– В том, что вы говорите, нет никакого смысла. Вы же не станете отрицать, что мы тянемся друг к другу.
– Возможно. Но я не могу вступать с вами в подобные отношения. Брак в чисто юридическом смысле я вынесу. Я знаю вас всего двадцать четыре часа и просто не могу представить интимные отношения между нами. Вы очень привлекательный мужчина. Я уверена, что многие женщины всегда будут хотеть…
– Если вы озабочены моей верностью, то не волнуйтесь. Я был женат семь лет и ни разу не взглянул на другую женщину. Для меня это не является испытанием.
Может, и так. Если же она на самом деле вступит с ним в интимные отношения, а он будет спать с кем-то еще… Боже, даже от предположения о близости с ним ей становилось не по себе. Ее охватило что-то похожее на ревность. Надо сделать все возможное, чтобы избежать этой связи.
– Меня это не волнует. Волновало бы, если бы мы спали вместе. В этом случае я хотела бы не сомневаться в вашей верности. И вы хотели бы от меня того же. Потому что будут затронуты наши чувства.
– Не у меня, – заявил он, и она знала, что он сказал правду.
Но у него, вероятно, богатый сексуальный опыт. Отделять любовь от секса для него дело обычное. А для нее… Интуиция подсказывала, что секс ее погубит, потому что она не сможет раскрыться перед кем-нибудь без того, чтобы не были задеты чувства. Это одна из причин, почему она избегала интимных отношений в свои двадцать восемь лет.
Не хватало еще, чтобы он сделался необходимым ей человеком. Если она допустит его до себя, то спасения от него ей не будет. Она станет полагаться на Максимо, рассчитывать на его силу в трудную минуту, и привыкнет к этому. Элисон всегда стремилась к самостоятельности, теперь же о независимости придется забыть.
– И вы не стали бы возражать против моего секса с другими женщинами? – спросил он заинтересованным тоном.
– Мне было бы все равно. Если мы не спим вместе, то нет никаких отношений, чтобы хранить верность.
– Вы можете изменить мнение на этот счет после того, как мы произнесем брачные обеты.
– Не представляю, чтобы это произошло. У нас с вами общее – это желание поступить справедливо по отношению к нашему ребенку. Больше ничего. Мы даже не зачали его так, как делает большинство пар.
– Но вполне могли бы.
Это неправда, но она с легкостью нарисовала в уме картину, как она знакомится с Максимо в баре, в ресторане, на улице. Они разговаривают, улыбаются, смеются. Вместе обедают. Вместе идут домой. Ложатся в постель.
Нет! Он спокойно допускает, что это могло бы произойти, потому что он считает ее нормальной женщиной, которая ходит на свидания, у которой периодически бывают связи, секс. Она ничего из этого не делает и никогда не чувствовала, что ей этого не хватает. До сих пор. Сейчас она чувствует, что это недостаток. Каким образом она будет общаться с Максимо, опытным, искушенным в житейских делах мужчиной, который наверняка знает о женщинах и сексе намного больше, чем обычный мужчина? А она знает намного меньше о мужчинах и сексе, чем обычная женщина.
– Таковы мои условия, Макс, – тихо произнесла она. – Я не смогу выйти за вас, если вы на них не согласитесь.
– Значит, я согласен. Мне не нужна мученица в постели. Я в жизни никогда не принуждал женщину к сексу со мной и не намерен так поступать с собственной женой.
Он не станет ни шантажировать, ни упрашивать женщину заниматься с ним любовью, даже такую, как Элисон. А ее он страстно хочет. Он и Селену не просил, когда она ушла из их общей спальни. Нет – значит нет. Даже от жены.
Его удивило, что Элисон отказывает им в том, что они оба так очевидно хотят, но брак без секса он уже пережил. Селена таким образом наказывала его за то, что он не дал ей ребенка, хотя проблема была у нее, а не у него. Но он никогда не относился к ней с предубеждением из-за ее бесплодия. Это она, в депрессии от того, что старания зачать ребенка не увенчались успехом, не допускала его к себе последние полгода их брака. Последние полгода ее жизни.
Максимо понимал, почему Селена отказывала ему, а вот в чем дело с Элисон, он не понимал. Ей двадцать восемь лет, она – женщина, сделавшая карьеру, самоуверенная. У нее, без сомнения, нормальная сексуальная ориентация, и он ей нравится – это тоже не вызывает сомнения. Тогда зачем ей отвергать физическую близость с ним, раз уж она хочет его? Женщины умеют притвориться, что испытывают наслаждение, но ее ответ на поцелуй был очень даже настоящим. Она не смогла бы так искренне это изобразить, да и причин притворяться у нее не было.
Если ей необходимо заявить о своих моральных устоях – что не может спать с мужчиной, которого совсем не знает, – пожалуйста. Хотя он сомневается, что она долго продержится в своем упорстве. Притяжение между ними слишком велико.
Элисон провела языком по губам, и ему снова безумно захотелось попробовать сладость ее соблазнительного рта.
– Вы в состоянии пообедать с моими родителями?
Она задумчиво прикусила нижнюю губу, от чего остались следы от зубов. Как же ему хотелось провести пальцем по этим вмятинкам!
– Я не думаю, что прилично отказаться от обеда с королем и королевой. Это будет выглядеть демонстрацией плохих манер.
– Если вы недостаточно хорошо себя чувствуете, то мы отменим обед.
Селена отказалась бы. Его жене часто нездоровилось. Она была очень хрупкой и нервной.
Медно-золотые глаза Элисон вдруг решительно загорелись. Он удивился: с чего бы это?
– Со мной все в порядке, – заявила она. – Я ходила на работу, готовила еду, делала все необходимое без каких-либо поблажек. Так что я в силах встретиться с вашими родителями. – И тут же в глазах у нее промелькнула беззащитность. – А что они подумают обо всем случившемся?
Он пожал плечами:
– Я не считаю, что суть наших отношений их касается.
– Вы не хотите, чтобы они узнали, каким образом был зачат ребенок?
– Они ничего не знали о бесплодии Селены.
– Понимаю. И вы не хотите, чтобы они все узнали.
– Ей было важно, чтобы никто не знал о ее проблеме. И я уважал ее желание.
Селена считала, что в этом ее ущербность, и не смогла бы пережить, если об этом узнают окружающие или его родители.
– В таком случае я не думаю, что им важно знать, как мы получили ребенка. Я оставлю вас. Примите душ и переоденьтесь. Я вернусь через час.
Столовая зала в замке была строго-официальной, похожей на музей. Высокий потолок, богатые украшения, картины. Длинный банкетный стол вполне мог вместить тридцать – сорок человек. У Элисон почему-то защипало веки. Только никаких слез – это глупо.
Ребенок не смог бы сидеть за таким столом и раскрашивать картинки. И уж точно за таким столом не пьют молоко и не едят печенье с арахисовым маслом и джемом. И красками на бесценном антиквариате не порисуешь.
Конечно, в таком огромном дворце найдутся и другие помещения, и другие столы. Наверняка в апартаментах Максимо есть столовая попроще. Но то, что символизировала эта зала, Элисон пугало. Не в последний раз после того, как сказала «да» на предложение Максимо, она засомневалась в правильности своего выбора. Элисон согласилась с логикой Максимо, но сейчас, когда она стоит на пороге устрашающей своей пышностью столовой, а на нее смотрят два человека, внушающие трепет, это кажется невозможным. Максимо возвышался над ней, плотно прижав к себе за талию.
– Входи и садись, сын. – Король указал на место справа от себя во главе стола. – Мы оба очень заинтересовались, почему ты попросил, чтобы мы сегодня пообедали вместе с тобой.
Король был уже не молод, но выглядел бодрым. Седые волосы, загорелое, почти без морщин, лицо. Королева очень красива и намного моложе мужа, темные волосы зачесаны назад в тугой валик, лицо гладкое. Оба не улыбаются.
Единственной приветливой белозубой улыбкой их с Максом одарила молодая девушка, сидящая слева от королевы Элизабетты. Золотой загар, темные волосы, ярко-синие глаза – такой красавицы Элисон в жизни не видела.
Девушка вскочила из-за стола, подбежала к ним и обхватила Максимо за шею:
– Макс! Я просто счастлива, что ты так рано вернулся домой!
– Рад видеть тебя, Белла. – Он поцеловал ее в голову. – Элисон, это моя младшая сестра Изабелла.
– Очень приятно. – Изабелла коснулась щеки Элисон легким поцелуем. – Я рада, что Макс приехал с подругой. – Она бросила на брата хитрый взгляд.
– А это мои родители, король Лучано и королева Элизабетта. – Максимо сделал жест в их сторону. Они оба сидели не шелохнувшись, как каменные изваяния.
– Очень приятно познакомиться… со всеми вами, – сказала Элисон.
Максимо подвинул ей стул, и Элисон робко села, чувствуя страшную неловкость. Одно дело – стоять перед людьми в зале суда, где она уверена в себе, где сфера ее деятельности. Здесь же она похожа на рыбу, выброшенную из воды на берег.
– Ты не говорил мне, что у тебя есть подруга, Макс, – проказливо улыбнулась брату Изабелла.
Максимо взял руку Элисон под столом, сплел их пальцы и положил сомкнутые ладони поверх стола.
– Я не хотел торопить события, пока мы с Элисон не убедились, что все серьезно.
Элисон молча кивнула – в глотке ком. Она теряет почву под ногами, и это ее злит. Господи, но она ни разу не попадала в такой переплет. Никогда не знакомилась с родителями мужчины… жениха. И эти люди не обычные родители – они королевская чета. Их лица такие натянутые, что сомнений нет: они считают, что она абсолютно не подходит королевской семье.
– Это серьезно? – спросила мать, подняв брови и вытянув губы в струнку.
– Я попросил Элисон выйти за меня замуж, – сказал Максимо.
– Так скоро после смерти Селены? – произнес отец таким тоном, словно делал выговор.
– Прошло два года, – не дрогнув, ответил Максимо, – и я предложил Элисон стать моей женой.
– Было бы лучше, – сказала Элизабетта, – если бы ты подождал со свадьбой по крайней мере еще год из-за уважения к памяти Селены.
– Трехгодичный траур устарел, – ответил Максимо. – Я не намерен ждать еще год, чтобы сделать Элисон своей женой. Мы не можем ждать так долго.