– А что бы вы хотели обо мне узнать?
– Ничего, если вы сами против.
Его глаза снова блеснули.
– Вы скоро узнаете обо мне все, что только можно, Ровена. Это я вам тоже обещаю. – Он заглянул ей за плечо. – Прошу прощения, мне нужно пойти и поговорить с Марком. Вот, кстати, и ваша сестра.
Ровена проводила его глазами. Хотя это стоило ей последних оставшихся у нее сил, присутствия духа и чертовой гордости, она не позволит ему заметить, как глубоко повлияло на нее их расставание, как невыносимо видеть, что он уходит. Лишь недавно она поняла, что чувство, зародившееся между ними на пляже – кажется, уже сто лет назад, разрослось и усилилось, пронизало все ее существо, до самого сердца, которое сейчас горело от боли.
Фалмут словно купался в золотистом свете, напоминая город из волшебной сказки. Впитывая его виды, ароматы и звуки, Ровена в который раз поймала себя на мысли, как она любит свои родные места и как сильно она по ним скучала. Ее сердце взмыло ввысь – как чайки, что парили небе. Она побывала в другом мире, и теперь настало время вернуться в обычную жизнь.
Она поискала взглядом «Ровену Джейн», но у причала ее не было. Должно быть, судно продали, подумала она. Сколько из вырученных денег придется заплатить отцу, чтобы Тобиас был доволен? Хотя отец все равно вечно будет обязан человеку, которого несправедливо обвинял в убийстве… человеку, который вернул ему дочь. Этот долг он не сможет отдать никогда.
Все находившиеся в эту минуту в гавани замерли, наблюдая за тем, как в нее входит еще один корабль. Вряд ли на берегу нашелся хотя бы один человек, не узнавший стройные очертания и заметный флаг «Цимбелина», развевающийся на мачте. Прошло три месяца с тех пор, как судно с Ровеной на борту покинуло Фалмут, и все жители, а прежде всего Мэтью Голдинг, с нетерпением ожидали его возвращения. Старшая дочь Голдинга совершила немыслимо смелый, безрассудный поступок, отправившись на поиски младшей. Мало кто верил, что она вернется, в том числе и сам Мэтью Голдинг, который так горько оплакивал потерю дочерей, словно они уже умерли.
Собравшиеся на пристани люди с замиранием сердца смотрели, как «Цимбелин» опускает паруса и бросает якорь у причала. На берег спустили трап. Джейн, вместе с Марком Декстером, ступила на него первой. Толпа разом выдохнула. На глазах у многих выступили слезы. Почти никто не обратил внимания на парня в соломенной шляпе, скрывавшей лицо, который шел вслед за остальными.
Джейн едва ли не парила над землей – так радостно ей было снова вернуться под родной кров. Ровена обернулась. Тобиас стоял на палубе и смотрел, как она уходит.
Разумеется, их приняли с распростертыми объятиями. Было много слез и рыданий, и Джейн, всхлипывая, поведала отцу свою историю. И только спустя некоторое время, когда Ровена наконец сбросила с себя костюм юнги и облачилась в подобающее юной леди платье – чувствуя себя странно скованной, как будто на ней слишком много одежды, – она, трепеща в душе, наконец отправилась к отцу. Джон, человек, которого Мэтью нанял для того, чтобы он присматривал за ним и прислуживал ему, вывез инвалидное кресло в сад. Отец сидел в тени огромного вяза. Солнце отбрасывало длинные тени на аккуратно подстриженную лужайку.
Ровена ожидала, что ее справедливо выбранят, но отец встретил ее с такой любовью и печалью, что она не могла не расплакаться.
– Что ж, Ровена, в этот раз ты превзошла самое себя. Временами я думал, что больше никогда не увижу ни тебя, ни Джейн, и я не могу передать словами, как я счастлив, что вы обе вернулись ко мне целыми и невредимыми. Но вот что ты должна знать: хотя я и не одобряю твоего безумного поступка, я не могу не отблагодарить тебя от всего сердца за то, что тебе удалось совершить невозможное. И это гораздо важнее.
– Тебе следует прежде всего благодарить Тобиаса Сирла, отец. Если бы не он, нас бы здесь не было. Ради Джейн он рисковал собственной жизнью.
Мэтью нахмурился, сжал губы и покачал головой. На его лице появилось встревоженное выражение.
– Так я и понял.
Ровена пустилась в объснения. Она рассказала отцу, что придумала выход, как спасти Джейн, и как Тобиас не догадывался, что везет на борту своего корабля мисс Голдинг, пока не стало слишком поздно возвращаться назад. Отец слушал ее с огромным вниманием.
– Тобиас узнал, что «Буревестник» захватили в плен и что сделал это не кто иной, как Джек Мейсон, который стал пиратом. Из-за того, что случилось с его кораблем в гавани Кингстона, он поклялся найти его, и скоро такая возможность представилась. Это Джек Мейсон стрелял в тебя тогда, отец. Он сам сказал мне об этом – до того, как его убили.
Мэтью покивал, размышляя над новостями.
– И как он погиб?
– Его застрелил офицер британского военного корабля.
– Туда ему и дорога, – задумчиво произнес Мэтью. – Как мне представляется, я был крайне несправедлив к мистеру Сирлу. Но складывалось впечатление…
– Его там не было! Он отправился на поиски начальника гавани. Ты был совершенно прав, что не доверял Мейсону. Он с самого начала задумал поднять на корабле мятеж и забрать «Дельфин» себе. – Ровена наклонилась и сжала руку отца. – Отец, где «Ровена Джейн»? Я не нашла ее у причала.
– Я ее продал лорду Треговану. Он был очень щедр.
– Значит, деньги, вырученные за нее, пойдут в уплату долга Тобиасу Сирлу?
Мэтью кивнул.
Ровена отвернулась. Интересно, что сказал бы отец, если бы она сообщила ему, что сама расплатилась за все сполна.
– Стало быть, наши дела не улучшились – и теперь я еще больше уверена, что должна выйти замуж за лорда Трегована. Разумеется, если он все еще этого хочет.
Мэтью окинул дочь долгим взглядом:
– Ты желаешь с ним повстречаться?
– Да. Он… он не взял свое предложение назад?
Мэтью отвел глаза:
– Нет, напротив. Он с нетерпением ждал твоего возвращения. Завтра он нанесет нам визит.
– Однако меня это удивляет. Неужели он и в самом деле намерен взять меня в жены? Я не питаю на свой счет никаких иллюзий. Хотя в моем решении отправиться вслед за Джейн не было ничего дурного, теперь на моей репутации лежит несмываемое пятно. Люди всегда будут сплетничать обо мне и размышлять, что же там на самом деле произошло.
Мэтью тихо засмеялся и пальцем пощекотал ее подбородок, как делал раньше, когда она была еще ребенком. На мгновение он вдруг стал таким, как прежде.
– А когда это Ровена Голдинг беспокоилась о том, что скажут о ней другие? Никогда. Она всегда посылала сплетников к черту. А теперь пойди и скажи Джону, чтобы он закатил мое кресло в дом. Мне что-то зябко.
На следующий день Ровена проснулась рано. Она чувствовала, что ей необходимо еще хоть раз увидеть владельца «Цимбелина», прежде чем она навсегда отдаст себя в руки другого мужчины. Добравшись до гавани, она снова и снова обводила взглядом корабли, стоящие на якоре, ища среди них тот, что знала лучше всех, – гордый шлюп с малиново-золотым флагом. Но где же он? Она побежала к причалу, где на бочке из-под воды, покуривая трубку, удобно устроился рыбак. Ровена спросила его, что случилось с «Цимбелином».
– Ушел, – равнодушно бросил рыболов и махнул рукой на море. – Сегодня рано утром, с приливом.
Чувствуя себя так, будто неведомый вурдалак только что высосал из нее всю кровь до последней капли, бледная, раздавленная и совсем больная Ровена побрела к дому. Ушел! Тобиас уплыл и даже не удосужился с ней попрощаться. О, как же он мог так поступить – и как же ей вынести эту боль?
Но нужно было поторопиться. Впереди ее ждала встреча с лордом Трегованом.
Ожидая прибытия лорда Трегована, все в доме были как на иголках. Ровена мерила шагами холл, обуреваемая самыми дурными предчувствиями, не зная, чего ей ожидать. Когда в дверях вдруг появилась высокая фигура Тобиаса, заслонив собой свет, она была так потрясена, что у нее едва не подогнулись колени.
Его лицо оставалось в тени, но глаза светились. Он казался еще выше, еще величественнее и выглядел как никогда роскошно, облаченный в темно-синие панталоны и сюртук, ослепительнобелый шелковый жилет и небесно-голубой шейный платок. Его черные волосы были собраны сзади и перевязаны. Ровена вдруг оробела. Он смотрелся настоящим лордом.
Ее сердце забилось от радости. Какое счастье видеть его снова! Ведь она полагала, что он уплыл, может быть, навсегда. Но зачем он здесь? Неужели он соскучился по ней? А может быть, он пришел, чтобы просить ее стать его женой?
Тобиас тоже замер. Могла ли эта элегантно одетая молодая леди с искусно уложенными волосами, в голубом платье, такая изысканная, еще недавно в качестве личного юнги носиться по корабельным лестницам?
– Здравствуйте, Ровена. Надеюсь, вы по мне скучали.
Ровена все еще не могла поверить своим глазам. С нее будто спали какие-то оковы, сердце рвалось из груди. Она почувствовала, что все идет правильно, и ею овладели смелость и дерзость – больше, чем когда-либо.
– Тобиас! Конечно же я соскучилась. Но… я ожидала лорда Трегована.
– В таком случае опять же надеюсь, что не разочарую вас.
– Но… что такое вы говорите? – Ровена не могла высказать свой вопрос яснее; ее разум судорожно подыскивал подходящее объяснение. – Но лорд Трегован…
– Что вы хотели сказать, Ровена? Трясущийся от древности старик? – Тобиас коротко рассмеялся: – Моя дражайшая Ровена, никогда не нужно ничего предполагать, иначе вы неизбежно ошибетесь. Лорд Трегован – это я, и, как вы можете видеть, я вовсе не трясущийся старец.
Он протянул к ней руку.
– Не дотрагивайтесь до меня, – вспыхнула Ровена и отступила на шаг назад.
Слезы побежали по ее щекам, а внутри бушевала настоящая буря. Так вот какой он, лорд Трегован! Это открытие было настолько ошеломительным, что она совсем растерялась. Никоим образом Ровена не была готова к подобному исходу событий.
– Как ты мог? Как ты мог так со мной поступить? Все это время ты скрывал от меня, кто ты на самом деле. Ты надул меня – даже дважды! В первый раз ты заставил меня поверить в то, что ты – мистер Уэлан. Потом ты внушил мне мысль, что я должна буду выйти замуж за старика. Если бы я была тебе хоть капельку небезразлична, ты бы успокоил мои страхи и сказал мне правду.