячий клитор, принялся целовать его, двигая по нему языком. Лизал и посасывал, балдея от того, как он увеличивается и пульсирует под моим ртом. Я осатанел, услышав её первый стон, и ускорился. Немного ниже… Провести языком по нежным мокрым складочкам, постепенно приближаясь к влажному, горячему лону, пахнущему так сладко…
Едва лизнул языком её влагу и почувствовал, как по спине огрели огненной плетью. Возбуждение вскипело в крови. И я принялся, как одержимый, вылизывать её языком. То быстро, то медленно. Обводил сладкое отверстие по кругу, дразнил кончиком языка. Целовал, чувствуя, что мои губы мокрые от её смазки, что она хрипло постанывает и двигает бёдрами мне навстречу.
– Ещё, Лиса-а-а, ещё хочу… Твоих стонов… Хочу, чтобы ты кончила мне прямо в рот, – шепчу, как умалишённый, подставляя жадный рот под её соки, толкаюсь языком внутрь. Она пульсирует и сжимается, трясётся от наслаждения и охотно принимает мою ласку, становящуюся всё более откровенной и бескомпромиссной. Я уже не просто ласкаю её, но трахаю своим языком, лакаю соки так, как хотел сделать это уже давно.
Мой десерт… Моё подтаявшее мороженое, которое я готов облизывать целую вечность, едва сдерживаясь, чтобы не сожрать целиком. Моя Лиса-а-а… Я подхватываю её за ягодицу и закидываю одну ногу себе на плечо, чтобы было удобнее, потом ввожу палец в лоно, увлажняя смазкой, и касаюсь увлажнённым тугого отверстия попки. Не даю ей опомниться. Ни на секунду. Остервенело вылизываю ещё мокрую щель, пульсирующую под языком, переключаюсь на клитор, нежно покусывая, и дразню пальцем дырочку её попки. Ритмично нажимаю и проникаю пальцем.
Алиса возбуждена настолько, что обволакивает мой палец своей горячностью и даёт протолкнуться глубже, позволяет вытворять со своим телом всё, что мне хочется. А я хочу, чтобы она кончила оглушительно мощно и долго. Хочу вылизать соки её оргазма и почувствовать все, до единой, судороги её наслаждения. Я ритмично двигаю пальцем в её попке, ускоряюсь, разгоняясь до темпа, которым лижу промежность.
О да-а-а-а… Лиса извивается под мои ртом, дёргает меня за волосы, насаживается на мой язык и подставляется под мои губы, словно говоря: «бери меня!» И я беру, я трахаю её так быстро и исступлённо, как будто провёл в воздержании несколько лет. И это было на самом деле именно так. Всё без неё было просто безвкусным трением тел, сброс напряжения.