Завороженная ночной Аллегранцей, я совершенно не заметила прихода Майло. Он подошел ближе и молчаливо замер рядом, словно не желая нарушать мое уединение.
С тихим шорохом на плечи опустился тяжелый плащ. Я обернулась и увидела на губах супруга легкую улыбку.
– Отчего-то я так и думал, что найду вас здесь, – с усмешкой произнес он. – Ваше стремление выйти на холод в легком платье неистребимо.
– Может, лорд Сантанильо прав и в моих жилах действительно течет горячая кровь бывших морских пиратов, – неловко пошутила я.
Лорд Кастанелло фыркнул.
– Может, и так. Для коренной жительницы наших земель у вас не самая типичная внешность. Впрочем, и на уроженку Фиоренны вы не похожи. Достаточно вспомнить Корвуса и его сестер, чтобы понять, что вы другая…
Я смущенно опустила взгляд, не зная, стоило ли считать слова лорда комплиментом или же, напротив, Майло предпочитал темноволосых, типично иллирийских утонченных леди.
Супруг, казалось, не обратил внимания на мое замешательство. Обернувшись к небольшому мраморному столику, стоявшему в углу балкона, он переставил на широкий парапет два бокала и две запечатанные бутылки из зеленого и темно-бордового стекла.
– Нашел только это. – Он кивнул на вино. – Я не знал, какое вы любите, поэтому…
Я пригляделась к смутно различимым надписям на бутылках. Красное вино, скорее всего, было сладким каньино с виноделен южных провинций Аллегранцы. А вот второе…
Зеленоватое веньяттское речьотти было знакомо мне слишком хорошо. Безумно дорогое, безумно кислое, однажды отнявшее жизнь дорогого мне человека… Всего лишь один глоток, отравленный кацином, и тело Лайнуса Честера мешком повалилось на пол…
Лорд Кастанелло проследил за моим застывшим взглядом и уже потянулся к речьотти, но я остановила его руку.
– Давайте откроем каньино, милорд. – Я понадеялась, что он не расслышал, как сорвался мой голос, не заметил, как страшные воспоминания заставили содрогнуться. Я не хотела показывать застарелой боли, не хотела портить редкий момент покоя горькими воспоминаниями и ненужными откровениями. Лорду Кастанелло и без того достаточно тревог. – Пожалуйста.
Пожав плечами, Майло без вопросов отставил зеленое вино в сторону. Его ладонь обхватила темно-бордовое горлышко второй бутылки. Почти неощутимый всплеск магии – и пробка выскочила с тихим хлопком. Супруг наполнил бокалы и протянул мне.
Некоторое время мы простояли в тишине, смакуя густое сладкое вино и наблюдая за тем, как мигают гаснущие фонари, погружая город во тьму, слушая шорох ветра в ветвях деревьев, подернутых дымкой молодой листвы, и далекий рокот Гранны. Лорд Кастанелло молчал, погруженный в свои мысли, взгляд его невидяще скользил по черепичным крышам. Несложно было догадаться, что супруг думал о Даррене, которого несправедливо выкрали из дома и спрятали где-то за закрытыми ставнями, запертыми дверьми. А я…
Я не могла не думать о нем.
Медленно и нерешительно я потянулась к супругу и накрыла его руку своей. Он повернулся и заглянул мне в глаза с какой-то затаенной тоской.
– Не отчаивайтесь, Майло. – Я чуть сжала его теплые пальцы. – Мы обязательно найдем Даррена. Вы и я.
Грустная улыбка тронула его губы. Я улыбнулась в ответ, стараясь взглядом и прикосновением передать немного уверенности и спокойствия. И осторожно сделала маленький шаг навстречу, чувствуя, как от близости супруга часто забилось сердце. В горле мгновенно пересохло. Я мельком пожалела об оставленном на парапете полупустом бокале, но рука Майло все еще лежала в моей руке, и отпустить его, разорвать этот хрупкий контакт было выше моих сил.
Лорд Кастанелло посмотрел на меня.
– Спасибо, Фаринта, – тихо произнес он. – Даррен… Спасибо, что вы сейчас здесь. Я так устал… – Лорд как-то рвано выдохнул, взгляд его на мгновение метнулся в сторону окутанного тьмой города, где прятали его сына, где все еще скрывался наш враг. – Я безумно устал бороться со всем этим в одиночку.
«Я тоже».
Мысль прозвучала внутри столь ярко и отчетливо, что я на мгновение испугалась, не произнесла ли это вслух. Но Майло никак не отреагировал на возможное признание. Просто стоял – невыносимо близко, почти касаясь меня, и улыбался краешками губ, манящих, притягательных…
Наверное, глупо было сейчас желать поцелуя.
Глупо было мечтать о крепких горячих объятиях собственного супруга. Глупо вспоминать, как капли воды скатывались по обнаженному торсу лорда Кастанелло, когда я ворвалась в его спальню, следуя за Милордом-котом. Глупо представлять, какая на ощупь его кожа. Несвоевременно и глупо, да еще бессмысленно – Майло ни разу не дал мне повода считать, что я могу быть ему небезразлична.
Но я тоже безумно устала от одиночества. Устала в одиночку искать ответы на загадки прошлого, разбираться с открывшимися ментальными способностями и бояться любого случайного прикосновения. Если бы не Майло, я бы сдалась еще после смерти Эдвина. Тогда у меня не осталось сил и причин бороться за жизнь и призрачную возможность счастья. Сейчас же…
Так стоит ли ждать неизвестного «правильного» момента?..
Рука Майло опустилась на мое плечо, скользнула ниже по теплой шерсти плаща. Я застыла, почти не дыша. По телу пробежала волнующая дрожь.
– Я много думал о словах Корвуса, – вдруг сказал он. – И о ваших тоже. Понимаю, вы хотите верить, что ваши родные… но, как бы оно ни оказалось… – Майло заключил мои дрожащие пальцы в свои ладони. – Знайте, у вас есть семья. Леди Кастанелло…. Фаринта… Даррен и я, мы ваша семья. И нам все равно, сирота вы или дочь лорда. Все это не имеет для нас никакого значения.
Горло сдавило спазмом. Я резко зажмурилась, отгоняя непрошенные слезы. Мне казалось, еще мгновение, еще несколько рваных ударов сердца – и я совершенно непристойно брошусь супругу на шею и разрыдаюсь, словно потерявшийся ребенок, которого вдруг взяли за руку и вывели из страшной темноты. Потому что слова Майло были… лучше, чем все, о чем я могла мечтать. Семья… Настоящая семья. Майло, Даррен и я…
Горячие пальцы супруга на мгновение коснулись моей щеки – и тут же отстранились. Лорд Кастанелло покачал головой.
– Вы замерзли, – с мягким укором в голосе произнес он. – Давайте вернемся внутрь.
Не дожидаясь моего ответа, он забрал с парапета бокалы и бутылку вина и скрылся в дверях спальни. Прежде чем последовать за ним, я несколько мгновений глядела ему вслед, не в силах унять безумно колотящееся сердце.
Убрать в детской я так и не успела. Пожелав супругу доброй ночи, направилась было к выходу, но оклик Майло заставил меня остановиться.
– Миледи… Вы подготовили вторую комнату?
Я неопределенно мотнула головой.
– Оставайтесь здесь.
– А вы? – вырвался у меня невольный вопрос.
Лорд усмехнулся.
– Время позднее, мы оба устали. Не вижу смысла тратить силы впустую. Оставайтесь, Фаринта, – повторил он. – В моей постели достаточно места для нас двоих.
Признаться, я опешила. Щеки в одно мгновение вспыхнули. После всех совершенно непристойных мыслей, будораживших мой ум, вдруг услышать такое…
По-своему поняв мое замешательство, лорд Кастанелло тут же добавил:
– Уверяю вас, миледи, я не имею ни малейшего желания пользоваться нашим стесненным положением. Ваша добродетель в полной безопасности.
Мне оставалось только растерянно кивнуть.
Совершенно не стесняясь моего присутствия, Майло потянулся к пуговицам пиджака. Я поспешно скрылась за дверью ванной комнаты – раздеваться рядом с супругом, спать в одной кровати и…
Не признать правоту Майло насчет уборки во второй спальне было невозможно. Но, если честно… я хотела остаться. С ним. И пусть от одной мысли об этом у меня трусливо подкашивались колени, а сердце, так и не успокоившееся после недавних слов супруга, начинало стучать гулко и быстро.
«Глупо, – в который раз повторила я себе, очень медленно, пуговичка за пуговичкой, расстегивая платье в нелепой попытке отсрочить момент, когда придется выйти в спальню и предстать перед лордом Кастанелло в одной полупрозрачной нижней сорочке… почти обнаженной. – Как же все это глупо! Четырежды вдова, а робею, точно невинная пятнадцатилетняя девица».
Мне казалось, раньше все было иначе. Наверное, не имело смысла вспоминать господина Ридберга, брак с которым являлся не более чем ширмой для чопорного общества, не готового принять специфичные пристрастия скучающего богача, и почтенного господина Веритаса, начисто стертого из моей памяти. И с лордом Эдвином Осси смерть разлучила нас прежде, чем настало время брачной ночи… Но с господином Честером… с Лайнусом… я никогда не испытывала подобного волнения. Не было этого душевного смятения, тревожной недосказанности, мучительной неловкости, страха неразделенных чувств… С Лайнусом было… просто.
Я прекрасно помнила, что он покорил мое сердце в самый первый момент, когда уверенно выдернул меня из-под колес проезжавшей кареты и протянул руку, помогая подняться. Час спустя мы пили горячее вино в ресторанчике у старой крепостной стены и болтали друг с другом так просто, словно были тысячу лет знакомы. Лайнус не выпускал моей руки из своих ладоней до самого позднего вечера и с сожалением простился лишь у дверей гостиницы. А через две недели мы обменялись брачными браслетами в городской ратуше.
И с Эдвином… Нас свела мигрень леди Олейнии, пославшей сына в аптеку за знаменитыми зельями господина Кауфмана. Кажется, он оставил у прилавка свою трость, и я, сжимая в руках забытую вещь, поспешно выбежала вслед за незадачливым покупателем. Он наклонился ко мне, чтобы забрать трость, наши пальцы соприкоснулись, наши взгляды встретились. И что-то шевельнулось в душе, наполняя сердце сладким трепетом. Но сейчас…
Сейчас, как бы я ни старалась, я не могла вспомнить прежних чувств. От них не осталось и блеклой тени воспоминаний. Я легко могла воскресить в памяти множество моментов, плохих и хороших, связанных с прежними мужьями, но сердце упрямо молчало, как будто речь шла о совершенно чужих людях. Чужих…