– Вот видишь. Ты и не очень-то расстроилась. Наверняка уже придумываешь, как повернуть ситуацию выгодной тебе стороной. Например, снять мотивирующий ролик на тему: «Что делать, если тебя бросил парень?»
Кристина кисло улыбается, скорчив презрительную гримасу.
– Ска-а-ажешь тоже. Я могу узнать, на какой выдре ты женишься? Что за сука обставила меня перед самым финишем? Познакомишь?
– Нет нужды знакомить. Ты её знаешь. И обойдёмся без оскорблений, идёт? Не советую оскорблять мою будущую жену. Это моё исключительное право называть её так, как вздумается.
Кристина обдумывает несколько секунд мои слова. Потом в её глазах мелькает огонёк недоверия. От изумления Кристина даже приоткрывает ротик:
– Только не говори, что ты женишься на этой шалашовке!..
Я резко встаю, обхватывая её щёки пальцами:
– Я уже сказал тебе. Повторяю второй раз. И больше повторять не стану. Не советую оскорблять мою будущую жену.
– Больно-о-о-о, – шипит Кристина, царапая ногтями моё запястье, – не бу-у-уду, Громов. Урод, отпусти, больно!
Я хлопаю её по щеке напоследок. Вот теперь Кристина точно обиделась: начала шмыгать носом.
Кристина знает Алису Жданову. Я несколько раз переспал с Кристиной до того, как начал встречаться с Алисой. Встречаться – неправильное определение тому сумасшедшему урагану, сорвавшему мою крышу, как только увидел Лису… Кристина тогда закатила одну маленькую истерику и написала несколько сообщений в стиле «Все мужчины – козлы! И ты не исключение!» И это притом, что мы не были парой, и сама она активно гуляла и трахалась с кучей других парней.
Кристина не могла не знать Алису. В газетах писали несколько раз, что наследник империи Егора Громова встречается с обычной девушкой. История Золушки – так раздули газетчики эту новость, помусолили и переключились на других. Мало, что ли, других: молодых, богатых и знаменитых?..
– А не пожалеешь? – ехидно интересуется Кристина. – В прошлый раз ты из-за неё едва ли не в психушку загремел!
– Психушка? Ты сгущаешь краски, Кристина, – улыбаюсь я.
– Ладно, Громов… Мне, я так понимаю, здесь больше делать нечего? Пригласишь на свадьбу? Как-никак я должна была поразить собравшихся своей красотой.
Я раздумываю всего секунду, прежде чем ответить:
– Приглашу, конечно.
Неплохая идея. Пусть Лиса понервничает, пока я буду зажимать Кристину у неё на глазах. Кристина не откажется: на передок она слабая. А Лисе будет полезно ещё раз указать на её место.
– Чмоки-чмоки, Громов! – машет мне Кристина. – Соскучишься – дай знать!
Кристина нарочно вихляет круглой задницей и оборачивается у самой двери:
– Желаю тебе миленько побеседовать с папочкой!.. Он будет та-а-акой злой…
Глава 13. Алиса
Это случилось несколько дней назад…
Я вернулась с работы, как обычно, в начале девятого вечера. Немного ныли ноги от длительного стояния на каблуках: я работала консультантом в операционном зале банка. Бойко выбивала талончики и повторяла, как попугай, одно и тоже, помогала старикам разобраться с таким сложным устройством, как банкомат.
Дашки не было дома. Я не удивилась. Дашка всегда приходила гораздо позже меня, часто не ночевала дома: то задерживалась на концерте, то спала у очередного парня в гостях, то срывалась в какую-то авантюру.
Дашка была младше меня на три года. Она приходилась мне двоюродной сестрой. И свалилась на мою голову внезапно, три года назад. Моя родственница со стороны мамы, тётя Маша внезапно вспомнила, что в столице у неё есть племянница, то есть я. Быстро организовала звонок, полный слёзной мольбы и заискивания с посылом, не приючу ли я у себя свою двоюродную сестрёнку? Разумеется, всего лишь на время и за отдельную плату?.. Дашка, мол, девочка тихая и спокойная, собирается поступать в музыкальное училище…
На тот момент я ещё не пришла в себя после болезненного разрыва с Громовым и почти безучастно относилась ко всему, что происходило. Но почему-то согласилась. На время. Дашка оказалась вообще не тихой девочкой: увлекающейся, забывчивой, в чём-то трогательной. Какой угодно, но только не тихой. Тихая и покладистая – стандартная формулировка для того, чтобы родственники разрешили пожить хотя бы на время.
Дашка меня чем-то зацепила. Или просто растормошила меня, потому что она то и дело вляпывалась то в одну нелепую ситуацию, то в другую. Приходилось таскаться с ней, как с маленькой, ездить по городу, помогать… Платить за квартиру Даша перестала почти сразу же: уже в начале третьего месяца Дашка замялась: мол, прости, Алиска, в следующем месяце заплачу, а в этом я новую гитару купила…
Я махнула рукой. В следующем месяце ситуация повторилась. А потом я махнула рукой и не стала наседать на родственницу: мне уже было бы непривычно и тоскливо жить без этого урагана в миниатюре. Плохо было то, что за все эти три года Дашку так и не перестало мотылять. Она то усердно училась, то забрасывала учёбу, потом активно подтягивала хвосты, меняла парней, как перчатки, и баловалась травкой.
За травку она получила особенное внушение от меня. Угроза «выставлю за порог» подействовала. Больше Дашка не забивала «косячки» у меня в квартире, но покуривала. Это было понятно по сладкому, чуть удушливому запаху анаши, которым пропитывались её волосы и одежда.
В последнее время Дашка всё чаще начала пропадать не на день или два, но дольше, иногда не отвечая на звонки. Я не знаю, почему я чувствовала себя ответственной за всё, что творится с ней, ведь по сути она не была мне родной и я познакомилась с ней непосредственно перед тем, как она приехала ко мне «пожить на время». Но, так или иначе, за Дашку я переживала…
Не объявилась сегодня – появится через двое-трое суток, подумала я. Но всё же позвонила ей на телефон. Гудки шли, но телефон не отвечал. И едва я успела выпустить свой телефон из пальцев, как раздался сигнал входящего уведомления: сообщение от Даши.
Я открыла сообщение и выронила телефон из пальцев, ослабевших в миг.
С Дашкиного номера прислали фотографию. На ней была она: связанная, в одном нижнем белье. Косметика растеклась чёрными потёками: Дашка всегда густо красила ресницы и сильно подводила глаза. Дашка смотрела в объектив камеры, но взгляд был какой-то пустой, рассредоточенный, словно она до конца не понимала, что происходит.
Я перевела дыхание и подняла телефон. Кроме Дашки ничего было не разглядеть. Пустые стены могли быть в каком угодно помещении. Раздался звонок. Телефон трезвонил в моей руке. Я едва заставила себя ответить на звонок.
– Алло?
– Увидела фотографию? – голос звонившего был изменён.
– Кто вы? Что вам нужно? Немедленно отпустите мою сестру!
– Заткнись. Если не хочешь, чтобы твою сестру начали присылать тебе по маленьким частям. Эй ты… Ткни её.
Мгновением позже раздался жалостный скулёж: так мог выть человек с заткнутым ртом, которого бьют.
– Прекратите! Прекратите немедленно!
– Не ори, дура. Будешь делать, что говорю, получишь сестру обратно. Живую.
– Что вам нужно? Деньги? У меня нет много наличности!
– Заткни пасть. Какого хера перебиваешь? Значит так… Владлена Громова знаешь?
– Что? – похолодела я от страха. Как он может быть связан со всем этим?
– Знаешь, сука. Ещё как знаешь…Ты должна выйти за него замуж.
– Что? – я истерично расхохоталась. – Это какой-то розыгрыш?
– Я похож на клоуна? Отрезать твоей милой сестричке левое ухо? Там три дырки для серёжек…
– Не-е-ет!
– Ты должна выйти за него замуж. Это первое. Будешь делать, что говорю, после свадьбы. Это второе.
– Вы сошли с ума… Это нереально… Почему я?
– Потому что твоя сестра сидит у нас. Всё ясно? А насчёт мотивации для Громова не беспокойся. Завтра утром в твой почтовый ящик опустят конверт. Возьмёшь его, придёшь к Громову и поставишь ультиматум. Или-или… Или он женится на тебе, или ты даёшь ход фотографиям, отсылая их в прессу и другие важные места. Всё понятно?
– Но почему вы решили, что он согласится?
Говорящий рассмеялся.
– Увидишь фотографии – сама поймёшь. Если это разойдётся в прессе, его империи конец. Утонет в реках говна.
Говорящий замолчал, а потом добавил:
– Никаких походов к ментам или звонков, Алиса. Мы следим за тобой. Один шаг или набор номера полиции, твою сестру начнут укорачивать. С пальцев рук.
Глава 14. Владлен
Юрий Рейков был зол. Я позвонил ему сам. Он помолчал несколько секунд, прежде чем спросить:
– Ты совсем охуел, Громов?
– Обстоятельства изменились.
– Да? Какие же, твою мать, эти обстоятельства, чтобы за неделю до свадьбы выставлять меня лохом, а мою дочку выкидывать, как гондон использованный?!
У меня язык чесался сказать ему, что его дочурку использовали неоднократно задолго до меня, но я не стал этого говорить.
– С Кристиной я уже пообщался, Юрий. Она не очень расстроилась.
– Конечно! У этой мозгоклюйки в голове одни только, мать её, лайки, шмотки и хер знает что ещё! Репутация! Ты понимаешь или нет, что значит это слово?
– Понимаю, конечно же. Но в глазах общественности мерзавцем и подлецом буду я.
– Срать мне на мнение общественности. Про меня ты не подумал?
– Подумал, конечно же.
– Херово ты подумал. Громов. Подумай до завтра. Как там говорят: утро вечера мудренее?
– Да. Есть такая поговорка. Но я всё обдумал именно с утра.
Юрий Рейков рассмеялся:
– Это плевок в лицо, Громов. Я не люблю, когда мне плюют в лицо.
– Это не плевок в лицо. Пары сходятся и расходятся, обычное дело. Извиняюсь, что говорю так поздно, но…
– Своими извинениями можешь подтереться, Громов. Теперь тебе заказан путь в мой банк…
Юрий Рейков отключился. Я отложил телефон в сторону. Хорошо, что я успел расплатиться по всем отцовским долгам досрочно. Иначе бы мне было несдобровать. Но сейчас с банком Рейкова меня не связывали никакие обязательства. Пострадало только его уязвлённое самолюбие. А Кристине так, вообще, было плевать. Она вступала в брак по указке папочки, но готова была трахаться и без всяких обязательств. Поразительно безмозглое создание!..